Противовоздушная оборона моджахедов. Опасен на любой высоте

Фронтовых бомбардировщиков Су-24 в базовом варианте (без литеры в индексе). Они сняты с вооружения, теперь в войсках из этого семейства остались лишь модернизированный Су-24М и другие модификации бомбардировщика.

Последним из этих самолетов совершил свой полёт борт «03 белый» 1981 года выпуска, приписанный к 43-му Севастопольскому Краснознаменному ордена Кутузова III степени отдельному морскому штурмовому авиационному полку авиации Черноморского флота. Он поднялся в небо 31 августа 2016 года.

Фото: russianplanes.net

За плечами этой модели долгая и славная история, и, пожалуй, лучшего повода еще раз поговорить о ней не найти.

Фронтовые бомбардировщики Су-24 (при разработке — «изделие 41») серийно производились на Новосибирском авиационном заводе имени В. П. Чкалова в 1971-1983 годах, на вооружение самолет был принят 4 февраля 1975 года. Именно Су-24 (точнее, опытный Т-6 в процессе разработки) — первый в СССР ударный самолет тактической авиации, который мог поражать цели круглосуточно и практически при любой погоде.

Су-24 пришёл на замену фронтовым бомбардировщикам Ил-28 и Як-28Б . По сравнению с ними его бомбовая нагрузка была увеличена почти вдвое, а конструкция нового самолета позволяла использовать почти весь спектр имеющегося в то время авиационного вооружения фронтовой ударной авиации.

Боевая нагрузка Су-24 равна 7500 кг, имеется восемь узлов подвески. В его вооружении использовались неуправляемые авиационные бомбы калибра 100, 250, 500 и 1500 кг (ФАБ-1500С были специально разработаны под этот бомбардировщик) и зажигательные баки ЗБ-500. Неуправляемое ракетное вооружение состоит из ракет калибра 57 (блоки на 32 пусковых ствола), 80 (двадцатиствольные блоки), а также 240 и 266/340 (420) мм. В качестве управляемого ракетного вооружения использовались УР Х-23 класса «воздух-поверхность», противорадиолокационные Х-28 и Х-58, а также Р-55 класса «воздух-воздух» с тепловыми головками самонаведения.

Су-24 изначально рассматривался как главный авиационный носитель тактического ядерного оружия.

Кроме того, на вооружении находилась шестиствольная пушечная установка ГШ-6-23 или ГШ-6-23М калибра 23-мм скорострельностью 9 тыс. выстрелов в минуту и боекомплектом 500 снарядов.

Вооружение для своего времени, как видите, очень неплохое. Настолько, что Су-24 оставались в строю до сих пор, до 2016 года, и даже распугивали американские эсминцы:

Особенностью Су-24 является изменяемая геометрия крыла: 16° — на взлёте и при посадке, 35° — в крейсерском дозвуковом полёте, 45° — при боевом маневрировании и 69° — при полёте на околозвуковых и сверхзвуковых скоростях.

Максимальная скорость Су-24 равна 1600 км/ч, практический потолок полета — 11,5 тыс. метров, перегоночная дальность с подвесным топливным баком — 2850 км, боевой радиус — 560 км.

Сейчас, конечно, это уже не смотрится убедительно, а вот в 70-х… Когда в 1979 году три авиаполка, базирующихся на территории ГДР, получили Су-24, капиталисты Европы крепко призадумались.

К недостаткам Су-24 можно отнести высокие требования к качеству наземного технического обслуживания и мастерству пилотов. Особенно они чувствовались на самолетах ранних годов выпуска: машина была, как сейчас принято говорить, инновационная, и новые технические решения не были ещё отработаны на практике в условиях реального использования.

Эксплуатационные недостатки опередившего своё время самолёта были исправлены в первой половине 80-х: были внесены изменения в механизацию крыла, электрооборудование, а также системы навигации, радиотехнической разведки и госопознавания. Была достигнута высокая степень взаимозаменяемости узлов, что в боевых условиях давало возможность использовать сильно повреждённые машины в качестве источника запчастей, поскольку их стандартизация достигла требуемого уровня.

Тем не менее необходимость аккуратного пилотажа осталась особенностью данной модели.

Первые боевые вылеты Су-24 совершил в Афганистане. Поскольку бомбардировщик разрабатывался для применения на европейских равнинах, а в горах было практически невозможно и незачем использовать маловысотный режим полёта, предназначенный для прорыва ПВО, самолёт очень неплохо показывал себя на высотах порядка 5 тыс метров. Будучи недоступным для ПЗРК душманов, Су-24 неспешно бомбил противника 250 и 500 кг фугасами. При этом радиус действия позволял базироваться на советских аэродромах в Средней Азии, за пределами Афганистана.

Особо следует отметить штурм укрепрайона Ахмат Шаха Масуда в Панжерском ущелье: неблагоприятные погодные условия тогда «приземлили» всю авиацию, кроме Су-24, которые и оказали авиаподдержку наступающим войскам. Выход с территории Афганистана 40-й армии также прикрывали Су-24.

Интенсивно эти самолёты применялись в ходе обеих Чеченских войн, затем Су-24 также принимали участие в отражении агрессии Грузии в 2008 году, а сейчас используются правительственными войсками Сирии.

Здесь, конечно, нельзя не вспомнить известную подлость со стороны Турции, сбившей российский бомбардировщик…

Фронтовой бомбардировщик тактической авиации Су-24 хотя и принимал участие в небольшом количестве военных конфликтов с участием России, но вполне успешно воевал за рубежом, а сейчас продолжает борьбу за мир в составе ВВС Сирии, Узбекистана, Казахстана, Азербайджана, Судана, Анголы. Также самолет, пожалуй, к сожалению, стоит на вооружении в армии Украины.

Ну а в армии России на замену Су-24 пришли Су-34, которых состоит на вооружении уже более ста. И у них уже не менее славная боевая история.

В свете развёрнутой в Сирийской Арабской Республике операции российских ВКС внимание зарубежных и отечественных СМИ вновь привлёк один из наиболее обсуждаемых в последнее время российских боевых самолётов – Су-24М.

Ранее этот фронтовой бомбардировщик подвергался жесткой критике за высокую аварийность, сложность эксплуатации и «устаревшую конструкцию». Неоднократно в печатных и интернет изданиях публиковалось мнение «экспертов» и официальных лиц российского Министерства обороны о необходимости вывода из эксплуатации этих самолётов. Сейчас в тех же самых СМИ боевая эффективность модернизированных Су-24М по результатам ударов по объектам ИГ оценивается очень высоко. На фото и видео, поступающих из Сирии, боевая работа «устаревших» Су-24М демонстрируется даже чаще, чем более современных Су-34. Справедливости ради стоит сказать, что бомбардировщики семейства Су-24 всегда характеризовались противоречиво.

С одной стороны, этот самолёт имеет во многом до сих пор не превзойдённые в российских ВВС возможности по прорыву ПВО и нанесению высокоточных ракетно-бомбовых ударов. Он был оснащён в течение длительного времени самым совершенным среди других отечественных ударных крылатых машин прицельно-навигационным оборудованием.

С другой стороны, Су-24 не прощал ошибки пилотирования и небрежность наземного технического обслуживания. С самого момента своего появления этот самолёт заслужил репутацию очень «строгого». Во многом это объясняется тем, что конструкторы в погоне за высокими характеристиками ещё на этапе проектирования заложили много новых технических решений, которые не применялись ранее в других отечественных боевых самолётах.

Первые серийные Су-24 в 1973 году поступили в Липецкий Центр боевого применения и переучивания летного состава. Первой строевой частью, начавшей осваивать Су-24 в 1974 году, стал Керченский Краснознаменный 63-й БАП, дислоцированный в Калининградской области, до этого он был вооружен самолетами Як-28Б.

Один из первых серийных Су-24 в Музее авиационной техники ВВС в г. Монино

В начальном периоде эксплуатации, когда техническая надёжность самолёта была достаточно низкой, не был накоплен необходимый опыт, и ещё не удалось избавиться от большинства «детских болячек», репутацию Су-24 среди лётного состава во многом спасали надёжные катапультируемые кресла К-36Д. А также изначально заложенный большой запас прочности, зачастую в случае аварийной посадки, даже при том, что самолёт после этого не подлежал восстановлению, экипаж оставался невредим.

По сравнению со своими предшественниками фронтовыми бомбардировщиками Ил-28 и Як-28Б сверхзвуковой Су-24 обладал более чем вдвое увеличенной бомбовой нагрузкой и мог нести практически весь спектр существующего тогда управляемого авиационного вооружения фронтовой ударной авиации. Благодаря изменяемой геометрии крыла Су-24 обладал возможностью совершать маловысотные скоростные броски, имея при этом хорошие взлётно-посадочные характеристики. Специально для этого фронтового бомбардировщика были созданы крупнокалиберные полуторатонные бомбы ФАБ-1500С с совершенной в аэродинамическом плане формой корпуса.

Большая номенклатура и сложность применения некоторых видов управляемого вооружения и «спецбоеприпасов» привели к тому, что в бомбардировочных полках пришлось вводить «специализацию». В боевой подготовке одной-двух эскадрилий упор делался на применение управляемых ракет «воздух-поверхность» Х-23М и Х-28, еще одна эскадрилья готовилась применять ядерное .

Сам факт того, что Су-24 в СССР рассматривался как один из основных носителей тактического ядерного оружия, нашел отражение во внешнем виде самолёта. На всех строевых Су-24 на носовую часть, передние кромки крыла и нижнюю часть фюзеляжа наносили специальную окраску с высокоотражающим белым покрытием. Часть Су-24 комплектовалась шторками для защиты экипажа от ослепления вспышкой ядерного взрыва.

