Критерии классовой дифференциации общества социальные слои. Дифференциация доходов различных социальных групп. По дисциплине: Социология

По дисциплине: « Социология »

На тему: «Основные принципы анализа стратификационной структуры общества»

Над рефератом работал: Бирюков Алексей

Вячеславович

Москва 1999 г.

1. Введение ― 1

2. Критерии социальной дифференциации ― 2

3. Из каких групп состоит общество ― 4

4. Каковы социальные дистанции,отделяющие одни

социальные группы от других ― 7

5. Какова социальная мобильность в данном обществе ― 11

6. Литература ― 12

Введение.

Современная общественная жизнь зачастую преподносит нам редчайшие образчики мифов и иллюзий, созданных политической пропагандой и людским воображением. С высоких трибун мы слышим о стабилизации социально-политической обстановки, о качественном сдвиге в экономике, о всенародной поддержке реформ. Складывается ощущение, что государственный аппарат или не владеет информацией, или не способен ее анализировать. Однако, любой управленец должен знать, что никакие реформы невозможны без социальной базы, без заинтересованности какой-либо группы населения в ее проведении. Задача государственной службы ― выявить в сложной социальной структуре эту опорную силу и активно сотрудничать с ней во имя достижения всеобщего блага.

Социальная структура ― важнейшее направление исследования социологической науки. “Еще в 60-е годы молодой советской социологией было признано и подробно обосновано существование социальных слоев внутрипоколенной и межпоколенной мобильности. Были предприняты и первые робкие попытки поставить вообще под сомнение сталинскую формулу "2+1", то есть “два класса + интеллигенция”, как не отражающую сущности социальных процессов в обществе”. Что сегодня мешает нам преодолеть сложившиеся стереотипы?

Приняв, что социальная структура ― это совокупность социальных групп, различающихся их положением в обществе, мы должны ответить на вопрос: каким образом отличаются эти группы друг от друга.

Существуют жесткие правила изучения социальной структуры:

1) изучать надо все без исключения слои данного общества;

2) соизмерять их надо с помощью одних и тех же критериев;

3) таких критериев должно быть столько, чтобы они описывали каждый

слой глубоко и достаточно полно.

Инструментом, позволяющим соблюсти все эти правила, является теория социальной стратификации.

Стратификация ― это процесс, в результате которого семьи и индивиды оказываются неравными друг другу и группируются в иерархически расположенные страты с различным престижем, собственностью и властью. Стратификация характеризует способы, с помощью которых неравенство передается от одного поколения к следующему, при этом образуются сословия или социальные слои. Социальная стратификация, следовательно, означает не просто различное положение в обществе отдельных индивидов, семей или целых страт, но именно неравное их положение.

Страта - это социальный слой людей, имеющих сходные объективные показатели по четырем шкалам стратификации.

Понятие стратификации (stratum - слой, facio - делаю) пришло в социологию из геологии, где оно обозначает расположение пластов различных пород по вертикали. Если сделать срез земной коры на известное расстояние, то обнаружится, что под слоем чернозема располагается слой глины, затем песка и т. д. Каждый пласт состоит из однородных элементов. Также и страта - она включает людей, имеющих одинаковые доходы, образование, власть и престиж. Не существует страты, включающей высокообразованных людей, наделенных властью, и безвластных бедняков, занятых непрестижной работой. Богатые входят в одну страту с богатыми, а средние - со средними.

Критерии социальной дифференциации.

Любое общество всегда дифференциально (состоит из множества групп, общностей) и иерархизировано (в нем всегда одни слои обладают большей властью).

Кроме социальной дифференциации существует и естественная дифференциация (психологические и физические особенности). Нас интересует в чем причина социальной дифференциации. Рассмотрим несколько подходов.

Функционализм ― рассматривает социальную дифференциацию исходя из дифференциации социальных функций, выполняемых различными группами. Развитие общества возможно только при разделении труда, причем некоторый труд важнее. На основе иерархии социальных функций складывается иерархия классовых слоев. На вершине – осуществляющие руководство, так они координируют остальные функции. Критерий – принцип функциональной полезности.

Парсонс ― связывал социальную стратификацию с господствующей системой ценностей. Это статусное объяснение социального неравенства положения человека в обществе объясняется его статусом, который складывается из его способности выполнять определенную роль и из возможностей, позволяющих достичь положения в обществе. Марксистский взгляд ― неравное отношение к собственности. Многие ученые рассматривали социальную дифференциацию как процесс возникновения в обществе новых видов деятельности и имеющий вследствие изменения в социальном положении ряда социальных групп. Этот процесс прогрессивный, а возникает ли социальное неравенство зависит не от дифференциальной деятельности, а от характера социальных отношений, отношений собственности и власти.

Социальная дифференциация ― различия между индивидами и группами, выделяемые по ряду признаков

Основные признаки:

Признак	Показатель	Выделяемые группы
Экономический	Наличие/отсутствие частной собственности, вид и величина дохода, материальное благосостояние.	Собственники и не имеющие частной собственности; Высокооплачиваемые и низкооплачиваемые слои; богатые, средне обеспеченные, бедные.
Разделение труда	Сфера приложения труда, вид и характер труда, уровень квалификации.	Работники различных сфер общественного производства, высококвалифицированные и низкоквалифицированные
Объем властных полномочий	Возможность оказывать влияние на окружающих через должностное положение.	Рядовые работники, менеджеры различных уровней, руководители государственного управления различных уровней

Дополнительные признаки:

1. Половозрастные характеристики, сказывающиеся на социальном положении.

2. Этно-национальные характеристики.

3. Религиозная принадлежность.

4. Культурно-мировоззренческие позиции.

5. Родственные связи.

Признаки, определяющие потребление благ и образ жизни:

1. Район проживания (размеры и тип жилища)

2. Места отдыха, качество медицинского обслуживания...

3. Потребление культурных благ (объем и характер полученного бразования, объем и характер получаемой информации и потребляемой культурной продукции).

Из каких групп состоит общество.

Малая социальная группа ― объединение людей, имеющих непосредственный контакт друг с другом, объединенных совместной деятельностью, эмоциональной или родственной близостью, осознающих свою принадлежность к группе и признанных другими людьми.

Состав группы.

Численность и признаки (по возрасту, полу, образованию, национальности...)

Структура группы.

Подразумевает функциональные обязанности членов группы в их совместной деятельности, набор ролей (набор ожидаемых действий от человека, за которым закреплены определенные функциональные обязанности) и набор норм (набор предписаний, требований, пожеланий общественно-одобряемого поведения).

Групповые процессы.

Подразумевают процессы сплочения или разобщения группы, развитие групповых норм. Формирование лидерства, развитие симпатий и антипатий и т.д.

Виды и функции малых групп.

По роду деятельности: (промышленные, учебные, любительские).

По способу возникновения: формальные ― возникающие для выполнения определенных функций внутри систем более высокого уровня (3 - 20 чел)

неформальные или контактные ― возникающие на основе взаимных симпатий, интересов. Пределами их численности являются пределы эмоциональных возможностей человека (3 - 8 чел)

По степени развития межличностных отношений:

От дифференциальных групп до коллектива.

По значимости индивида:

группы членства (все люди в группе)

референтные группы (значимый для индивида круг общения)

Функции групп.

Для референтных групп характерны функция сравнения и функция нормативная. Функция сравнения подразумевает, что группа формирует эталон поведения и оценки самого индивида и окружающих.

Инструментальные функции групп связаны с организацией совместной деятельности.

Экспрессивная и поддерживающая функции связаны с эмоциональными потребностями индивида.

К большим социальным группам можно отнести:

· этнические общности (расы, нации, народности, племена),

· социально-территориальные общности (это совокупности людей, постоянно проживающих на определенной территории, формирующиеся на основе социально-территориальных различий, обладающих сходным образом жизни),

· социально-демографические общности (общества, выделяемые по половозрастным признакам),

· социальные классы и социальные слои (это совокупности людей, имеющих общие социальные признаки и выполняющих сходные функции в системе общественного разделения труда). Классы выделяются в связи с отношением к собственности на средства производства и характером присвоения благ. Социальные слои (или страты) выделяются на основе различий в характере труда и образе жизни (именно различия в образе жизни наиболее наглядны).

Что же «ориентирует» большие социальные группы? Оказывается, неодинаковая оценка обществом значения и роли каждого статуса или группы. Сантехник или дворник ценятся ниже адвоката и министра. Следовательно, высокие статусы и занимающие их люди лучше вознаграждаются, имеют больший объем власти, выше престиж их занятия, более высоким должен быть и уровень образования. Вот мы и получили четыре главных измерения стратификации - доход, власть, образование, престиж. И все, других нет. Почему? А потому что они исчерпывают круг социальных благ, к которым стремятся люди. Точнее сказать, не самих благ (их как раз может быть много), а каналов доступа к ним. Дом за границей, роскошный автомобиль, яхта, отдых на Канарских островах и т. п. - социальные блага, которые всегда в дефиците (т. е. высокочтимы и недоступны большинству) и приобретаются благодаря доступу к деньгам и власти, которые, в свою очередь, достигаются благодаря высокому образованию и личным качествам.

Таким образом, социальная структура возникает по поводу общественного разделения труда, а социальная стратификация - по поводу общественного распределения результатов труда, т. е. социальных благ.

А оно всегда неравное. Так возникает расположение социальных слоев по критерию неравного доступа к власти, богатству, образованию и престижу.

Представим себе социальное пространство, в котором расстояния по вертикали и горизонтали не равны. Так или примерно так мыслил социальную стратификацию П. Сорокин - человек, первым в мире давший полное теоретическое объяснение явления, причем подтвердивший свою теорию с помощью огромного, простирающегося на всю человеческую историю, эмпирического материала.

Точками в пространстве являются социальные статусы. Расстояние между токарем и фрезеровщиком одно, оно горизонтальное, а расстояние между рабочим и мастером другое, оно вертикальное. Мастер - начальник, рабочий - подчиненный. У них разные социальные ранги. Хотя дело можно представить и так, что мастер и рабочий расположатся на равном расстоянии друг от друга. Так произойдет, если мы будем рассматривать того и другого не как начальника и подчиненного, а всего лишь как работников, выполняющих разные трудовые функции. Но тогда мы перейдем из вертикальной в горизонтальную плоскость.

Неравенство расстояний между статусами - основное свойство стратификации. У нее четыре измерительных линейки, или оси координат. Все они расположены вертикально и рядом друг с другом:

Доход,

Власть,

Образование,

Престиж.

Доход измеряется в рублях или долларах, которые получает отдельный индивид (индивидуальный доход) или семья (семейный доход) в течение определенного периода времени, скажем, одного месяца или года.

Образование измеряется числом лет обучения в государственной или частной школе или вузе.

Скажем, начальная школа означает 4 года, неполная средняя - 9 лет, полная средняя - 11, колледж - 4 года, университет - 5 лет, аспирантура - 3 года, докторантура - 3 года. Таким образом, профессор имеет за спиной более 20 лет формального образования, а сантехник может не иметь и восьми.

Власть измеряется не количеством, на которых распространяется принимаемое вами решение (власть - возможность навязывать свою волю или решения другим людям независимо от их желания).

Решения президента России распространяются на 150 млн. человек (выполняются ли они - другой вопрос, хотя и он касается вопроса власти), а решения бригадира - на 7 - 10 человек.

Три шкалы стратификации - доход, образование и власть - имеют вполне объективные единицы измерения: доход, годы, люди. Престиж стоит вне этого ряда, так как он - субъективный показатель.

Престиж ― уважение статуса, сложившееся в общественном мнении.

Наибольшим, средним и наименьшим престижем в наше время пользуются одни и те же виды занятий. Юрист, врач, преподаватель, ученый, банкир, летчик, инженер получают неизменно высокие оценки.

Каковы социальные дистанции, отделяющие одни социальные группы от других.

принадлежность к страте измеряется субъективными и объективными показателями:

субъективный показатель - ощущение причастности к данной группе, идентификации с ней;

объективные показатели - доход, власть, образование, престиж.

Так, крупное состояние, высокое образование, большая власть и высокий профессиональный престиж - необходимые условия для того, чтобы вас могли отнести к высшей страте общества.

В цивилизованной стране крупный мафиозо не может принадлежать к высшей страте. Хотя у него очень высокие доходы, возможно, высокое образование и сильная власть, но его занятие не пользуется высоким престижем у граждан. Оно осуждается. Субъективно он может считать себя членом высшего класса и даже подходить по объективным показателям. Однако ему не хватает главного - признания «значимых других».

Под «значимыми другими» выступают две большие социальные группы: члены высшего класса и все население. Высшая страта никогда не признает его «своим» потому, что он компрометирует всю группу в целом. Население никогда не признает мафиозную деятельность социально одобряемым занятием, так как она противоречит нравам, традициям и идеалам данного общества.

Исторические типы стратификации

В социологии известны четыре главных типа стратификации - рабство, касты, сословия и классы. Первые три характеризуют закрытые общества, а последний тип - открытые.

закрытым является такое обществе, где социальные перемещения из низших страт в высшие либо полностью запрещены, либо существенно ограничены. открытым называется общество, где перемещения из одной страты в другую никак официально не ограничены.

рабство - экономическая, социальная и юридическая форма закрепощения людей, граничащая с полным бесправием и крайней степенью неравенства.

Рабство исторически эволюционировало. Различают две его формы.

При патриархальном рабстве (примитивная форма) раб обладал всеми правами младшего члена семьи: жил в одном доме с хозяевами, участвовал в общественной жизни, вступал в брак со свободными, наследовал имущество хозяина. Его запрещалось убивать.

При классическом рабстве (зрелая форма) раба окончательно закабалили: он жил в отдельном помещении, ни в чем не участвовал, ничего не наследовал, в брак не вступал и семьи не имел. Его разрешалось убивать. Он не владел собственностью, но сам считался собственностью хозяина («говорящим орудием»).

Античное рабство в Древней Греции и плантационное рабство в США до 1865 г. ближе ко второй форме, а холопство на Руси Х - XII веков - к первой. Различаются источники рабства: античное пополнялось преимущественно за счет завоеваний, а холопство было долговым, или кабальным, рабством. Третий источник - преступники. В средневековом Китае и в советском ГУЛАГе (внеюридическое рабство) на положении рабов оказывались преступники.

На зрелой стадии рабство превращается в рабовладение. Когда говорят о рабстве как историческом типе стратификации, подразумевают его высшую стадию. Рабовладение - единственная в истории форма социальных отношений, когда один человек выступает собственностью другого, и когда низший слой лишен всяких прав и свобод. Такого нет в кастах и сословиях, не говоря уже о классах.

кастовый строй не такой древний, как рабовладельческий строй, и менее распространенный. Если через рабство прошли практически все страны, разумеется в разной степени, то касты обнаружены только в Индии и отчасти в Африке. Индия - классический пример кастового общества. Оно возникло на развалинах рабовладельческого в первые века новой эры.

кастой называют социальную группу (страту), членством в которой человек обязан исключительно своим рождением.

Он не может перейти из своей касты в другую при жизни. Для этого ему надо родиться еще раз. Кастовое положение закреплено индусской религией (понятно теперь, почему касты мало распространены). Согласно ее канонам, люди проживают больше, чем одну жизнь. Каждый человек попадает в соответствующую касту в зависимости от того, каким было его поведение в предшествующей жизни. Если плохим, то после очередного рождения он должен попасть в низшую касту, и наоборот.

В Индии 4 основных касты: брахманы (священники), кшатрии (воины), вайшеи (купцы), шудры (рабочие и крестьяне) и около 5 тысяч неосновных каст и подкаст. Особо стоят неприкасаемые - они не входят ни в какую касту и занимают самую низшую позицию. В ходе индустриализации касты заменяются классами. Индийский город все больше становится классовым, а деревня, в которой проживают 7/10 населения, остается кастовой.

Сословия предшествуют классам и характеризуют феодальные общества, которые существовали в Европе с IV по XIV век.

сословие - социальная группа, обладающая закрепленными обычаем или юридическим законом а передаваемыми по наследству правами и обязанностями.

Для сословной системы, включающей несколько страт, характерна иерархия, выраженная в неравенстве положения и привилегий. Классическим образцом сословной организации являлась Европа, где на рубеже XIV - XV веков общество делилось на высшие сословия (дворянство и духовенство) и непривилегированное третье сословие (ремесленники, купцы, крестьяне). В Х - XIII веках главных сословий было три: духовенство, дворянство и крестьянство. В России со второй половины XVIII века утвердилось сословное деление на дворянство, духовенство, купечество, крестьянство и мещанство (средние городские слои). Сословия основывались на земельной собственности.

Права и обязанности каждого сословия определялись юридическим законом и освящались религиозной доктриной. Членство в сословии определялось наследством. Социальные барьеры между сословиями были достаточно жесткими, поэтому социальная мобильность существовала не столько между, сколько внутри сословий. Каждое сословие включало множество слоев", рангов, уровней, профессий, чинов. Так, государственной службой могли заниматься лишь дворяне. Аристократия считалась воинским сословием (рыцарство).

Чем выше в общественной иерархии стояло сословие, тем выше был его статус. В противоположность кастам, межсословные браки вполне допускались. Иногда допускалась индивидуальная мобильность. Простой человек мог стать рыцарем, купив у правителя специальное разрешение. В качестве пережитка подобная практика сохранилась в современной Англии.

"Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средству производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства" . (Определение дано К. Марксом).