В отличие от первых Су-7Б и Су-17, построенных на АЗиГе и первоначально поступавших на вооружение в строевые полки, дислоцированных на Дальнем востоке, Су-24, производство которых велось в Новосибирске, направлялись в основном на западные аэродромы. Исключением стал 277-й Млавский Краснознаменный БАП, базирующийся на дальневосточном аэродроме Хурба под Комсомольском-на-Амуре, который в 1975 году одним из первых в ВВС сменил свои Ил-28 на Су-24.

Несмотря на то, что до конца 70-х надежность ряда электронных систем Су-24 оставляла желать лучшего, в 1979 году этими машинами были вооружены три бомбардировочных авиаполка, дислоцированных на территории ГДР. Вскоре в распоряжении западной прессы и спецслужб появились качественные фотографии Су-24, а так же стало известно настоящее название самолёта.

В то время иностранные разведки уделяли особо пристальное внимание Су-24. На Западе вполне обоснованно опасались, что фронтовой бомбардировщик, буквально напичканный многочисленными техническими новинками, в силу своих высоких скоростных и ударных характеристик, способен изменить баланс сил в Западной Европе. Даже при маловысотном профиле полёта Су-24, базирующиеся в Восточной Германии, могли наносить удары по целям в Великобритании, Франции, Нидерландах и Северной Италии.

В первой половине 80-х большая часть прицельно-навигационного оборудования строевых Су-24 достигла приемлемого уровня надёжности. На заводе в Новосибирске, где велось строительство, от серии к серии внедрялись усовершенствования. Были внесены изменения в механизацию крыла, электрооборудование, системы навигации, радиотехнической разведки и госопознования.

Очень важной особенностью Су-24 стала высокая степень взаимозаменяемости узлов и некоторых крупных агрегатов. Это позволяло при срочном ремонте в боевых условиях переставить с одной машины на другую повреждённую деталь или узел.

Бомбардировщики Су-24 (без буквы «М») в 80-е годы были доработаны с целью возможности применения новых противолокационных ракет Х-58, для чего была предусмотрена подвеска в контейнере станции целеуказания "Фантасмагория".

Для сохранения высокого боевого потенциала в новых условиях и устранения ряда недостатков в конструкции самолёта и БРЭО почти сразу после принятия Су-24 на вооружение в КБ началась работа по разработке улучшенного варианта фронтового бомбардировщика с более высокими эксплуатационными и боевыми характеристиками. В 1984 году на вооружение поступил Су-24М.

Наиболее заметным внешним отличием от Су-24 стала более длинная носовая часть, получившая небольшой наклон вниз. Установка системы дозаправки топливом в воздухе существенно увеличивало боевой радиус действия. Другим новшеством стала прицельно-навигационная станция ПНС-24М «Тигр», в состав которой входят поисковая РЛС «Орион-А» и РЛС «Рельеф», с помощью которой осуществляется полёт на предельно малой высоте с огибанием рельефа местности. Внедрение вместо электронно-оптического визира «Чайка» новой прицельной системы «Кайра-24» с лазерным дальномером-целеуказателем и телевизионным блоком позволяло применять новые типы высокоточного управляемого авиационного вооружения.

Лазерно-телевизионная станция ЛТПС-24 "Кайра-24", благодаря специальной призме из сверхчистого стекла, отклоняла лучи на угол до 160 градусов вниз и назад, могла «видеть» отраженный от цели сигнал лазерного целеуказателя, попадающий в объектив следящей камеры в горизонтальном полёте бомбардировщика, когда цель находилась позади него. Это давало возможность применять управляемое оружие даже в пологом наборе высоты. До этого самолёты фронтовой авиации могли использовать средства поражения с лазерной ГСН только с пикирования.

Введение в состав БРЭО Су-24М новой прицельной аппаратуры придало бомбардировщику «второе дыхание» и возможности, которыми до этого не обладал ни один советский боевой самолёт. Боекомплект фронтового бомбардировщика пополнился корректируемыми бомбами КАБ-500Л, КАБ-1500Л и управляемыми ракетами С-25Л, Х-25, Х-29Л с полуактивными лазерными головками самонаведения. Телевизионный индикатор прицельной системы «Кайра-24» использовался также и для наведения управляемых ракет Х-29Т и корректируемых бомб КАБ-500Кр.

Ракета Х-59

Тяжелые управляемые ракеты Х-59 с дальностью пуска 40 км и бомбы КАБ-1500ТК могли применяться для атаки укрепленных целей, прикрытых сильной ПВО. Для этого на самолёт подвешивался контейнер АПК-9 с телевизионной аппаратурой управления. Дальность планирования КАБ-1500ТК и пуска Х-59 позволяли поражать цели, прикрытые ЗРК малой дальности, не входя в зону их действия. По возможностям применения управляемого вооружения в советских ВВС с Су-24М в какой-то степени мог конкурировать только истребитель-бомбардировщик МиГ-27К с прицельным комплексом «Кайра». Но по сравнению с Су-24М, нёсших гораздо большую бомбовую нагрузку и имевших больший радиус действия истребителей-бомбардировщиков, МиГ-27 этой модификации было построено не много.

Но не все доработки и новшества оказались однозначно удачными. Как это часто бывает, выиграв в одном – потеряли в другом. Летчики, пилотировавшие ранее Су-24, при переходе на Су-24М отмечали ухудшение управляемости на виражах. Из-за внедрения «аэродинамических ножей» несколько упала дальность полёта.

Переход на Су-24М с его новым прицельно-навигационным комплексом лётного состава прошел достаточно быстро. Определённые трудности при освоении нового, более сложного БРЭО возникли у инженерно-технической службы.

В 1985 в войска начал поступать разведывательный Су-24МР. В то время советские ВВС испытывали острую потребность в тактическом разведчике с увеличенной дальностью действия, который мог бы вести не только аэрофотосъёмку, но и радиотехническую разведку.

В отличие от бомбардировщика, разведывательный вариант «двадцать четвёрки» лишен возможности нести бомбовую нагрузку. Пилоны могут использоваться для подвески двух подвесных топливных баков ПТБ-2000 или ПТБ-3000, или осветительных авиабомб для обеспечения фотосъёмки в ночное время.

Для самообороны на Су-24МР подвешивались ракеты ближнего боя Р-60. Главным «оружием» самолёта-разведчика является РЛС бокового обзора, аэрофотокамеры, а так же сменные подвесные контейнеры, в которых размещается оборудование для электронной и радиационной разведки, а так же лазерные системы.

Теоретически Су-24МР обеспечивает комплексную разведку в любое время суток, на глубину до 400 км от линии боевого соприкосновения войск. Но в войсках лётный и технический состав к возможностям дистанционной передачи данных разведоборудования Су-24МР относится довольно скептически.

На практике аппаратура, с помощью которой информация с борта самолёта-разведчика должна была транслироваться в реальном режиме времени, надежно не работала. Как правило, разведданные получали с некоторой задержкой. После полёта блоки накопители информации и плёнки с результатами аэрофотосъемки направляются на дешифровку, а это означает утрату оперативности и возможный выход мобильных целей из под планируемого удара. Кроме того сбор данных с помощью аэрофотокамер при наличии у противника развитой системы ПВО всегда сопряжен с немалым риском потери самолёта-разведчика, что не раз случалось в ходе реальных боевых действий.

Новые фронтовые бомбардировщики Су-24М поступали в основном в полки, эксплуатировавшие до этого Су-24. Но, в отличие, скажем, от истребителей-бомбардировщиков Су-17, ранние модификации которых по мере поступления более продвинутых вариантов ставились «на хранение», фронтовые бомбардировщики Су-24 даже первых серий продолжали летать вплоть до полной выработки ресурса.

Су-24 морской авиации на аэродроме Гвардейское

Примером долголетия Су-24 (без литеры «М») может служить то, что самолёты этой модификации, принадлежащие 43-му Севастопольскому Краснознаменному ордена Кутузова отдельному морскому штурмовому авиационным полку, базирующемся на аэродроме Гвардейское в Крыму, до недавнего времени поднимались в воздух. После присоединения Крыма к России было решено перевооружить этот полк на более современные машины, чему ранее противилось руководство Украины. До сих пор несколько Су-24 на аэродроме в Гвардейском находятся в лётном состоянии и могут при необходимости выполнить боевую задачу. А ведь возраст этих бомбардировщиков приближается к 40 годам, это самые заслуженные российские боевые самолёты фронтовой авиации.

Бывшими в употреблении Су-24 перевооружались авиационные полки в тыловых военных округах. Известны случаи, когда на них переходили не только бомбардировочные и истребительно-бомбардировочные авиаполки, но и истребительные, на вооружении которых до этого состояли перехватчики ПВО.

В значительной мере это демонстрировало, какое значение советское военное руководство придавало данному фронтовому бомбардировщику, в который, помимо высоких ударных возможностей, был заложен большой запас прочности. Несмотря на высокую цену, сложность эксплуатации и аварийность в общей сложности до прекращения производства в 1993 году было построено около 1200 Су-24 различных модификаций. Для сравнения F-111, который считается аналогом Су-24, построили в США в два раза меньше – 563 самолёта. Эксплуатация F-111 завершилась в 1998 году.

Имеются сведения о переоборудовании некоторого количества Су-24 в самолёты заправщики Су-24Т (танкер). Малой серией строились самолёты РЭБ Су-24МП (постановщик помех). От Су-24М внешне они отличались наличием небольшого обтекателя в носовой части. На самолёте устанавливался весьма совершенный для начала 80-х годов комплекс постановки помех «Ландыш». Он был предназначен в основном для организации противодействия станций ЗРК, в том числе и американского «Пэтриот», который тогда только начал поступать на вооружение.

По задумке разработчиков встроенная и подвесная контейнерная аппаратура Су-24МП должна была обеспечить групповую защиту бомбардировщиков Су-24 в условиях действий хорошо организованной системы ПВО противника. Первые Су-24МП эксплуатировались в «тестовом режиме». Из-за большой сложности надёжность работы комплекса РЭП «Ландыш» была невысокой, распад СССР не позволил довести эту аппаратуру до характеристик работоспособности, которые удовлетворяли военных.

Так же, как и разведчик Су-24МР постановщик помех Су-24МП из оружия нёс только ракеты воздушного боя Р-60. После распада СССР все строевые Су-24МП остались на Украине (118-й отдельный авиаполк самолетов РЭП в Черткове).

В 80-е годы для Су-24 был разработан универсальный подвесной агрегат заправки (УПАЗ), который впоследствии применялся и на других типах боевых самолётов.

В связи с отсутствием на Су-24 внутреннего бомбоотсека УПАЗ выполнен подвесным. В качестве привода топливного насоса используется турбина, которая приводится в движение набегающим потоком воздуха. Для заправки в агрегате имеется шланг длиной около 30 метров. Заправка начинается автоматически после надёжной стыковки конуса со штангой дозаправляемого самолёта.

Су-24М с подвешенным УПАЗ и подвесными топливными баками

В 1984 году было принято решение «обкатать» Су-24 в реальных боевых условиях. Горы Афганистана были абсолютно не похожи на европейские равнины, для действий над которыми этот фронтовой бомбардировщик был задуман. В Афганистане оказался невостребованным скоростной маловысотный режим полёта, предназначенный для прорыва ПВО. Отсутствие крупных радиоконтрастных целей, таких как колонны вражеских танков или мосты, и особенности рельефа местности не давали возможности полноценно реализовать возможности прицельно-навигационного комплекса.

Особой разницы в результативности авиаударов, наносимых Су-24 149-го гвардейского Краснознаменного БАП, и модернизированных Су-24М 43-го БАП не было. В тоже время отмечалось, что, несмотря на отсутствие предварительной подготовки и незнание экипажами района цели, эти фронтовые бомбардировщики не испытывали трудностей с навигацией и несли гораздо большую бомбовую нагрузку по сравнению с другими истребителями, истребителями-бомбардировщиками и штурмовиками.

Су-24 оказались единственными машинами фронтовой авиации, под которые подвешивали мощные ФАБ-1500. Кроме того, большой радиус действия «двадцать четвёрок» позволял им базироваться за пределами Афганистана, на советских аэродромах в Средней Азии.

Для обеспечения работы прицельно навигационных систем Су-24 самолётами-разведчиками Ан-30 и Су-17М3Р была проведена аэрофотосъёмка в районе предполагаемых авиаударов, а так же разведаны точные координаты целей.

В ходе проведения операции по штурму укрепрайона Ахмат Шаха Масуда в Панжерском ущелье был момент, когда Су-24 из-за погодных условий были единственными боевыми самолетами, оказывающими авиационную поддержку наступающим войскам.

В следующий раз Су-24 сотрясали афганские горы рёвом своих двигателей и разрывами сброшенных фугасок зимой 1988-1989 годов, прикрывая выход 40-й армии. Как и в операции 1984 года в основном использовались фугасные авиабомбы массой 250-500 кг. Подтвердилось очевидное преимущество Су-24 – способность наносить достаточно точные удары с отдаленных аэродромов базирования в независимости от погодных условий в районе цели. В Афганистане Су-24 летали на высотах не ниже 5000 м, вне досягаемости ПЗРК.

После распада СССР Су-24 разных модификаций, кроме России, достались Азербайджану (11 ед.), Белоруссии (42 ед.), Казахстану (27 ед.), Украине (200) ед. и Узбекистану (30 ед.).

Азербайджанские фронтовые бомбардировщики Су-24 и разведчики Су-24МР использовались в конфликте с Арменией на территории Нагорного Карабаха. Один азербайджанский Су-24МР разбился, врезавшись в склон горы. В тоже время силы ПВО Нагорного Карабаха приписывают эту победу себе.

Узбекистан в 1993 году задействовал имевшиеся Су-24М для нанесения бомбовых ударов по лагерям и кишлакам, занятых таджикской вооруженной оппозицией в ходе гражданской войны в Таджикистане. Судя по всему, управляли ими не этнические узбеки. Узбекские власти признали потерю одного фронтового бомбардировщика, сбитого из ПЗРК «Стингер». Членам экипажа удалось успешно катапультироваться, и они были подобраны вертолётом поисково-спасательной службы.

Узбекский Су-24М на авиабазе Карши

В августе 1999 года в Таджикистане жители нескольких кишлаков митинговали по поводу якобы имевшего место бомбового удара, который нанесли четыре Су-24М неустановленной принадлежности. В результате бомбёжки человеческих жертв не было, но, как заявляли митингующие, погибло около 100 голов скота, и были подожжены посевы. Возможно, целью этой демонстрационной бомбардировки была «акция устрашения» оппозиционных таджикских полевых командиров.

Спутниковый снимок Google earth: Су-24 ВВС Узбекистана на аэродроме Карши

В 2001 году узбекские Су-24М, оказывая поддержку «северному альянсу», наносили удары по позициям талибов. Один бомбардировщик был сбит, оба члена экипажа погибли. В настоящее время все уцелевшие узбекские Су-24 поставлены «на хранение».

С доставшимися Украине «двадцать четвёрками» связан интересный случай, навсегда вошедший в ВВС России и Украины. 13 февраля 1992 года с украинского аэродрома Староконстантинов, где базировались самолёты 6-го БАП, самовольно взлетели 6 Су-24М. Бомбардировщики совершили посадку на российском аэродроме в Шаталово под Смоленском. Основным побудительным мотивом лётчиков, угнавших Су-24М в Россию, было нежелание присягать новым украинским властям. При этом знамя 6-го БАП было вывезено в Россию на легковом автомобиле. Украину вместе со своими бомбардировщиками покинули 12 человек, среди которых пять полковых командиров разного ранга, в том числе и начальник штаба полка. Эта история, случившаяся в канун встречи лидеров СНГ в Минске, получила большой резонанс.

Судьба «двадцать четвёрок», угнанных из Украины, оказалась незавидной. Вывезя, в общем-то, бесполезное в России знамя авиационного полка, пилоты, часть из которых была в немалых чинах, почему-то не захватили с собой формуляры на основные агрегаты – планер и двигатели. Эксплуатация без формуляров по существующим правилам боевых самолётов невозможна, так как не известно, сколько времени самолёт провёл в воздухе, когда и какие виды технического обслуживания и ремонтов проходил. Особенно это относится к двигателям АЛ-21Ф-З, межремонтный ресурс которых составляет – 400 часов, а назначенный в 1992 году – 1800 часов.

В итоге никто не стал брать на себя ответственность и заморачиваться восстановлением технической документации. Все «украинские» Су-24М в Шаталово оказались «под забором». Где их и «похоронили», использовав в качестве «доноров», демонтировав с них некоторые «некритичные» узлы и детали.

В настоящее время все украинские Су-24М и Су-24МР сосредоточены в «прославившемся» в 1992 году Староконстантинове, где базируется 7-я бригада тактической авиации. Самолёты бригады принимали участие в АТО на юго-востоке Украины, где от огня зенитных установок и ПЗРК потеряли три боевых машины. Судя по всему, украинские летчики, используя неуправляемые виды авиационного вооружения, пренебрегли «золотым» для Су-24 правилом – в боевых вылетах против нерегулярных вооруженных формирований, в распоряжении которых имеются малокалиберные зенитные установки и ПЗРК, не снижаться ниже 5000 метров.

По материалам:
http://www.forumavia.ru
http://bmpd.livejournal.com/968977.html
http://инжипром.рф/index.php/new-edition/195-gefest
http://www.airwar.ru
http://www.ktrv.ru/about/

Интерес Советского Союза, а затем и его правопреемника, Российской Федерации, к Афганистану имеет очень давнюю историю. В середине XIX века эта горная страна с сильно пересеченной местностью стала ареной соперничества между Российской империей, стремившейся расширить сферу своего влияния и приобрести порт на берегу Индийского океана, и Британской империей, преисполненной решимости защитить свои интересы в Индии. После Второй мировой войны внимание Советского Союза к этому региону в значительной мере усилилось. Как Афганистан, так и Иран имели общие с СССР границы протяженностью несколько тысяч километров и представляли собой буферные государства против враждебных Советскому Союзу сил. СССР еще в 1925 г. начал оказывать помощь королевским ВВС Афганистана, и в 50-е гг. XX века стал для них основным поставщиком боевой техники.

В 1973 г. монархия в Афганистане была свергнута, но пришедшее к власти республиканское правительство во главе с генералом Мухаммедом Даудом продолжало поддерживать с Москвой дружеские отношения. Вооруженные силы страны были оснащены новой советской техникой, которая была закуплена в большом количестве. Особенно это коснулось ВВС, где к концу 70-х гг. в строю находилось свыше 180 единиц боевой техники, включая истребители МиГ-17, МиГ-19 и МиГ-21, штурмовики Су-7БМ и бомбардировщики Ил-28.

В апреле 1978 г. произошел военный переворот. Дауд погиб, а у власти оказалась Народно-Демократическая партия Афганистана (НДПА) во главе с Мухаммедом Hyp Тараки. Вскоре его сменил Хафизулла Амин, получивший образование в Америке и по этой причине не пользовавшийся доверием в СССР. В стране поспешно начала проводиться земельная реформа, что вызвало недовольство широких слоев населения. Вспыхнуло восстание. На сторону повстанцев перешло несколько армейских частей. В марте 1979 г. силы мятежников выросли настолько, что они даже смогли захватить Герат, крупный город на западе страны, где казнили сотни правительственных военнослужащих, а также около полусотни советских советников и членов их семей.