Поскольку частная собственность возникает в период зарождения государства, считается, что уже на Древнем Востоке и в античной Греции существовали два противоположных класса - рабов и рабовладельцев. Феодализм и капитализм не являются исключением - и здесь существовали антагонистические классы: эксплуататоров и эксплуатируемых. Такова точка зрения К. Маркса, которой придерживаются и сегодня не только отечественные, но и многие зарубежные социологи.

Вторая точка зрения преобладает в зарубежной социологии, а ныне приобретает права гражданства также в отечественной. В современном обществе, опираясь на описанные критерии, выделяют не два противоположных, а несколько переходящих друг в друга страт, называемых классами. Одни социологи находят шесть классов, другие насчитывают пять и

т. д. Согласно узкой трактовке, классов ни было не при рабовладении, ни при феодализме. Они появились только при капитализме и знаменуют собой переход от закрытого к открытому обществу.

Хотя собственность на средства производства играет в современном обществе важную роль, ее значение постепенно снижается. Эпоха индивидуального и семейного капитализма уходит в прошлое. В XX веке доминирует коллективный капитал. Акциями одного предприятия могут владеть сотни и тысячи людей. В США насчитывают более 50 млн. акционеров. И хотя собственность распылена между огромным числом владельцев, только те, кто держит контрольный пакет акций, способны принимать ключевые решения. Часто ими оказываются высшие менеджеры - президенты и директора компаний, председатели советов правления. Страта менеджеров постепенно выходит на первый план, оттесняя традиционный класс собственников. Понятие «менеджерская революция», появившееся благодаря Дж. Бернхайму в середине XX века, отражает новую реальность - «расщепление атома», собственности, исчезновение классов в старом понимании, выход на историческую арену несобственников (ведь менеджеры - лица наемного труда) в качестве ведущего класса или страты современного общества.

Однако было время, когда понятие «класс» не считалось анахронизмом. Напротив, оно только появилось и отражало собой наступление новой исторической эпохи. Случилось это в конце XVIII века, когда во весь голос заявила о себе новая историческая сила - буржуазия, решительно оттеснявшая на второй план дворянское сословие. Выход на историческую сцену буржуазии произвел раньше такое же революционное влияние на общество, какое сегодня оказывает выход класса менеджеров. Таким образом, мы переходим к теме возникновения классов.

События последних лет разрушили наши былые представления о социальной структуре общества. Сильная имущественная дифференциация разложила "классовое единство" рабочих, крестьян и интеллигенции. Откуда ни возьмись, появились "новые русские". Усилились темпы пауперизма, обнищания масс. Описать подобную ситуацию в категориях марксистско-ленинской социологии, думается, в принципе невозможно.

Слишком усложнился мир и ускорились общественные процессы, чтобы по-прежнему можно было объяснять ход истории противостоянием антагонистических классов. С таким же успехом под классом можно подразумевать большую группу людей, в равной степени довольных (или недовольных) своим положением, ничто от этого не приобретя для понимания проблемы.

Наконец, нами найден принцип, дающий относительно удовлетворительное объяснение структуры российского общества, причем отвечающий исторической традиции России - ее тысячелетней государственности и народности. Это принцип власти, вернее, причастности социальной группы к принятию общественно значимых решений, установлению социального порядка и распределению ресурсов.

Какова социальная мобильность в данном обществе.

Термин социальная мобильность введён П.А. Сорокиным в работе 1927г.

Социальная мобильность подразумевает любой переход индивида или группы из одной социальной позиции в другую. Различают мобильность индивидуальную или групповую, а также мобильность горизонтальную и вертикальную. Вертикальная мобильность включает восхождение и нисхождение.

Восхождение ― индивидуальное перемещение к позициям с более высоким престижем, доходом и властью, или восхождение целой группы.

Нисхождение ― всё наоборот.

Факторы социальной мобильности ― условия, влияющие на мобильность. Они будут рассмотрены на микро и макро уровне.

Факторы социальной мобильности на микроуровне ― это непосредственно социальное окружение индивида, а также его совокупный жизненный ресурс.

Факторы социальной мобильности на макроуровне ― это состояние экономики, уровень научно-технического развития, характер политического режима, преобладающая система стратификации, характер природных условий и т.д.

При всех негативных и кризисных явлениях состояния российских регионов мы не считаем тенденцию к их нарастанию непреодолимой. В политическом отношении, видимо, должно произойти некое обновление ситуации после грядущих общероссийских выборов. Тупиковость нынешнего вектора развития очевидна и для части российской и региональных элит: перед ними стоит реальная угроза потери управляемости (в том числе во многих регионах) в силу истощения используемых в последние годы экономических и политических ресурсов. Опасность если не массового социального взрыва, то ситуации паралича власти (по типу бессилия государства во время длительных блокад железнодорожных магистралей или беспомощности во время экономического обвала августа ― сентября 1998 года) по-прежнему актуальна. Непринятие властью мер по изменению ситуации может оказаться для нее самоубийственным. Внушает также надежду массовое моральное неприятие в обществе нынешних экономических и политических порядков, что проявляется, среди прочего, в массовом отказе от выборов и протестном голосовании. Следует искать возможности для того, чтобы было дано иное.

Литература:

1. Шпаратан О.И. Социальная структура: иллюзия и реальность//Социология перестройки. М., 1990. С.57.

2. Рывкина Р.В. Советская социология и теория социальной стратификации//Постижение. М., 1989. С.22, 24-25.

3. Ленин В.И. Великий почин. ПСС. Т.2. С.15.

4. Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft.. Цит. по Патрушев А.И. Расколдованный мир Макса Вебера. М., 1992. С.135-138.

5. Смелзер Н. Социология. М., 1994. Гл.3.

6. Современная западная социология. Словарь. М., 1990. С.191.

7. Энгельс Ф. Анти-Дюринг//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20. С.183-187.

Читайте также:

A. Определение. Критерии признания.
I. Дифференциация свистящих и шипящих
II. СТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА, СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ
III. Дифференциация понятий «слово» - «предложение».
IV. Критерии установления групп инвалидности
Mетодические критерии качества измерений в социальных науках
V. Дифференциация слов и предложений с опорой на схемы.
XIV Социальная работа с военнослужащими,
А. Слухопроизносительная дифференциация твердых и мягких согласных звуков
Акционер в сроки, установленные учредительным собранием, но не позднее одного года после регистрации акционерного общества, обязан оплатить полную стоимость, приобретаемых акций.
Акционерные общества
Акционерные общества (понятие, формы, особенности).

…

В зависимости от критерия, положенного в основание неравенства, можно получить различную стратификационную картину общества. Количество классов и их характеристики при этом могут существенно различаться даже для одного общества. Однако, в целом, чаще всего используется экономический критерий, по которому принято выделять высшие, средние и низшие классы. При этом внутри каждого из них могут выделяться более мелкие слои. В целом, комплексным показателем является уровень жизни населения. Важнейшими составляющими уровня жизни выступают доходы населения (группы населения, отдельного домохозяйства, индивида) и его социальное обеспечение, потребление им материальных благ и услуг, условия жизни, свободное время.

Принято говорить о четырех уровнях жизни населения:

1) достаток (пользование благами, обеспечивающими всестороннее развитие человека);

2) нормальный уровень (рациональное потребление по научно обоснованным нормам, обеспечивающее человеку восстановление его физических и интеллектуальных сил);

3) бедность (потребление благ на уровне сохранения работоспособности как низшей границы воспроизводства рабочей силы);

4) нищета (минимально допустимый по биологическим критериям набор благ и услуг, потребление которых лишь позволяет поддержать жизнеспособность человека).

Пропасть между богатыми и бедными является признаком нездорового общества, одним из главных препятствий для развития. Неравенство распределения богатства и доходов в последние 25-30 лет растет. По критерию распределения богатства США попали в число стран с максимальным неравенством, а в Японии уровень неравенства один из самых низких. Россия также характеризуется высоким показателем неравенства и находится на одном уровне с Великобританией, Индонезией и Пакистаном.

Здоровое общество характеризуется невысокими показателями уровня неравенства, высокой долей людей, принадлежащих к среднему классу. В развитых западных обществах считается, что основная масса населения (60-70%) имеет доход, близкий к среднему уровню, а число бедных и богатых относительно невелико. Для менее развитых стран вырисовываются иные схемы: основная масса населения находится на грани или за гранью бедности, а разрыв с небольшой преуспевающей верхушкой намного значительнее.

По уровню текущих доходов к среднему классу относятся люди, обладающие средним уровнем доходов для данного конкретного общества.

По распределению накопленного богатства (имущества, финансовых активов) и уровню общей материальной обеспеченности принадлежность к среднему классу означает обладание «стандартным» для конкретного общества имущественным набором. В экономически развитых странах - это большой дом или большая квартира, машины, комплекс предметов длительного пользования, наличие ряда страховых полисов. По этому критерию средний слой в таких странах охватывает около двух третей всех граждан. В России сравнительно низкий уровень жизни, так что средние слои составляют не более 10-15% населения.

По критерию собственности к среднему классу относятся обладатели мелкой собственности на средства производства, руководители мелких фирм, большинство которых основано на личном труде или предполагает такой труд наряду с привлекаемым наемным. Их количество сегодня составляет 10-15% населения развитых стран, с небольшими вариациями по отдельным странам - это «старый» средний класс.

По уровню образования и наличию профессиональной квалификации к среднему классу причисляют специалистов с высшим образованием. Иногда эти группы объединяют с менеджерами и административными работниками и называют «классом менеджеров и специалистов» («новый» средний класс). На рубеже XIX - XX вв. этот класс был довольно немногочислен, и насчитывал около 5-10% занятого населения; сейчас в развитых странах он достигает уже 20-25% и более. По условиям и характеру труда (в первую очередь, по его разделению на умственный и физический) к среднему классу относятся также и так называемые «белые воротнички» (служащие без высшего образования). Их часто обозначают как «нижний средний класс».

Можно вычленять средние слои и по сложной совокупности рыночных, трудовых и статусных позиций. В этом случае в их составе окажутся те, кто противостоит элитарным и нижним слоям общества по стилю жизни и социальным связям, оценке собственных карьерных перспектив и отношению к будущему своих детей, степени индивидуализма и автономии в своих действиях (помимо перечисленных выше экономических и профессиональных параметров).

Наконец, состав средних слоев может определяться по уровню престижа -в них окажутся группы, относимые к средним слоям самим населением. Так, в ходе классических американских исследований У. Уорнера в 40-х гг. XX в. были выделены два следующих средних класса:

1) верхний средний (uppermiddle), в который вошли солидные буржуа-собственники и преуспевающие специалисты (около 10% городской общины);

2) низший средний (lowermiddle), к которому люди относили мелких торговцев, клерков и квалифицированных рабочих (вместе они составили чуть менее 30% населения).

Другим вариантом получения статусных оценок является саморанжирование.

Главные классы, существующие в западных обществах.

Высший класс - те, кто владеют или прямо контролируют производственные ресурсы, богатые, крупные промышленники, верхушка руководства.

Средний класс - включающий большинство «белых воротничков» и профессионалов.

Рабочий класс - «синие воротнички», или занятые ручным трудом.

В некоторых индустриальных странах, таких как Франция или Япония, четвертый класс - это крестьянство (люди, занятые в традиционных типах сельскохозяйственного производства) - также до недавнего времени очень важный. В странах третьего мира крестьяне обычно составляют самый большой класс.

В Англии система Стивенсона составляет пять классов.

Профессионалы.

Руководящий персонал.

Квалифицированные работники.

Частично квалифицированные работники.

Неквалифицированные работники.

По результатам исследований ВЦИОМ, оценивая свое место на общественной лестнице в начале 90-х гг., отнесли себя к «среднему классу» 43% наших сограждан (к высшему - 5%; к низшему 49%).

К 2020 году правительство РФ предполагает, что к среднему классу можно будет причислять порядка 60% россиян. Сегодня, по самым оптимистичным оценкам, средний класс - это примерно 20% населения. Надо быть большим оптимистом, чтобы верить в то, что за 12 лет удастся столь радикально сократить разрыв между богатыми и бедными. В мировой практике на формирование среднего класса порой уходит целая эпоха.

Сегодня, когда в России остро стоит не только проблема увеличения среднего класса, но и проблема бедности, стратификационные исследования являются важным инструментом, позволяющим показать реальную картину соотношения богатства и бедности. Кроме того, такого рода социологические исследования обнаруживают опасные для общества явления и тенденции. К таким явлениям следует отнести люмпенизацию, увеличение маргинальных групп в обществе, пауперизацию.

Люмпенизация - это социально-регрессивное явление, характерное, как правило, для общества катастрофного типа и заключающееся в полном выпадении людей из социальной жизни с одновременным формированием обширного «социального дна», состоящего из обездоленных, обнищавших слоев населения. Кроме того, это и переход высших и средних слоев рабочего класса (а иногда и представителей других классов) в нижний слой рабочего класса.

Маргинальность обозначает пограничное положение человека (социальной группы) между какими-либо социальными группами. Понятие введено американским социологом Р. Парком. Шире это понятие обозначает ситуацию культурного перехода, когда нарушаются связи индивида или группы с культурной средой, в которой проходила их социализация.

В период интенсивных социальных изменений в ситуации маргинальности оказываются значительные массы людей, столкнувшихся с необходимостью адаптации к переменам при дефиците ресурсов. Особенно грозным симптомом является пауперизация - процесс массового обнищания населения, который сигнализирует о необходимости изменения направления и характера преобразований в обществе. Опасность этого явления связана с тем, что ставит часть общества на грань физического выживания. Преодоление бедности - это, прежде всего, вопрос социальной мобильности и стимулирования общего движения социальных страт «наверх».

Колледж Академии Юридических Наук РФ

“Высшая Школа Бизнеса”

По дисциплине: Социология

На тему: Основные принципы анализа стратификационной структуры общества

Над рефератом работал: Бирюков Алексей

Вячеславович

Москва 1999 г.

Введение ― 1
Критерии социальной дифференциации ― 2
Из каких групп состоит общество ― 4
Каковы социальные дистанции,отделяющие одни

социальные группы от других ― 7

5. Какова социальная мобильность в данном обществе ― 11

6. Литература ― 12

Введение.

Существуют жесткие правила изучения социальной структуры:

1) изучать надо все без исключения слои данного общества;

2) соизмерять их надо с помощью одних и тех же критериев;

3) таких критериев должно быть столько, чтобы они описывали каждый

слой глубоко и достаточно полно.

Инструментом, позволяющим соблюсти все эти правила, является теория социальной стратификации.

Страта это социальный слой людей, имеющих сходные объективные показатели по четырем шкалам стратификации.

Понятие стратификации (stratum слой, facio делаю) пришло в социологию из геологии, где оно обозначает расположение пластов различных пород по вертикали. Если сделать срез земной коры на известное расстояние, то обнаружится, что под слоем чернозема располагается слой глины, затем песка и т. д. Каждый пласт состоит из однородных элементов. Также и страта она включает людей, имеющих одинаковые доходы, образование, власть и престиж. Не существует страты, включающей высокообразованных людей, наделенных властью, и безвластных бедняков, занятых непрестижной работой. Богатые входят в одну страту с богатыми, а средние со средними.

Критерии социальной дифференциации.

Функционализм ― рассматривает социальную дифференциацию исходя из дифференциации социальных функций, выполняемых различными группами. Развитие общества возможно только при разделении труда, причем некоторый труд важнее. На основе иерархии социальных функций складывается иерархия классовых слоев. На вершине осуществляющие руководство, так они координируют остальны

Немногие из советских обществоведов пытались «заглянуть» за тот предел, который определялся программными проектами – развитие общества, и ответить на вопрос, каким же будет социально однородное общество. С одной стороны, такое общество не должно быть бесструктурным, с другой – не ясны были критерии новой структуризации, основные элементы социальной структуры, различия между ними и т.д.

В начале 80-ых годов была выдвинута гипотеза о том, что «бесклассовая социальная структура будет носить как бы «ячеистый» характер». Элементами социальной структуры, ее «ячейками», станут трудовые коллективы, как реальные прообразы коммунистических ассоциаций. Однако при таком подходе не учитывались те социальные различия, которые выходили за рамки отдельных классов (территориальные, семейно-бытовые, демографические др.). Трудовые коллективы, занятые в разных отраслях сфера, регионах, отличались друг от друга гораздо больше, чем рабочие и крестьяне. Тем самым проблема перемещалась в другую плоскость, хотя ее актуальность не снижалась. Теоретическое моделирование заходило в тупик, прежде всего из-за того, что термины «различие», «равенство», «однородность» понимались весьма абстрактно. В массовое сознание внедрялось представление, что равенство (без предиката «социальное», который большинству ни о чем не говорил) – это одинаковость имущественного положения, зарплаты и потребления. Предостережения К.Маркса о грубом, аскетическом «уравнительном коммунизме», который не только не возвысил над частной собственностью, но даже не дорос до нее и способен лишь порождать всеобщую зависть, если и упоминались не только в историческом контексте, но никак не применительно к современности или будущему.

Центральная для теоретического анализа социальной структуры, для прогнозирования тенденции ее развития категория социальной дифференциации оказалась невостребованной.

Какова природа социальной дифференциации, причины ее возникновения и воспроизводства, посильна ли для общества (любого типа) задача ее устранения, а если нет, то какими способами и в каких границах необходимо регулировать процессы расслоения – все эти вопросы имеют первостепенное теоретическое и практическое значение.