ПОДГОТОВКА К ВТОРЖЕНИЮ

В этот момент в Афганистане находилось свыше тысячи советников из СССР. Не желая и далее рисковать их жизнями, в Советском Союзе приступили к планированию операции по вводу своих войск в эту страну, что должно было по замыслу советских стратегов привести к стабилизации внутреннего политического положения в Афганистане. Однако судьба советников была не единственным фактором, беспокоившим СССР. Советское руководство было также серьезно встревожено очевидным возрождением мусульманского фундаментализма и хотело посредством предстоящего вторжения послать недвусмысленные предупреждения в адрес Ирана и Пакистана. Генерал армии Епишев, кроме того, подписал соглашение с тогдашним афганским правительством, по которому Афганистану были поставлены 100 танков Т-62 и 18 вертолетов огневой поддержки Ми-24.

Дальнейшие нападения повстанцев привели к тому, что СССР поставил кабульскому режиму еще 18 вертолетов Ми-24, в числе которых было несколько машин огневой поддержки модификации Д. В декабре 1978 г. был подписан советско-афганский договор о дружбе. В ООН его зарегистрировали в сентябре 1989 г. Согласно этому пакту в случае угрозы безопасности какой-либо из сторон другая сторона получала право на интервенцию для ликвидации такой угрозы. За несколько недель до начала вторжения советское командование сосредоточило на авиабазах в Баграме и Шинданде. предоставленных в его распоряжение, ударные части численностью до 6000 солдат. В период с 24 по 26 декабря 1979 года, когда все западные страны в политическом и военном отношении были бессильны что-либо предпринять, резко возросла интенсивность советских воздушных перевозок. Всего было отмечено около 300 рейсов военно-транспортной авиации.

27 декабря советский спецназ атаковал президентский дворец в Кабуле, и после свержения Амина у власти был поставлен бывший заместитель премьер-министра Бабрак Кармаль, который до начала вторжения находился в ссылке. Одновременно 15-тысячная советская группировка войск начала свое продвижение от советской границы в глубь Афганистана. Ее прикрывали с воздуха истребители-бомбардировщики МиГ-21 и вертолеты огневой поддержки Ми-24.

Афганские представители исламского движения фундаменталистов оказали сильное сопротивление в сельской местности, объявив советским войскам джихад, «священную войну». США начали тайно поставлять повстанцам оружие. Первоначально они организовали поставки оружия советского производства из Египта.

Как когда-то англичане, и советские военные обнаружили, что территорию Афганистана просто невозможно контролировать. Моджахеды, действовавшие мелкими группами, без труда находили убежище в гористой местности и далеких долинах. Советские базы и аэродромы, разбросанные по всей стране, были островками во враждебном мире.

Вскоре боевые действия зашли в тупик. Советские войска регулярно проводили операции по очистке той или иной местности от повстанцев, однако, как только они уходили обратно, моджахеды возвращались опять. В качестве средств огневой поддержки советское командование широко использовало вертолеты. В операциях также принимали участие как истребители-бомбардировщики, базировавшиеся в самом Афганистане, так и дальние бомбардировщики, действовавшие с баз в Советском Союзе. Была выработана специальная тактика, которая заключалась в том, что мобильные наземные силы выгоняли повстанцев на открытую местность, где их с воздуха уничтожали вертолеты.

УСЛОВИЯ ВЕДЕНИЯ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ АВИАЦИИ НА ТЕРРИТОРИИ АФГАНИСТАНА

70% территории Афганистана занимают горы с бедной растительностью. Высота горного хребта Гиндукуш – до 6-7 тыс. м. Глубина ущелий достигает 3000 м, причем ширина некоторых из них такова, что там не может развернуться даже вертолет. На севере страны – равнина, на юге и юго-западе – большая пустыня.

Нагромождения скал и камней крайне затрудняют обнаружение наземных целей.

8 месяцев в году над Афганистаном стоит солнечная, жаркая погода. Температура до +50 градусов. Но в это время возможно ограничение по летной погоде из-за пылевых бурь и слишком высокой температуры воздуха.

Горы затрудняют использование наземных РТС. Основным способом самолетовождения считается полет по курсу и времени с постоянным ведением контроля пути по визуальным ориентирам. Однако однообразие горного рельефа затрудняет ориентирование.

Аэродромы и посадочные площадки находятся на значительном превышении над уровнем моря (до 2500 м). Это уменьшает радиус действия боевой авиации и время нахождения над полем боя.

ВОЕННО-ТРАНСПОРТНАЯ АВИАЦИЯ В АФГАНИСТАНЕ

В условиях, когда передвижение военных колонн по дорогам было сопряжено со значительным риском и требовало очень сильного охранения, советские и афганские войска вынуждены были использовать в основном транспортную авиацию как для доставки живой силы и техники из СССР в Афганистан, так и для передислокации войск внутри страны. Что интересно, многие советские транспортные самолеты, летавшие в Афганистан, несли опознавательные знаки Аэрофлота, хотя их пилотировали экипажи ВТА.

Основными типами военно-транспортных самолетов, применявшихся для перевозок войск и грузов в Афганистане, были Ан-22 «Антей», Ил-76 и Ан-26.

Ан-22 был самым большим транспортным самолетом из всех, что совершали регулярные полеты в Афганистан. Однако основную часть перевозок как из СССР в Афганистан, так и внутри Афганистана вынес на себе реактивный Ил-76. К моменту ввода войск в Афганистан советская ВТА уже, в основном, успела перевооружиться данными машинами вместо турбовинтовых Ан-12. Впрочем, от Ан-12 тоже полностью не отказались.

ВВС Афганистана обладали небольшой транспортной авиацией, имевшей на вооружении различные типы самолетов. Самым современным из них был Ан-26. Оборудованный вспомогательной силовой установкой, расположенной в мотогондоле, Ан-26 отлично зарекомендовал себя в условиях жары и высокогорья и оказался незаменим для перевозок небольших грузов.

Военно-транспортная авиация (ВТА) ВВС СССР начала применяться для переброски грузов на военные аэродромы Афганистана еще в предвоенный период. На аэродроме Баграм уже в это время базировались вертолетная эскадрилья 280 овп и военно-транспортная эскадрилья (отряд) из 10 самолетов Ан-12.

25 декабря 1979 года в 18.00 по местному времени началась переброска по воздуху десанта в составе 103-й ВДД и отдельного ПДП. В этой операции было задействовано 55 самолетов ВТА. Протяженность маршрута составляла более 2 тыс. км, и несколько раз самолетам приходилось идти в режиме полного радиомолчания. Посадка самолетов производилась на аэродромах Кабул и Баграм. На разгрузку отводилось 10-15 минут.

Военно-транспортной авиацией было совершено 343 самолето-рейса, в том числе 66 рейсов Ан-22, 77 - Ил-76, 200 - Ан-12, затрачено всего 47 часов. Таким образом, воздушный транспорт доставил в Афганистан первые советские воинские части общей численностью 7700 человек, с 894 единицами боевой техники. Помимо личного состава и боевой техники, было доставлено 1062 тонны различных грузов. Однако это было всего лишь 2% от общего объема грузов, которые предстояло доставить в Афганистан транспортной авиации.

В это же время ВТА и десантники понесли первые потери в Афганистане. В 19.35 25 декабря при заходе на посадку в Кабуле врезался в гору и взорвался самолет Ил-76 под командованием капитана Головчина В.В., на борту которого находилось 37 десантников и 7 человек экипажа. Утром 26 декабря генерал Егоров на вертолете из эскадрильи 280-го овп вылетел в район катастрофы. Однако начать поисково-спасательную операцию не было возможности как из-за погодных условий, так и из-за отсутствия необходимых сил и средств. В спешном порядке были вызваны альпинисты из армейского спортивного клуба, которые тренировались в Средней Азии. Им выдали оружие, придали 5 десантников в качестве охраны, и направили в район падения. 1 января 1980 г., после трех дней поисков, в горах была обнаружена кабина самолета с телом командира. Скорее всего, самолет зацепился за один из горных пиков, и разломился пополам…

В последующих боевых действиях именно повседневная работа военно-транспортной авиации в значительной мере обеспечивала действия всего Ограниченного контингента. Ежемесячно выполнялось от 150 до 200 рейсов как внутри Афганистана, так и в Советский Союз и обратно. При подготовке и во время проведения крупномасштабных операций количество вылетов ВТА доходило до 400-500 в месяц. Экипажи непрерывно выполняли задачи по снабжению контингента советских войск всем необходимым не только для боевых действий, но и для жизни. Части ВТА обеспечивали маневр фронтовой и армейской авиации. Немалую долю в общем объеме перевозок составляли и гуманитарные грузы, предназначенные для афганцев. Регулярно облетали гарнизоны и забирали тяжело раненых и больных санитарные самолеты, под которые по мобилизационному плану были переоборудованы пассажирские самолеты Ил-18.

Полеты на перевозку осуществлялись, как правило с предельной загрузкой. Доставка грузов и боеприпасов транспортной авиацией осуществлялась при нижней границе облачности 1000 метров. Однако это правило часто нарушалось в связи с требованиями боевой обстановки, и наиболее подготовленные экипажи частей ВТА выполняли полёты и при нижней границе облачности 800, и даже 600 метров.