Итак, социальная дифференциация есть разделение людей по показателям общественного положения и соответствующее объединение в более или менее однородные группы лиц, социальная дистанция между которыми незначительна, не фиксируется ни в форме права, ни в иных социальных нормах, а их общая позиция служит критерием самоидентификации.

Обратим внимание на следующее.

1. Речь идет не о всяких различиях, число которых необозримо, а лишь о те, которые связаны с социальным положением индивида (группы). Например, различия по образованию являются социальными, поскольку по закону разделения труда образования существенно влияет на возможность занятия те или иных позиций в обществе.
Но различия половозрастные, территориальные (по месту жительства), национальные, конфессиональные объективно, т.е. по закону общественного разделения труда, не детерминируют положение человека в обществе, и если они приобретают социальный характер, то по причинам политическим: в силу искусственной дискриминации или необоснованных привилегий.

2. На индивидуальном уровне отставание по одному из показателей может компенсироваться за счет некоторых преимуществ по другим показателям. Различия по образованию часто сглаживаются более ответственной или значимой работой, общественный престиж компенсирует власть, зарплату – доходы от личного подсобного хозяйства и т.д. Этим же целям при разумной социальной политике служат льготы и привилегии, а также система перераспределения доходов. Но в данных вопросах требуется подлинное искусство маневрирования, гибкость, стратегичность, высокие нравственные принципы. Не секрет, что та безалаберность в отношении к льготам и привилегиям, которая возникла в 60-ые – 70-ые годы, стремление устанавливать их негласно и в основном по должностям, а не по заслугам, не только усилила неоправданную дифференциацию, но и вызвала деструктивные тенденции в социальной политике. Мечта Горбачева
о сильной социальной политике была в принципе не реализуемой, поскольку правящая элита и не понимала ситуацию, и не хотела отказываться от накопленных преимуществ. К сожалению, подобная ситуация, хотя и на другой основе, складывается сегодня в некоторых странах СНГ.

О происхождении социального неравенства, как и о путях его преодоления, существует огромное число точек зрения. Обобщая те из них, которые имеют научный статус, и, отбрасывая обыденные, эмоциональные, мистические представления, можно выделить три подхода.

Первый – подход представляют различные модификации весьма распространенной в свое время «теории насилия», усматривающей причины расслоения в захвате, краже, преступлении, порабощении
и т.д. Все это имело место в человеческой истории, но без внутренних источников воспроизводства богатства, как и социальной структуры в целом, невозможно. Несостоятельность данного подхода очевидна, – вызывает удивление лишь то, что в последнее время часто встречаются ссылки на Прудона («частная собственность есть кража»), на Бальзака («за каждым состоянием стоит преступление») и другие.

Во втором акцентируются различия между людьми по способностям, усердию и т.д. как исходная причина социальной дифференциации. Сторонники данного подхода утверждают, что сама жизнь проводит постоянно «естественный эксперимент», ставя многих людей в равные условия. И раз они добиваются разных результатов,
то дело в них самих. Противники приводят не менее убедительные данные о том, как при изменении условий успеха добиваются те, кто ранее не имел никаких шансов. Парадокс в том, что и те и другие по-своему правы, но между этими крайними позициями аспект не истина, а проблема.

Третий подход можно назвать институциональным. Он в наибольшей степени обоснован, хоть и с разными конечными выводами, в марксистской теории классов и теории социального действия.
В первой причинами социальной дифференциации (разделения общества на противоположные классы) называются: а) разделение труда;
б) частная собственность; и в) «недостаточное для всего общества производство». «В основе деления на классы, – по словам Ф.Энгельса, – лежит закон разделения труда». Общественное разделение труда порождает частную собственность на средства производства и институт наследства, благодаря чему социальные различия закрепляются и передаются от поколения к поколению. Отсюда логическая схема устранения классов, классового неравенства. Прежде всего, необходимо ликвидировать частную собственность. «Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности», – указывали Маркс и Энгельс в Манифесте Коммунистической партии. Затем можно перейти к устранению общественного разделения труда и к подготовке «людей, которые умеют все делать».

Требование «уничтожения» частной собственности является оправданным и неизбежным в определенных условиях, не случайно оно возникло в глубокой древности, как «общность имуществ». Правда, история показала, что революционный путь экспроприации, национализации, конфискации и т.п. оказывается мене эффективным, чем эволюционные преобразования частной собственности в направлении ее акционирования, социализации, обобществления.

Что же касается «уничтожения» общественного разделения труда, то это с научной точки зрения чистейший волюнтаризм. Отменить действие объективных законов в природе или обществе невозможно. Их необходимо познавать и учитывать в своей деятельности. Сложность в том, что в сфере труда одновременно действуют многие законы: разделение труда, включая международное; перемены труда; кооперации; обобществления труда, закон стоимости, включая стоимость рабочей силы и др. Совместное действие этих законов вовсе не так ясно, как одиночное.

Для устранения третьей причины – недостаточного уровня производства – нужны иные способы: мотивация и стимулирование труда, научно-технический прогресс, включенность в международное разделение труда, готовность к инновационному поиску, самостоятельность производителей и многое другое. Фурье, например, сохранил в своей «Гармонии» частную собственность только потому, что не видел более действенных стимулов притяжения к труду. Если общественное производство не развито, то социальные различия воспроизводятся и усиливаются.

В теории социального действия социальная дифференциация связана с выделением жизненно важных для существования общества функций, (которые могут успешно выполняться более или менее специализированными институтами). Доказывается, что от степени дифференцированности системы зависит вероятность появления в ней нововведений.

В целом основным объективным источником генезиса и воспроизводства социальной дифференциации является число ответов по каждому варианту, закон общественного разделения труда. Его действие дополняется (усиливается либо ослабляется) рядом факторов – экономических, политических, культурных и др. На основе факторного анализа можно, например, утверждать, что снижению социальной дифференциации способствуют:

1) расширение каналов меж- и внутригенерационной (иоколенческой) мобильности, большие возможности перемещений людей, выбора места работы и жительства;

2) более высокий уровень образования, квалификации, культуры в целом;

3) многоукладность экономики, диверсификация производства, ограничение монополий;

4) развитый рынок труда;

5) система социальной защиты, пенсионного обеспечения и социального страхования;

6) эффективный механизм стимулирования и мотивации труда;

7) четкая нормативно-правовая база, высокий уровень правосознания населения.

Некоторый уровень социальной дифференциации неизбежен в любом обществе. Так, в экономически развитых странах считается допустимым неравенство в доходах не превышающее коэффициент равный 5 (соотношение 20% высоко- и низко-доходных общественных классов). Такое неравенство было бы приемлемым и для нашего общества, по крайней мере, на психологическом уровне. Так, на вопрос, какой, по-вашему, должна быть зарплата руководителя предприятия (учреждения), население республики, опрошенное по репрезентативной республиканской выборке (1487 чел.), дало такие
ответы:

1) на уровне средней зарплаты работников – 23,4% опрошенных;

2) выше средней в 2-3 раза – 36,6%;

3) выше средней в 4 раза – 26,6%;

4) выше средней в 10 раз – 8,4%;

5) выше средней в 15 раз – 2,3%;

6) по ситуации в зависимости от того, как идут дела – 1,2%.

· N – общее число ответов;

· n – число ответов по каждому варианту;

· t – соответствующий варианту коэффициент превышения, во сколько раз. Z.

При прогнозном определении уровня доходов на одного члена семьи, который обеспечивал бы, по мнению респондентов, нормальную жизнь, запросы существенно расходятся, однако для большинства достаточным было бы увеличение сегодняшнего уровня в 2–3 раза. Опросы показывают, что, если бы разницу в зарплате определяли не нормировщики Министерства труда, а население, скажем, на референдуме, она была бы значительно больше, чем в настоящее время, особенно для категории высококвалифицированного труда. Это значит, что население проголосовало бы за усиление социальной дифференциации.

Кажется, что такой вывод противоречит не только прежним уравнительным стереотипам, но и распространенным представлениям о современном состоянии массового сознания. Однако важно учитывать, что декларации о «сглаживании и окончательном стирании социальных различий» не могли скрыть от населения реальное расслоение общества.

Что касается массового сознания, то сегодня в нем ярко выражены две тенденции: во-первых, нарастающее возмущение неоправданно высокими и часто полукриминальными доходами, во-вторых, неприятие необоснованного выравнивания зарплаты и пенсии, попадание в число «льготников» те, кто не имеет на это права и т.п. Заметим, что в пропагандистских целях эти тенденции смешиваются или подменяются друг другом, смотря по тому, что хотят доказать.

Общественное мнение, в принципе, не расходится с теоретическим выводом о том, что для общества в равной степени неприемлемы и опасны, как несправедливое расслоение, получение незаслуженных преимуществ представителями высших классов, так и уравнительность в сфере доходов и потребление, унификация социальных параметров, образе жизни и т.д. Несправедливость равной оплаты неравного труда, игнорирование различий по образованию, квалификации, опыту, знаниям, отношению к делу столь же оскорбительны и не терпимы, как и извлечение незаслуженных выгод из должности, собственности и т.п.