В связи с разговором о транспортной авиации нельзя не упомянуть зловещий символ афганской войны – «Чёрный тюльпан». Так назывался военно-транспортный самолет Ан-12, применявшийся для перевозки гробов с погибшими. Вообще-то это название пошло от названия похоронного предприятия в Ташкенте, производящего гробы, обитые цинком, специально для ОКСВ. В самолёт загружали обычно от восьми до пятнадцати гробов, сопровождал этот груз офицер из подразделения откуда были погибшие или близкий друг, который был в бою вместе с погибшем товарищем. Доставив груз в Союз, их передавали в райвоенкоматы, откуда призывались погибшие.

Всего экипажи только военно-транспортной авиации выполнили в Афганистане 27 тысяч самолёто-рейсов (из них 14700 – в условиях противодействия ПВО противника), перевезли более 880 тысяч человек личного состава и около 430 тысяч тонн различных грузов. Более 1700 военнослужащих ВТА награждены орденами и медалями. За время войны потеряно от зенитного огня душманов и в результате несчастных случаев 2 Ил-76, 5 Ан-26, 8 АН-12 и 1 Ан-30. Излюбленной тактикой моджахедов было размещать зенитные средства около советских авиабаз, и «подлавливать» самолеты на взлете или посадке. Так, в феврале 1983 г. над аэродромом Джелалабад при заходе на посадку из ПЗРК сбит Ан-12, все члены экипажа погибли. А уже в июле того же года над тем же аэродромом на взлете из ДШК сбит еще один Ан-12. На борту находилось 8 человек, все они погибли.

ФРОНТОВАЯ АВИАЦИЯ В АФГАНИСТАНЕ

Истребительная и истребительно-бомбардировочная авиация в Афганистане решали следующие задачи:

• авиационная поддержка войск, прикрытие транспортных колонн и сопровождение сухопутных войск в рейдовых операциях;
• авиационные удары по выявленным объектам противника;
• прикрытие вертолетных подразделений;
• уничтожение огневых точек, опорных пунктов моджахедов;
• воздушная разведка;
• прикрытие территории ДРА в общей системе ПВО.

Основная тяжесть боевой работы во время Афганской войны лежала на ВВС 40-й армии (до 1980 г. - 34-й авиационный корпус). В разное время, в порядке ротации воинских частей, через авиацию 40-й армии прошли шесть истребительных авиационных полков (иап ), один штурмовой авиационный полк (шап ), одна отдельная штурмовая авиационная эскадрилья (ошаэ ), один отдельный смешанный авиационный полк (осап ), четыре истребительно-бомбардировочных авиационных полка (ибап ), восемь отдельных вертолётных авиационных полков (овап ), одиннадцать отдельных вертолётных авиационных эскадрилий (оваэ ).

Штаб ВВС 40-й армии находился в Кабуле. Основными местами базирования авиации были аэродромы Кабул, Кандагар и Баграм. Аэродромы имели оснащение из СССР, что упрощало задачу ремонта и обслуживания на них советских самолетов. По воспоминания авиаторов, бытовые условия там в первую зиму были настоящим кошмаром. Жили в палатках и землянках, кое-как спасаясь от снега и холодного дождя. Одежду не снимали по две недели – стирать ее было все равно негде. Но со временем вокруг авиабаз выросли настоящие городки, с электростанциями, котельными и водопроводом.

Надо сказать, что в первое время после ввода ОКСВ советское руководство не исключало вторжения в Афганистан войск дружественных США стран Ближнего Востока, и даже самих США. Исходя из такого варианта развития событий нужна была истребительная авиация. В дальнейшем все истребители выполняли чисто штурмовые задачи – авиации у моджахедов не было.

Для поражения живой силы, незащищенных и легкобронированных целей использовались разовые бомбовые кассеты (РБК), пушки, НУРС С-5 и С-24 с неконтактными радиовзрывателями для подрыва на высоте 15-30 м. Для поражения защищенных, а также площадных целей, использовались фугасные и осколочно-фугасные авиабомбы калибром 250-500 кг и НУРС С-24 с контактным взрывателем.

Истребительная группировка авиации 40-й армии на первом этапе была представлена самолетами МиГ-21бис – последней модификацией МиГ-21. Имелись машины двух исполнений: в обычной комплектации и с дополнительным комплектом радиосистемы ближней навигации РСБН. Последняя существенно упрощала полеты в сложных условиях, делая возможным круглосуточное выполнение снижения и захода на посадку даже при ограниченной видимости по приборам. Заход инструментальным способом допускался до высоты 50 м в любое время суток и в любых метеоусловиях. Еще одним достоинством МиГ-21бис была увеличенная дальность полета с подфюзеляжным подвесным баком (до 1480 км) и увеличенные возможности по весу и арсеналу вооружения (до полутора тонн бомб, 32-зарядные блоки УБ-32, пушка ГШ-23Л). Таким образом, далеко не новый МиГ-21бис по некоторым параметрам превосходил даже более современные машины, такие, как МиГ-23.

В качестве чисто ударных самолетов использовалась более старая модификация «двадцать первого» - МиГ-21ПФМ (в марте 1980 г. подразделения, вооруженные ими были отозваны и перевооружены более современными МиГ-21СМ). Как истребители, они уже не представляли ценности, а обстреливать и бомбить наземные объекты еще вполне были способны.

Первый случай боестолкновения с применением авиации произошел 9 января 1980 г. Афганские партизаны успешно атаковали войсковую колонну, шедшую из Термеза на Файзабад. Потери убитыми в колонне составили 42 человека. Была вызвана боевая авиация. Самолеты работали парами, по очереди, расстреляв НУРСами большое количество пеших моджахедов и кавалерии практически на открытой местности.

Уже в феврале-марте 1980 г. авиация применялась «вовсю»: истребители-бомбардировщики поддерживали продвижение мотострелковых частей, ликвидировавших очаги сопротивления моджахедов. Первая крупная операция такого рода была проведена в марте в провинции Кунар. Усиленный мотострелковый полк должен был пройти к населенному пункту Асабад, чтобы деблокировать гарнизон правительственных войск. К городу вела единственная дорога, шедшая, в основном, по горным карнизам. Истребители-бомбардировщики поддерживали продвижение наземных войск, однако малоразмерные огневые точки было трудно обнаружить в скалах, тем более, на большой скорости, и удары приходилось наносить, в основном, по площадям. Находившиеся в боевых порядках наземных войск авианаводчики сами часто не могли определить, откуда ведется огонь. Не обошлось и без ударов по своим подразделениям, но к счастью, погибших не было.

Еще одним распространенным методом боевой работы стали разведывательно-ударные действия, в просторечии – «охота». Истребители-бомбардировщики проводили разведку в назначенных зонах, а при обнаружении целей атаковали их, получив предварительно разрешение на применение оружия.

Впоследствии в Афганистан были направлены более современные советские фронтовые истребители МиГ-23МЛ/МЛД. Они, также как и МиГ-21 выполняли, в основном, наземные удары (за исключением редких столкновений с ВВС Пакистана) и зарекомендовали себя очень хорошо.

Штурмовая авиация в Афганистане была представлена истребителями-бомбардировщиками Су-17 и бронированными дозвуковыми штурмовиками Су-25. Последний особенно хорошо оказался приспособлен для минирования с воздуха. Привлекался он и для ударов по заранее намеченным целям, и для поддержки войск. Также Су-25 вели самостоятельные разведывательно-ударные действия, охотясь на караваны и места стоянок афганских партизан. Боевая загрузка при этом выбиралась универсальной и включала пару бомб или РБК калибра 250–500 кг и два блока УБ-32 или Б-8. Признанием заслуг Су-25 являлся тот факт, что боеприпасы, пришедшие из Союза, в первую очередь распределялись в пользу этих самолетов, так как они давали лучший результат. Да и авианаводчики предпочитали работать с чистыми штурмовиками, а не истребителями-бомбардировщиками – бронезащита и меньшая скорость позволяли им отработать по наземным целям высоты 600-1000 м (истребители – с 2000-2500 м), с минимальным риском «зацепить» своих. Авианаводчики особо отмечали аккуратность атак штурмовиков, мощь их ударов и способность к «точечной работе».

А вот истребитель-бомбардировщик МиГ-27Д не нашел широкого применения в Афганистане. Этот самолет создавался для воздушных операций в Западной Европе, в ходе которых предусматривалось нанесение ударов с малых высот. Он был оборудован современной авионикой, но оказался ненужным в условиях Афганистана, где преимуществом пользовалась эффективная, простая и надежная авиатехника.

Тактика действий ударных самолетов зависела от боевой обстановки, погодных условий, характеристик цели и боевой задачи. Как правило, выделялось 4 группы:

• подавления ПВО (2-4 истребителя-бомбардировщика) – наносила удар НУРСами или РБК в районе цели и по обе стороны от боевого курса;
• целеуказания (2 Ми-8 или пара самолетов) – обозначала цель НУРСами;
• ударная группа (4-8 истребителей-бомбардировщиков) – для нанесения основного удара по цели;
• группа контроля результатов удара (2 самолета-разведчика).

Впрочем такая схема была актуальна скорее для боевой работы над равниной, где много места. В узких ущельях применялся один максимально мощный бомбово-штурмовой удар, чтобы противник не успел рассредоточиться.

Применялись следующие приемы нанесения ударов:

Удар с пикирования парой - после обнаружения цели ведущий выполнял доворот со скольжением и полупереворотом, вводил самолет в пикирование, обычно под углом 30–40 или более крутым снижением. Высота сброса бомб и нижняя граница вывода определялись по условиям безопасности от огня ПВО, осколков собственных бомб и особенностей горного рельефа. Ведомый перед атакой отставал от ведущего, увеличивая дистанцию для свободы маневра и, самостоятельно прицеливаясь, следом за ним строил боевой заход

«Карусель» - более сложная схема, при которой самолеты заходят для бомбометания с небольшими ударами, обеспечивая непрерывное воздействие на цель. Требовала точного расчета и согласованности действий.