Частная собственность, как эпифеномен общественного разделения труда, безусловно, является одной из сильных причин расслоения, – как исторически, так и фактически. Но не единственной. Истории известен азиатский способ производства, который не знал частной собственности. Право собственности принадлежало государству, работники выступали лишь пользователями земли, воды, ирригационных устройств и других средств производства. Свободные мелкие производители находились в зависимости от государства и эксплуатировались через налогово-повинностную систему. В социальной структуре выделялись такие группы, как «верховное деспотическое начало», представленное фараоновской и жреческой знатью; низший государственный аппарат – главы общин и иные начальники; воинство; ремесленники; крестьяне и рабы. Последних было немного, они выполняли функции челяди, однако, оценивая положение народа
в азиатском обществе, его называют «поголовным рабством».

Социальные различия между «верхами» и «низами» были огромны и, как правило, не преодолимы, вертикальная мобильность отсутствовала, общественное производство теряло стимулы к труду,
к технологическим усовершенствованиям и деградировало. Не знала частной собственности и российская поземельная крестьянская община. Землей владела вся община, «мир», по праву общей, коллективной собственности. Периодически проводились переделы земли
с целью выравнивания наделов отдельных семей. Казалось бы, переделы земли по самому справедливому критерию – «по едокам», должны были бы исключить самою возможность дифференциации внутри общины. Но имущественное расслоение после отмены крепостного права нарастало. Более активные семьи занимались промыслами, извозом, отходничеством и т.д. Общинное владение, – по словам Энгельгардта, – спасает многих малоспособных к хозяйству от окончательного разорения. Вместе с тем хозяйственная экономическая эффективность общины снижалась. Деление «по едокам» стимулировало рождаемость. Так, за 45 лет, с 1861 по 1905 год, крестьянское население выросло более чем в 2 раза. Соответственно, уменьшились наделы, снизилась товарность производства. Община, препятствуя миграции, задерживая мобильность крестьян, могла, при нарастании малоземелья, лишь воспроизводить равенство бедности.

Ему (земледельцу России) нужен теперь кооперативный труд, организованный в широком масштабе. Но оборудование, удобрение, агрономические методы и прочее – все необходимые для коллективного труда средства – где их найти? Именно здесь-то и скажется крупное превосходство русской «сельской общины». Ясно, что речь идет не о колхозе на основе огосударствленных средств производства, а о добровольном объединении для самостоятельного хозяйствования. Собственность, как бы минуя фазу единоличества, точнее – проходя лишь юридическое оформление, сразу же обобществляется, приобретая статус паевой, акционерной, кооперативной собственности. Это позволяет вести крупное производство, не переходя за границы тотального отчуждения человека от собственности и результатов совместного труда. Фактически это тот же путь социализации собственности, но учитывающий артельные традиции и общинную мораль крестьянства России.

Эти опыты привлекли пристальное внимание К. Маркса. И если он не изменил свои взгляды на судьбы частной собственности, то, думается, по следующим причинам. Во-первых, он не считал возможным победу социализма в одной, тем более слабо развитой, стране. Новое общество могло появиться лишь после того, как капитализм выполнит свою «цивилизаторскую роль», а именно – разовьет производительные силы, дисциплинирует работников, завершит создание мирового рынка, устранит все остатки феодализма. Во-первых, по Марксу, история не знает попятного движения, а поэтому возврат каких-либо элементов «азиатской деспотии», «египетского фараонства», «кастовости» и т.п. совершенно исключался. И, в-третьих, в то время не было никаких оснований допустить, что правящие классы способны на социальное партнерство и компромиссные решения классовых конфликтов. Их сила – в частной собственности, и она подлежала уничтожению.

История еще раз в XX в. показала, что сама по себе ликвидация частной собственности, всеобщее огосударствление средств производства не решает автоматических социальных проблем.

Кратковременный трудовой подъем и энтузиазм постепенно снижались из-за отсутствия эффективного и постоянно действующего мотивационного стимулирования механизма. Хотя классовое неравенство умножается, но возрастают социальные различия внеклассового происхождения.

Китай, отказавшись от догматического тезиса о несовместимости частной собственности с социализмом, сделал ставку на использование стимулирующего эффекта собственности, и добился резкого подъема производства. Фурье сказался прав; не директивное устранение частной собственности, а ее постепенная социализация с использованием присущей ей высокой мотивации труда – таков теоретически оправданный путь преобразования собственности и всего устройства общественной жизни. Отсюда следует и другой вывод: попытки возврата в постсоциалистических странах к классическим формам частной собственности, которых уже давно не существует в развитых странах, основаны на весьма поверхностных исторических аналогиях и в конечном счете могут лишь усилить социальную напряженность. Но и консервация прежних структур, отказ от реформ в экономике и социальной сфере неизбежно ведет к накоплению социального нетерпения со всеми негативными последствиями.

Регулирование социальной дифференциации слишком ответственная задача, чтобы ее можно было оставлять во власть стихии, и в то же время слишком сложная, чтобы браться за ее решение на основе обыденных представлений или концепции, созданных применительно к иным историческим условиям, иному уровню экономики, культуры, политическим традициям. Не упрощая проблему учитывать следующее.

1. Социальная дифференциация возникает и воспроизводится в силу объективного действия закона общественного разделения труда. Этот закон проявляется в разнообразии жизненно важных для существования общества как системы функций, которые наиболее успешно выполняются специализированными институтами и кадрами профессионалов. Так возникает совокупность общественных позиций, вначале как бы обезличенных. Например, начиная освоение космического пространства, общество не знает, кто будет исполнять данную функцию, но в определенной мере пытается заранее установить социальную позицию космонавтов, исходя из общественной значимости новой функции. Общество заинтересовано, чтобы наиболее значимые функции выполнялись самыми способными людьми, и ради этого иерархизирует структуру социальных позиций, устанавливая определенную дистанцию между ними, для преодоления которой претенденты должны приложить немалые усилия и доказать свой профессионализм.

Такова общетеоретическая модельная схема социальной структуризации общества. Она существенно деформируется тогда, когда:

· социальные позиции наследуются, невзирая на личные заслуги и способности;

· дистанция между позициями уменьшается настолько, что продвижение по иерархической лестнице не оправдывает затраченных усилий;

· та или иная группа приобретает возможности определять свою значимость и преимущества по собственному усмотрению, вопреки изменившимся потребностям общества. Крайний случай: функция исчезает, но люди ее исполнявшие настаивают на ее продолжении;

· возникают «теневые структуры» криминальной направленности, «закрытые распределители», «новые классы» и иные образования в «порах» или вне нормативной иерархии позиций.

Подобного рода отношения нарушают объективную логику «позиционирования»: здесь уже не функции рождают определенные элементы структуры, а наоборот – группы добиваются сохранения своего положения, вне зависимости от функции.

2. Определенный уровень социальной дифференциации необходим для общества и соответствует ожиданиям людей. По закону социального сравнения индивиды стремятся к продвижению, занятию более высоких социальных позиций, лучшего общественного положения. В этом основа высокой состязательной активности, мотивации достижений, успеха, инициативности, поиска. Важно только, чтобы возможность продвижения была не только декларируемой, но и реальной. Социальная дифференциация приобретает угрожающий для стабильности общества характер, если она:

· становится чрезмерной, т.е. превышает экономически и психологически приемлемый уровень;

· определяется не личными заслугами, а различными привходящими обстоятельствами (происхождением, связями и т.д.);

· порождает теневые или криминальные группировки, выходящие за рамки функциональной структуризации общества;

· закрывает каналы социальной мобильности, демократические формы смены лидеров, ротацию кадров.

3. В регулировании социального положения особого внимания требует нижняя граница дифференциации: уровень жизни, образование, доступ к социокультурным благам и др. показатели. «Черта бедности» не должна ставить людей в критическое положение угрозы выживанию. Декларация ООН о правах человека требует установления определенного минимума гарантированных государством социальных услуг для поддержки человеческого существования. Крайне важно, чтобы первая дистанция к более высокому положению была наиболее легкой, доступной каждому, и побуждающей к ее преодолению. Кроме материального уровня необходимо поддерживать оптимизм, коммуникативность, неформальные связи взаимопомощи, солидарность в отношении к тем, кто временно оказался в затруднительном положении.

Однако, в определении базисных потребностей «нормального» (или «достойного») уровня жизни и соответствующих благ и услуг для его поддержания у специалистов единого мнения нет. Так, американский социолог Пинч выделяет четыре подхода к его определению: а) англосаксонский; б) западноевропейский; в) американский;
г) японский. Несмотря на то, что все эти подходы реализуются в рамках экономического развития стран, они существенно различаются по объему благ и услуг, гарантируемых государством человеку, в зависимости от традиции, культуры, стоимости рабочей силы, стратегии социальной политики.