Бомбометание с кабрирования – использовался для поражения целей с известным местоположением, как правило, площадных. Таким образом, можно было перебросить бомбы, например, через горный хребет, оставаясь вне зоны действия ПВО. Разогнавшись в пологом снижении, самолет выполнял горку с углом 25–30 о (или до 45 о) с отделением бомб в верхней точке и отворачивал в сторону. Бомбы уходили вверх по траектории, пролетая к цели еще несколько километров

Ночной удар - ведущий, обнаружив цель или ориентируясь на ее примерное местоположение, сбрасывает парашютные световые авиабомбы с высоты 2000–3000 м и в следующем заходе наносит удар, используя 6–8 минут подсветки. При действии парой ведомый, следующий по условиям безопасности ночного полета с интервалом 2–3 минуты, атакует бомбами, НАР или пушечным огнем с пологого пикирования с дистанции 1500–2000 м. Для скрытности боевое маневрирование выполнялось с нахождением над факелами САБ, где самолеты оставались невидимыми в темноте.

С 1984 г. в Афганистане начинают задействоваться фронтовые бомбардировщики Су-24. Эти самолеты могли нести 7000 кг бомбовой нагрузки, обладали дальностью 2400 км, и могли использоваться с аэродромов Туркестанского и Среднеазиатского военных округов. Непосредственным поводом для их привлечения к военным действиям стало планировавшееся на весну-лето 1984 г. грандиозное наступление советских войск на Панджшерскю долину – оплот известного полевого командира Ахмад Шаха Масуда. В этой операции Су-24 производили ковровые бомбардировки оборонительных позиций моджахедов по пути следования советских войск. Бомбардировки производились с высоты 5000 м. Впрочем, особого успеха они не принесли – отчасти из-за слишком большой скорости бомбардировщиков и невысокой эффективности бомб (чтобы разрушить глинобитное строение с толстыми стенами, требовалось прямое попадание), отчасти потому, что Ахмад Шах Масуд заблаговременно вывел свои основные силы из долины.

Су-24 зарекомендовал себя надежной машиной, но его возможности для противопартизанской войны были избыточными. Тем не менее, там, где требовалось тотальное уничтожение всего живого, они справлялись лучше всего. Предпочтение отдавалось мощным авиабомбам ФАБ-1500 в связке с РБК-500. Первыми земли достигали ФАБ-1500, разрушая стены дувалов, а за ними прилетали уже РБК-500. Последние при взрыве давали разлет сотен тысяч стальных 5,5-мм шариков, иссекая все в труху на площади 400 на 600 м. Если моджахеды прятались в «зеленке», их выкашивало вместе с ней.

Постепенно усиление ПВО моджахедов привело к тому, что в конце войны Су-24 вынуждены были работать уже с 7500-8000 м, соответственно, точность бомбометания стала очень приблизительной.

Су-24 работали в Афганистане до самого вывода ОКСВ. В дни вывода советских войск бомбардировщики «рубили хвосты», нанося удары по Салангу, Чарикарской долине, районам от Кабула и до Пянджа. Более того, уже после ухода советского контингента Су-24 некоторое время находились в готовности оказать поддержку войскам Наджибуллы в случае непосредственной угрозы Кабулу со стороны оппозиции. Впрочем, штурма города так и не последовало, и 6 марта бомбардировщикам был дан «отбой».

За время Афганской войны потери советских ударных самолетов оказались довольно существенными: 21 МиГ-21, 11 МиГ-23, 34 Су-17 и СУ-22 (экспортный вариант Су-17), 1 Су-24 (в результате несчастного случая), 36 Су-25, 2 Як-28 и 1 Як-38.

ДАЛЬНЯЯ АВИАЦИЯ

Дальняя авиация в Афганистане была представлена самолетами Ту-16, Ту-22М2, а позже – новейшими на то время Ту-22М3. Самолеты Дальней авиации были перебазированы из других регионов Советского Союза поближе к Афганистану – на аэродромы Хайдабад, Семипалатинск, Мары и Мары-2.

Преимущества Дальней авиации, из-за которых столь мощную силу привлекли к боевой работе в Афганистане, были следующие:

• возможность «накрыть» любую точку Афганистана с аэродромов на советской территории;
• возможность применения авиабомб калибром 3000, 5000 и 9000 кг.
• независимость от погодных условий;
• более совершенное, чем на самолетах фронтовой авиации, навигационное оборудование;
• неуязвимость от зенитного огня душманов, так как полет и бомбометание производились на высотах порядка 10 км.

Впрочем, если фронтовые бомбардировщики Су-24 плохо подходили для противопартизанской войны, то самолеты Дальней авиации создавались вообще не для этих целей. Они предназначены в первую очередь для сокрушения стратегических объектов и тыла противника, а партизаны, как правило, все свое имущество носили с собой и не имели развитой инфраструктуры.

Единственный случай боевого применения Дальней авиации более-менее по назначению – бомбардировка лазуритовых копей в уезде Джарма, представлявших собой экономическую основу мощи Ахмад Шаха Масуда. Бомбометание велось с высоты 10-12 тыс.м, при этом сами копи находились на высоте 6729 м над уровнем моря. Результативность бомбардировки установить не удалось.

Следующей операцией с участием Дальней авиации стало уже упоминавшееся выше наступление на Панджшер в 1984 г. Ту-16 и Ту-22М2, как и бомбардировщики Су-24, не смогли реализовать здесь свой потенциал. Их бомбы калибров 3000, 5000 и 9000 кг вообще не соответствовали задачам борьбы с живой силой – они появились в 1940-х гг., как средство борьбы с крупными кораблями. Между тем радиус летального поражения ударной волной ФАБ-3000 не превышал 39 м и даже для ФАБ-9000 оставался в пределах 57 м.

Тем не менее, с 1986 г. Дальняя авиация снова привлекается к работе в Афганистане. На этот раз ее задачей стало разрушение пещер и других укрепленных объектов моджахедов. Часто такие укрытия, будучи вырубленными в цельной скале, выдерживали попадания 500-киллограмовых авиабомб. Здесь пригодились авиабомбы крупных калибров. Фугасный удар вызывал растрескивание и обвал пещер. Хорошие результаты давало бомбометание по склонам. Сход огромной массы камней наглухо заваливал входы в пещеры, перерезал немногочисленные горные тропы, вызывал обрушения карнизов. Все это создавало дополнительные трудности для партизан.

Осенью 1988 г. была создана отдельная группа Дальней авиации, основной задачей которой было прикрытие частей, выводимых из ДРА. В нее включили Ту-16 251-гоГв.ТБАП из Белой Церкви и две эскадрильи Ту-22М3 из полтавского 185-го Гв.ТБАП. В это время бомбардировки приобрели характер противовеса усиливающейся партизанской активности, поскольку наземные части Советской Армии уже начали выводиться, а от афганских союзников было мало толку. Кабул уже постоянно подвергался ракетным обстрелам со стороны различных группировок моджахедов, и для ответа им привлекали «дальников». Они бомбили окрестности города, обращая особенное внимание на те места, откуда были замечены пуски, но результативность боевой работы была невысокой – пусковые установки монтировались, в основном, на автомобилях и быстро уходили из-под удара. В конце ноября 1988 г. бомбардировке вновь подверглись лазуритовые и изумрудные копи Масуда.

Самолеты Дальней авиации работали под прикрытием истребителей. Опасались, прежде всего, пакистанской авиации. Использование Ту-22М3 тепловых ловушек для отвлечения ракет моджахедов с инфракрасными ГСН было обычной практикой. В боевых порядках Ту-22М3 также шли три самолета РЭБ Ту-22ПД, задачей которых был срыв возможного пуска пакистанских ракет ЗРК «Кроталь» и, особенно, атак F-16.

С начала февраля 1989 г. вылеты выполнялись без сопровождения Ту-22ПД, так как большая часть целей находилась в центральных районах, вдали от границы. Последний боевой вылет экипажей отдельной группы Дальней авиации практически совпал с моментом полного вывода войск. 14 февраля, когда границу оставалось пересечь только генералу Громову со своим сопровождением, «дальники» бомбили северные районы. Афганское правительство настаивало на продолжении бомбардировок Дальней авиацией в качестве компенсации ухода 40-й армии, но на это не пошли. Тем не менее, «дальники» задержались на аэродроме Мары на три недели после вывода войск, в боевой готовности «на всякий случай», и покинули его только 13 марта 1989 г. За время войны в Афганистане Дальней авиации удалось обойтись без потерь.

ВЕРТОЛЁТНАЯ ВОЙНА

По оценкам авианаводчиков, работавших в боевых порядках наземных подразделений, именно вертолеты обладали наивысшей эффективностью при огневой поддержке. Применение вертолетов позволило советскому командованию оперативно реагировать на партизанскую тактику моджахедов. Вертолеты использовались для огневой поддержки наземных подразделений, преследования отходящего противника, воздушного патрулирования местности и сопровождения автоколонн, высадки десантов на ключевых позициях, снабжения войск, спасения сбитых летчиков и эвакуации тяжелораненых. (Правда, в районах с превышением над уровнем моря свыше 2500-3000 м вертолеты уже работали на пределе своих возможностей, и здесь огневую поддержку войскам оказывали Су-25).

Вертолеты стали настоящими летающими танками и бронетранспортерами, которым не страшна была самая пересеченная местность. Именно поэтому вертолеты были приоритетными целями для огня моджахедов. Излюбленной тактикой моджахедов было дать пролететь вертолету над их замаскированными позициями, а затем открыть огонь вдогонку. В мае 1980 года впервые появились в воздухе Ми-24, вооруженные пулеметами для стрельбы назад.

Ми-24 – боевой вертолет с частично бронированным корпусом. В базовой версии вооружение включало крупнокалиберный пулемет для стрельбы вперед, блоки НУРСов, и 4 ПТУР комплекса «Фаланга-М». Впоследствии неоднократно модифицировался. Самой массовой версией стал Ми-24В с подвижной пулеметной установкой УСПУ-24 с четырехствольным 12,7-мм пулеметом ЯкБ-12,7, 16 ПТУР и блоками вооружения с неуправляемыми авиационными ракетами (НАР) различных типов. Дополнительно вертолет мог нести бомбовое вооружение.

Ми-24 сыграли ведущую роль в Афганской войне. К концу 1980-г количество Ми-24 в 40-й армии было доведено до 251 единицы. В бою Ми-24, как правило, выпускал ракеты с 1200-1500 м, а на дистанции 800-1000 м открывал огонь из пулемета. Вертолетное вооружение было достаточно эффективным против живой силы противника: каждая боеголовка НАР С-8 обеспечивала сплошное поражение в радиусе 10-12 м, а четырехствольный пулемет давал особенно мощный и точный огонь и пробивал дувал толщиной до полуметра. Для разрушения укрепленных объектов, устойчивых к НАР, использовались авиабомбы калибром 250 и 500 кг или зажигательные баки калибром 500 кг.

В первые месяцы после ввода советских войск для усиления вертолетной поддержки с воздуха к вертолетам Ми-24 добавились Ми-8, причем некоторые из машин были позаимствованы у гражданской авиакомпании «Аэрофлот». Ми-8 не обладали столь грозной огневой мощью, как Ми-24, зато были незаменимы в десантных операциях. Они чаще всего привлекались для обеспечения доставки и эвакуации групп спецназа при проведении разведывательных операций, рейдов, засад. Кстати, в Афганистане на Ми-8 в качестве борттехника летал , впоследствии Герой России, гвардии подполковник спецназа ВДВ - личность достаточно известная.

Объемы повседневной боевой работы, проведенной вертолетчиками, не поддаются никакому описанию. Если в 1985 г. среднее число вылетов на один Су-25 составляло 216, а на МиГ-23 – 112, то на один вертолет в среднем приходилось 360-400 вылетов, а у отдельных машин количество вылетов за год доходило до тысячи.

Отсюда и ужасающее, по сравнению с другими типами авиатехники, количество потерь – 333 машины, из них 28 тяжелых транспортных вертолета Ми-6, 174 транспортно-боевых Ми-8 и 127 боевых Ми-24, 4 Ми-9 и Ми-10. К этому количеству следует добавить еще 338 Ми-8/17 и Ми-25/35 афганской армии.

Многие из этих машин не были сбиты непосредственно огнем моджахедов, и внешне их гибель выглядела как несчастный случай. Однако аварии вертолетов, происходили, в основном, вследствие выхода на рискованные режимы полета в экстремальных условиях боя. Например, попытка уйти от обстрела ракетами на «бреющем» полете, в результате – столкновение с землей.

ПРОТИВОВОЗДУШНАЯ ОБОРОНА МОДЖАХЕДОВ

В начальный период войны ПВО моджахедов составляло ручное стрелковое оружие. К тому же выучки для стрельбы по летящим самолетам у них не было. В первое время применялся «китайский метод», когда весь отряд открывал массированный огонь перед самолетом в расчете, что тот налетит на стену пуль.

Но со временем душманы обзавелись крупнокалиберными пулеметами ДШК и 14,5-мм зенитными горными установками ЗГУ с дальностью поражения до 2000 м. По сообщениям летчиков, горы буквально «искрили», особенно возле партизанских баз и опорных пунктов. В 1985 г. отряды Ахмада Шаха Масуда получили 30 20-м швейцарских зениток «Эрликон-Берле» с досягаемостью 2000 м. Постепенно моджахеды научились строить систему ПВО вокруг своих баз, пользуясь горным рельефом. Огневые точки маскировались и разносились так, чтобы при атаке одной из них самолет или вертолет попадал под обстрел других. Машины стали все чаще «привозить» пулевые пробоины. Подчас повреждения бывали весьма серьезными.

В ответ советской авиацией на боевых операциях стали выделяться специальные группы подавления ПВО из истребителей с НАР или РБК с шариковым либо осколочным снаряжением. При этом следовало добиваться прямых попаданий. Уничтожение расчета ничего не решало – на место убитых тут же вставали другие моджахеды. Только выведение из строя самого огневого средства могло заставить «замолчать» огневую точку.

Дальнейшее увеличение противовоздушных возможностей моджахедов связано с насыщением их ПВО ПЗРК разных типов, которые окольными путями попадали в Афганистан. Сначала это были несложные в применении «Стрелы» и «Ред Ай». Они не требовали специально оборудованных позиций, могли применяться с машин и крыш зданий, и даже скрытно доставляться непосредственно к аэродромам. Первые случаи применения ПЗРК зафиксированы в 1983 г., а с 1986 г. это явление приобрело массовый характер. Достоинством ПЗРК было еще и то, что подрыв мощной БЧ ракеты выводил самолет или вертолет из строя даже без прямого попадания. Следствием полученных повреждений, как правило, являлась потеря машины.

Осенью 1986 г. у моджахедов появились ПЗРК «Стингер», расширив дальность действия их ПВО до 3500 м. С этого момента развернулась настоящая жестокая борьба за воздух. Советским летчикам пришлось забыть о полетах «на бреющем». Работа с безопасных высот стала условием выживания. И все равно самолеты все чаще получали серьезные боевые повреждения, гибли. Нищие горцы оказались на удивление грозным противником для советской авиации, не говоря уже ВВС афганского правительства.

ИНЦИДЕНТЫ С ВВС ПАКИСТАНА

Советское присутствие в Аф­ганистане не создавало про­блем для соседних стран, за исключением Пакистана, где оно сказалось почти сразу же и имело далеко идущие последствия. Че­рез границу в Пакистан хлынули тысячи беженцев, среди которых были и моджахеды. Устроив в Па­кистане базы, они совершали от­туда рейды против советских войск в Афганистане. Нарушения границы стали неизбежными, по­скольку ее линия была оп­ределена весьма приблизительно, а советские и афган­ские союзники жаждали нанести ответный удар. Иногда наруше­ния пакистано-афганской грани­цы были случайными, по незнанию, иногда умышленными, в связи с требованиями боевой обстановки.

Изначально ВВС Пакистана проявляли сдержанность, тем более, что отношения между СССР и Пакистаном не были совсем уж плохими, и обе стороны действовали по принципу «худой мир лучше доброй ссоры». Еще одной причиной «миролюбия» Пакистана являлся устаревший парк истребительной авиации: «Миражи-III» и китайские МиГ-19 с ракетами малой дальности не имели больших шансов перехватить советские самолеты.

Тем не менее, ситуация постепенно накалялась, особенно после нескольких трагических происшествий. Так, в июле 1981 г. вертолетчики доставили группу саперов для минирования шедшей от Пешавара на Джелалабад дороги. В итоге те по ошибке заминировали пакистанский участок дороги, что привело к жертвам.

Пакистан начал укреплять свою северную границу, перебросив туда ЗРК «Кроталь». С января 1983 г. ВВС Пакистана получили истребители F-16, что резко усилило их позиции. В конце-концов было решено, что ВВС Пакистана обязаны реаги­ровать на нарушения границы, и эскадрильи, базирующиеся в Пе­шаваре и Камре, были приведены в состояние боевой готовности. Несмотря на то что с 1980 г. пакис­танским истребителям-перехват­чикам приходилось много раз взле­тать по тревоге, лишь в мае 1986 г. им впервые удалось навязать нару­шителю воздушный бой.

С того времени и по ноябрь 1988 г. F-16 из состава 9-й и 14-й эскадрилий сбили семь самоле­тов-нарушителей, один из кото­рых был классифицирован как вероятный нарушитель. В первой схватке командир 9-й эскадрильи Куадри сбил Су-22 ракетой AIM-9. Второй нарушитель был подбит огнем из 20-мм пушки, однако смог уйти в сторону границы и предположительно упал или со­вершил вынужденную посадку на афганской территории. 30 марта 1987 г. подполковник Раззак сбил Ан-26. Последний выполнял задачу по транспортировке груза и личного состава на аэродром Хоста, расположенный всего в 15 км от афганской границы. Дело в том, что район Хоста оказался полностью окружен моджахедами, и держался лишь благодаря воздушному мосту. Советские самолеты, выполнявшие задачи снабжения, были вынуждены жаться к границе, и подставлять себя под удар. Впоследствии Пакистан заявил, что данный самолет «вел разведку».

Однако 29 апреля того же года фортуна повернулась спи­ной к пакистанцам, которые поте­ряли один F-16 в бою с шестью афганскими самолетами. Не исклю­чено, что этот F-16 был сбит своим собственным ведущим, который затем утверждал, что уничтожил машину противника. Афганцы же вернулись домой, не потеряв ни одного самолета.

4 августа 1988 г. майор Бокхари из 14-й эскадри­льи сбил советский Су-25, кото­рый пилотировал Александр Руц­кой, позднее ставший вице-прези­дентом России. 12 сентября того же года свой собственный боевой счет открыл капитан Махмуд из 14-й эскадрильи, сбив два истре­бителя МиГ-23. 3 ноября тот же пилот сбил истребитель-бомбар­дировщик Су-22.31 января 1989 г. все тот же Махмуд наблюдал за тем, как Ан-24, на пе­рехват которого он вылетел, раз­бился при попытке совершить посадку. Это был уже второй Ан-24/26, сбитый той зимой. Первый транспортник был уничтожен в ночь с 20 на 21 ноября 1988 г., прав­да, пакистанские ВВС официально не подтвердили этого факта.