В нашем обществе данная проблема стала обсуждаться только
в последние годы. Господствующий в советское время «нормативный метод», исходил не из реальных потребностей людей, а из усредненных показателей (на 1000 чел. и т.п.), которые скрывали минимум обеспеченности, да к тому же, не всегда выполнялись. Такие общепринятые категории, как «прожиточный минимум», «минимальный потребительский бюджет», не рассчитывались и не использовались в планировании качества и уровня жизни.

Считается, что в настоящее время для повышения нижней границы уровня жизни в нашей стране не хватает средств. Это так, однако, и имеющиеся ассигнования не всегда используются эффективно, адресно. Начатые социальные реформы должны создать нормативную базу предоставлением бюджетных средств, сформировать новые механизмы реализации социальных программ, основанные на принципах адресной субсидиарности, стимулярности.

4. Регулирование социальной дифференциации предполагает, причем в качестве первого условия, определенность и гласность, общественную полезность и эффективность критериев социального продвижения. Можно вспомнить, что в царской России существовало правило, по которому солдат, выходец из крестьян или мещан, дослужившийся до полковника, получал дворянское звание. Определенность и понятность данного стимула делали его весьма привлекательным для многих выходцев из простого народа.

К сожалению, такие исторические примеры скорее исключение, чем правило. В советском обществе учитывались, прежде всего, партийность, происхождение, отчасти национальность, а также наличие диплома (не важно какого), семейное положение, моральная устойчивость и т.п., и лишь после них профессиональная способность, знание дела. Если в развитых странах образцом для подражания стал человек, сделавший самого себя, то у нас формировался человек системы, способный в наибольшей мере адаптироваться к ее критериям, используя, в том числе, и их недостатки. Были, конечно, должности, которые нельзя было заместить «выдвиженцами». Королев, Туполев, Антонов, Калашников, Орловский и десятки других профессионалов, чей высокий статус определялся личным талантом и признавался народом, не меняли общей тенденции.

Переходный период разрушил не только «номенклатурные» критерии, но и те остатки общественно оправданного социального продвижения по заслугам, которые система вынуждена была допустить.

В социологических исследованиях на вопрос, что в наибольшей степени способствует сегодня продвижению, на первых мечтах называются: а) наличие связей; б) доступ к кредитам, лицензиям и т.п.;
в) возможность использования госсобственности, а на последних – образование и личные способности. Это значит, что массовое сознание не видит пока оптимальных, с общественной точки зрения, нормативных критериев социального продвижения. Понятно, что подобная ситуация не способствует упорядочению социальных отношений и стабилизации общества.

5. Формирование среднего класса. За счет роста среднего класса социальная структура меняет свою форму: из пирамидальной превращается в ромбовидную. Между «верхами» и «низами» появляется «буферный пласт» самодостаточного населения, которое более всего заинтересовано в стабильности, и обладает стойким иммунитетом ко всякому революционаризму. В силу этого степень расслоения уменьшается, но в то же время сохраняется стимулирующая роль самой иерархии позиции.

Пути создания среднего класса в нашей стране будут рассмотрены ниже.

В зарубежной социологической науке повсеместное распространение получило понятие социальной стратификации. В принципе, если иметь в виду онтологию этих терминов, то они тождественны, т.е. об одном и том же. Методологические различия можно усмотреть в том, что понятие социальной структуры позволяет включать в анализ социально-демографические и социально-профессиональные группы, не совпадающие со стратами. Не случайно, Н. Смелзер одну из глав своего учебника назвал «Социальная структура», а не стратификация. Думается, что отмеченный момент, а также давняя традиция позволяют нам использовать понятие социальной структуры, конечно,
не сводя его к известной трехчленной формуле.

Социологический смысл и историческое значение теории классов и классовой борьбы

Трехчленная формула социальной структуры вытекала из марксистско-ленинской теории классов и классовой борьбы как движущей силы истории. Мы не ставим задачу рассматривать данную теорию в ее генезисе и развитии, тем более, что она достаточно хорошо известна – до 1991 г. изучалась не только в вузах, но и в школах: в курсах обществоведения, истории, литературы. Однако, в последние годы возникла своего рода «фигура умолчания» по поводу данной темы. Так, в одном из объемных учебников по социологии раздел социальной структуры изложен без упоминания фамилий классиков марксизма-ленинизма, даже известное ленинское определение классов приводится без указания его автора. И таких примеров более чем достаточно. Учитывая, что подобное «неотрефлексированное забвение» ведет к потере важной части социологического знания, возникает необходимость объективной оценки сильных и слабых сторон данной теории, в историческом контексте и современной интерпретации.

1. На наш взгляд, не правы как те, кто отрицает теорию классов, так и те, кто ее абсолютизирует. Абсолютизация в свое время прибегала к ряду ошибочных политических тезисов, таких как: а) о сохранении диктатуры пролетариата на весь период социализма (КПСС отказалась от него лишь под давлением братских компартий Запада);
б) об усилении классовой борьбы по мере укрепления социализма;
в) о мирном сосуществовании как форме классовой борьбы. По этой же причине сохранялась не просто теоретическая парадигма, но программные установки по отношению к социальной структуре, несмотря на очевидные трудности распределения населения по двум классам и прослойке. Фактически вне классовой структуры оставались многие категории, особенно в европейских социалистических странах, где частный сектор сохранялся: крестьяне-единоличники, некооперированные кустари, частные ремесленники, владельцы магазинчиков, киосков, мастерских.

2. Ленинское определение классов относится только к двум категориям: богатым (эксплуататорам) и бедным (эксплуатируемым). Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства. Те, кто работает самостоятельно, т.е. сам себе и хозяин, и работник, кто не присваивает, а обменивает свои услуги, знания, товары на соответствующий эквивалент, они под данную дефиницию не подходят. При распространении определения на все слои и группы общества возникает несоответствие между объемом и содержанием понятия.

3. В силу этого марксистская теория классов не охватывает весь социальный состав населения. Например, в Древнем Риме – типичном государстве рабовладельческой формации – численность рабовладельцев и рабов, как основных классов общества, в своей совокупности составляла меньшую часть населения. Анализируя классовый состав России конца XIX – начала XX века, Ленин выделял 5 классов: 1) крупную буржуазию; 2) помещиков; 3) кулаков; 4) беднейшее крестьянство; 5) пролетариат. Первые три класса – это богатые, эксплуататоры. Их можно объединить по «присвоению чужого труда».
Но в действительности, много ли общего у помещика – потомственного дворянина или выходца из бояр, и кулака – недавнего крепостного крестьянина. Более существенно, что в эту схему не помещались такие многочисленные социальные структуры, как среднее крестьянство, купцы, ремесленники, военные, интеллигенция, казачество, государственные служащие, священнослужители, рядовые банковские работники, промысловики, артельщики, кустари и др.

4. Но теория классов и не ставила перед собой задачу отражения всего состава населения. Ее цель – выделить основные, антагонистические классы, борьба между которыми и есть источник развития общества. И ленинское определение относится лишь к этим, основным классам.

5. Все остальные классы неизбежно поляризуются, вливаясь в ряды двух основных, или деклассируются. Поэтому классовая теория отвергает идущие с древности идеи о среднем классе (слоях), как стабилизирующей силе общества. Борьба, а не солидарность, становится жизненным девизом, дарвиновская теория «борьбы за существование» гипостазируется и переносится на общество, везде отыскиваются борющиеся противоположности, гегелевская диалектика превращается в манихейство (черное – белое, да – нет, друг – враг). Для современной социологии, как науки об устойчивости общества, о жизнеспособности социумов и наиболее приемлемых способах преодоления аномии, девиантного поведения, разрешения конфликтов, в том числе и классовых, такой подход неприемлем, поскольку он однозначно делит общество на «Мы» и «Они».

6. Вместе с тем, нельзя не видеть, что теория классов и классовой борьбы родилась в определенных условиях и в принципе правильно их отразила. Безудержная эксплуатация и обнищание трудящихся масс, грабеж и насилие, нечестная конкуренция и подрыв основ экономической самостоятельности средних классов, а вместе
с тем восстания, бунты, гражданские войны и революции – все это проявления классового антагонизма, существовавшего в истории вплоть до конца XIX века.

Классы были открыты задолго до марксизма: о расслоении писал еще Аристотель, классовую борьбу анализировали французские историки, экономическую анатомию классов раскрыли английские экономисты, проекты гармонизации отношений предлагались утопистами, религиозными учениями и др. «То, что я сделал нового, – писал К.Маркс, – состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов».

Отсюда следовало, что классовый конфликт может быть разрешен лишь революционным путем – «экспроприацией экспроприаторов», т.е. ликвидацией эксплуататорских классов. (Заметим, что Маркс и Энгельс никогда не понимали ликвидацию в смысле физического уничтожения богатых, речь шла о национализации их собственности, в ом числе и путем выкупа, и о разных формах перевоспитания, трудовой ассимиляции представителей господствующих классов). Опровержению данного вывода посвящена огромная литература. В ней нетрудно заметить типичную ошибку, а именно – осовременивание ситуации и, соответственно, игнорирование психологии классов, закономерностей классовой борьбы в конкретных исторических условиях.

Во времена Маркса и Энгельса власть до Парижской Коммуны (1871 г.), несмотря на революционные потрясения 1830 и 1848 гг., правящие классы, ослепленные своим финансово-экономическим могуществом и преданной им военно-полицейской силой, не соглашались даже выслушивать тех, кто говорил о необходимости уступок трудящимся, предупреждая об опасности накапливания в массах социального нетерпения и неудовлетворенности. Р. Оуэна посчитали шутом и сумасшедшим за то, что в своем обращении к фабрикантам он писал: «Если Вы уделите своим рабочим хотя бы столько внимания, как неодушевленным машинам, то сможете получать огромную дополнительную прибыль просто из их удовлетворенности условиями и оплатой труда». В России крепостное право удерживалось до последней черты, реформы Столыпина встретили более яростное сопротивление со стороны помещиков, чем революционеров. Революционную ситуацию в 1917 г. создали вовсе не большевики, они лишь ею воспользовались, а правящий класс во главе с самодержавием, не желающим и не умеющим осуществить назревшие социальные реформы.

Отсюда вытекает следующий вывод, имеющий характер исторической закономерности. Там, где правящие классы игнорируют справедливые требования трудящихся масс в области, прежде всего, оплаты труда, их стремление к достойной жизни за счет своего труда, где подрываются основы воспроизводства средних слоев и делается ставка на прямое или косвенное экономическое принуждение, где назревшие проблемы не разрешаются с помощью реформ, а маскируются, загоняются внутрь – там социальное нетерпение масс неизбежно со временем превышает критический уровень, порождая тотальный кризис, который может быть разрешен лишь устранением правящей элиты и преобразованиями структур власти, собственности и т.д.

Этот вывод является социологическим законом кумуляции социального нетерпения в обществе. Как и все социальные законы, он имеет статистический (вероятностный) характер, т.е. его действие объективно, но не фатально. Можно сказать, что он «предупреждает» конфликтующие силы, в первую очередь, конечно, правящие классы, от бездумного обострения социальных противоречий. С этой точки зрения принципиально иным, чем в теории борьбы классов, представляется соотношение реформ и революции. Как известно, В.И. Ленин называл реформы «побочным продуктом» революционной классовой борьбы. Неприятие реформизма – характерная черта коммунистического движения. Но социальный смысл этих явлений (или событий) состоит в разрешении назревших общественных конфликтов. Реформы предполагают компромиссный вариант, революции – радикальный, направленный на устранение противостоящей стороны. Революционная ситуация возникает не только потому, что «верхи не могут» править по-старому, но главное, что не хотят или не умеют изменить жизнь к лучшему, не желают поступиться принципами, т.е. интересами, одним словом – из-за неприятия и торможения назревших изменений, в форме управляемых реформ, с учетом интересов «низов». Реформы являются естественным и объективно необходимым процессом преобразований (нововведений, переустройства) в рамках и на основе существующей социальной структуры, путем компромиссного согласования интересов социальных групп, в то время как революция – плод воинствующего фанатизма, неустойчивости, ошибок в социальной политике правящих классов, упований на силу и т.п.

Глобальное политическое значение марксистской теории классовой борьбы переоценить невозможно. Подобно тому, как изобретение сверхоружия, грозящего уничтожением обоих конфликтующих сторон – и «очень правых», и «менее виноватых» – заставило принять принципы мирного сосуществования, эта теория побудила искать компромиссы – те формы разрешения конфликтов. Так родилась идея социального партнерства. В современном мире – это комплексная программа, постоянно совершенствующаяся и охватывающая все сферы общества. В области трудовых отношений она реализуется в таких формах, как трипартизм, участие рабочих в прибылях и управлении, праве на забастовку и т.д.; в политической жизни – в парламентских формах борьбы оппозиции с правительством, демократических выборах, местном самоуправлении, разделении властей и др.; в правовой сфере – в верховенстве Закона, независимости суда, соблюдении прав человека и пр.; в социальной – в обеспечении прожиточного минимума, медицинском страховании, пенсионом обеспечении, пособиях по безработице, инвалидности и др. Можно утверждать, что именно под влиянием теории борьбы классов современный мир ориентирован не на социальную конфронтацию, а на поиск согласия, учет разнообразных интересов, на эволюционное развитие путем реформ и инноваций.

Что касается социальной структуры общества, то классовый подход оказался ограниченным и односторонним, по крайней мере, в области прогнозного моделирования. Вопреки выводам о неизбежном усилении тенденции к поляризации, к обнищанию рабочего класса и обострению борьбы, в XX в. неуклонно возрастает удельный вес среднего класса, в том числе и среди рабочих. Классовое сознание, представлявшееся классикам высшей формой духовности, не смогло вытеснить естественные формы ментальности любых социальных групп, питаемых исторической памятью, родовыми архетипами, национальным самосознанием патриотизма. Клич «Поражение своего отечества», выдвинутый большевиками во время Первой мировой войны во имя пролетарской солидарности, так и остался в истории единственным и одиозным призывом.

Там же, где подобную классовую психологию удавалось присвоить обществу, возникали под сенью дружбы народов, уродливые образования: теневая социальность (клики, мафиозные группировки и т.п.), маргиналы, манкурты, изгои и др.

Большие затруднения у советских социологов возникли при операционализации признаков классовой принадлежности с целью использования ленинского определения классов для проведения эмпирических исследований. Как замерить «место в исторически определенной системе производства» – первый признак классов ? Предлагалось фиксировать отраслевую принадлежность, тип (размер) предприятий, основное или вспомогательное производство, сборочные цехи или выпускающие ширпотреб и т.д.

Второй признак – отношение к средствам производства – в условиях общенародной собственности оказывался не работающим. Различия были налицо, но ведь их не должно было бы быть. Особенно выделялись хозяйским отношением к собственности подрядные бригады, арендные коллективы, предприятия, работающие по щекинскому методу и др. Этот феномен можно было объяснять как угодно, но только не как результат преодоления отчуждения от собственности.

Третий признак – роль в общественной организации труда – позволял выделять руководителей и исполнителей, хотя самостоятельность первых была относительна.

Четвертый признак – доля общественного богатства, которой располагает группа – фиксировался по заработной плате. Но можно ли было считать классовым признаком, например, то, что грузчик а «почтовом ящике» получал больше высококвалифицированного слесаря на швейной фабрике, говоря уже о нелегальных доходах, о чем говорить было бы не принято.

Как правильно отметил А. Зиновьев, реализовался не принцип «каждому – по труду», а принцип «каждому – по его должности».

Тем не менее, создавался определенный набор эмпирических индикаторов. Но, во-первых , он был лишь формально привязан к теоретическому определению понятия класса. Во-вторых , не было единства ни в методологическом подходе, ни в перечне индикаторов.
В-третьих , часть индикаторов отражали не социальное положение, а организационные и иные недостатки производства. В-четвертых , многие категории населения – работники закрытых предприятий ВПК, госслужащие, партийный аппарат, военные, милиция и др. –
не могли включаться в исследования, что нарушало требования репрезентативности выборки. Вообще, установку на стирание различий, движение к социальной однородности отрицали саму необходимость изучения дифференциации, ее причин, условий и т.д. В силу этого полных и достоверных данных о социальной структуре и тенденциях ее изменения социология дать не могла.

Таким образом, теория классов и классовой борьбы правильно описывает состояние социальной структуры общества и возможности разрешения классового конфликта в условиях антагонистических противоречий, поддерживаемых нежеланием и неумением правящих классов идти на уступки, регулировать социальные отношения компромиссным путем с учетом интересов всех социальных классов, всего общества. Понятие «класса» относится только к основным противоборствующим группам, в силу чего теория не охватывает весь социальный состав населения.

Парсонс

― связывал социальную стратификацию с господствующей системой ценностей. Это статусное объяснение социального неравенства положения человека в обществе объясняется его статусом, который складывается из его способности выполнять определенную роль и из возможностей, позволяющих достичь положения в обществе. Марксистский взгляд ― неравное отношение к собственности. Многие ученые рассматривали социальную дифференциацию как процесс возникновения в обществе новых видов деятельности и имеющий вследствие изменения в социальном положении ряда социальных групп. Этот процесс прогрессивный, а возникает ли социальное неравенство зависит не от дифференциальной деятельности, а от характера социальных отношений, отношений собственности и власти.

Социальная дифференциация

― различия между индивидами и группами, выделяемые по ряду признаков