Советские летчики знали о постоянной опасности, исходящей с пакистанской стороны. При действиях ударных групп в приграничных районах в сопровождение обязательно посылалась пара или звено МиГ-23МЛД, вооруженных ракетами и несших ПТБ-800. Истребители несли по две ракеты Р-24Р и две Р-60, сочетая вооружение для дальнего и ближнего маневренного боя. Помимо ракет, в обязательном порядке снаряжался полный боекомплект к пушке. Прикрытие осуществлялось методом заслона в воздухе с дежурством в зонах на наиболее вероятных направлениях атаки противника.

По некоторым данным, со­ветским самолетам удалось сбить несколько пакистанских истреби­телей, в частности приводится слу­чай, когда МиГ-23МЛД сбил один F-16.

ВЫВОД ОКСВ И ПОДЪЁМ ТАЛИБАНА

К августу 1988 г. в СССР вер­нулось 50% советского военного контингента. Полностью вывод всех советских войск был завер­шен в феврале 1989 г.

Однако уход Советской Армии из Афганистана не привел к окон­чанию боевых действий. Различ­ные повстанческие группировки стали воевать не только с кабуль­ским режимом, но и между собой, в результате чего правительство Наджибулы продержалось у вла­сти еще три года, что удивило мно­гих. Это частично объясняется тем, что бывшие коммунисты раз­делили власть с самой сильной из всех группировок моджахедов.

В апреле 1992 г. президент Наджибула был, наконец, свергнут, и в стране установился исламский режим во главе с президентом Раббани. Министром обороны в его правительстве был назначен Масуд, который начал боевые дей­ствия против сил движения «Па­тан Хезб-э-Ислами», возглавляе­мого бывшим премьер-министром Гульбеддином Хекматияром.

Чтобы помешать Хекматияру захватить власть, Масуд заключил союз с генералом Абдулом Рашидом Дустумом. Последний кон­тролировал провинцию на севере страны с центром в городе Мазари-Шариф, а ранее служил в ар­мии коммунистического кабульского правительства.

ВВС Демократической Респуб­лики Афганистан подверглись исламизации и чистке. Авиабазы попали под контроль различных группировок. Кабульская и баграмская базы стали костяком ВВС Масуда, Шинданд и Джелалабад отошли к Хекматияру, а Мазари-Шариф к Дустуму. Ситуация ос­ложнилась племенными распря­ми, зачастую принимавшими форму вооруженного конфликта.

Основой мощи Хекматияра были лагеря афганских беженцев в Пакистане, и именно оттуда в 1994 г. появилась новая, гораздо более сильная угроза.

Исламская милиция Талибана состояла в основном из религиоз­ных студентов - последователей фундаменталистского учения муллы Мухаммеда Омара. Спеку­лируя на враждебности различ­ных воюющих группировок, Та­либан быстро заручился поддерж­кой широких масс населения и взял под свой контроль обширные районы на юге страны.

Ожесточенная борьба продол­жалась вплоть до 28 сентября 1996 года, когда силы Талибана захва­тили, наконец, Кабул. Тогда каза­лось, что захват фундаментали­стами севера страны дело уже ре­шенное и это всего лишь вопрос времени. Однако Талибан оттолк­нул от себя многих своих прежних сторонников, прежде всего исключительно жесткой интерпре­тацией исламских законов. Вос­пользовавшись этим, Ахмад Шах Масуд объединил вокруг себя значительную часть отрядов бывших моджахедов и нанес сильный удар, отбросив войска Талибана к Кабулу.

Боеготовность частей ВВС, по­павших под контроль различных враждующих между собой груп­пировок, упала до очень низкого уровня. В воздух изредка подни­мались лишь транспортные само­леты и вертолеты. В 1995 г. было сбито несколько истребителей афганских ВВС и как минимум три истребителя-бомбардиров­щика Су-20, принадлежавших моджахедам, один из которых был уничтожен «МиГом» афганских ВВС. Также «Талибан» поте­рял несколько вертолетов.

С уходом Советской Армии война не закончилась, она перешла в новую стадию…

Широко известно, что превосходный штурмовик Су-25 участвовал в военных действиях в Афганистане. Об этом рассказывали многие летчики.

А о том, что в афганском небе воевали фронтовые бомбардировщики Су-24, Су-24М с двигателями АЛ-21Ф-3, знали немногие. Их участие было совершенно засекреченным. Поэтому они не базировались на территории Афганистана. Полки, принимавшие участие в боевых действиях, базировались в Закавказском округе на аэродроме Копитнари, недалеко от Кутаиси, и в Среднеазиатском округе, на аэродроме Карши в Узбекистане. Сейчас там базируются американские авиасоединения, которые постоянно пополняются.

Командовал одним из полков Су-24 Николай Антонович Кузьминский. В.В. Подвальнюк был штурманом подразделения. «В начале 84-го года был первый вылет, - рассказывает Валерий Васильевич. - Летим над цветущими садами по берегам Амударьи. Пересекли государственную границу, и начались полупустыни, горы Гиндукуш, перевалили через них, подошли к Баграму, сбросили бомбы. Бомбометание выполнялось в горной местности с превышением целей до 2000 м с использованием наземных навигационных систем. Полеты выполнялись днем и ночью в любых метеоусловиях. Так что личный состав испытывал большие физические и психологические нагрузки, связанные с работой при высокой температуре воздуха, сменой времени выполнения задачи (день сегодня - следующая задача ночь и наоборот)».

При боевой работе у самого Пакистана, особенно под Джелалабадом и Кандагаром самолеты проходили вдоль границы и после сброса бомб сразу отворачивали в глубь афганской территории. Бомбя дорогу на Пешавар, где цели лежали в 3–5 км от нее, экипажи проходили в развороте возле самой границы. Для предупреждения угрозы перехвата пакистанскими истребителями поднималось звено МиГ-23 с аэродрома Баграм, дежурившее в зоне между районом нанесения удара и границей на высоте 2000–3000 м выше бомбардировщика.

Несмотря на скрытность ночных вылетов, командование стало принимать дополнительные меры безопасности. Чтобы обмануть наблюдателей противника, начали программировать выход в назначенную точку с разных направлений или отворот перед ней для бомбометания с неожиданного направления, избегая засадных позиций вражеских ПВО на горных вершинах, уход от цели и возвращение на «базу» выбирались с изменением маршрута полета, обязательно меняли курс при повторном ударе по той же цели. В боевой работе фронтовой бомбардировщик Су-24 оказался весьма надежной машиной, случаи отказа по планеру и двигателям АЛ-21Ф были единичны и относились в основном к системам управления силовой установкой, механизацией и гидравлике. Один раз произошел помпаж двигателя на самолете эскадрильи майора Рыбака. Вспышки в сопле заметил его ведомый, после чего летчику пришлось выключить неисправный двигатель, избавиться от бомб и возвращаться домой. Су-24 снизился до рискованной высоты, но долетел благополучно. Были отказы и сложной электроники, иногда не работала бортовая цифровая вычислительная машина (ЦВМ), но постепенно система «прирабатывалась», и неисправностей становилось меньше.

…В начале декабря 1988 года южнее Баграма, когда советских войск уже практически не было в Афганистане, при бомбардировке горного района севернее Кабула взрывы прозвучали в предместье города. Погибли наши десантники, подозрение пало на летчиков 735-го полка.

Прилетевший разбираться на аэродром в Карши генерал В.И. Варенников привез с собой осколки боеприпасов с сохранившейся маркировкой. На аэродромных складах таких бомб не оказалось, обвинение сняли, списав произошедшее на душманскую диверсию.

Боевых потерь полки Су-24 над Афганистаном не понесли, однако напряжение и усталость, умноженные на ночной образ жизни, дали свои результаты. Немалую роль в аварийных случаях играла погода. Один такой случай закончился трагически.

20 декабря 88-го года молодой летчик 735-го бомбардировочного авиационного полка старший лейтенант В. Шостенко со штурманом капитаном А. Черницовым вылетели на ретрансляцию, обеспечивая связь с ударной группой. Когда эскадрилья отбомбилась и возвращалась домой, ретранслятор пошел на посадку. Дул сильный боковой ветер, и летчик не стал выпускать тормозной парашют, чтобы машину не потянуло в сторону. Пилот поступил строго по инструкции, в его действиях впоследствии не отыскали ни малейших отклонений от наставлений. Однако Су-24 на пробеге снесло с полосы на грунт. В оказавшейся там яме сломалась основная стойка шасси, которая пробила фюзеляж и баки. Шостенко успел выбраться из лежавшего самолета. А правую створку фонаря заклинило, и пока штурман освобождался от ремней и перелезал на место летчика, вокруг машины разлилась лужа керосина. Ему пришлось прыгать в огонь. Подбежавшие шинелями сбили с капитана пламя, но он уже сильно обгорел - ночью Андрей Черницов умер в госпитале.

Во втором аварийном случае тоже виновата погода. Сырой туманной ночью в середине декабря экипаж в составе летчика подполковника Б. Маркина и штурмана капитана А. Савельева вырулил на старт. Они не заметили, что консоли крыла сложены (механизация убрана), а жесты стартового наряда, осматривавшего Су-24 перед взлетом, не разглядели сквозь морось и запотевшие стекла фонаря. Для рейда на Кандагар машина была заправлена «под пробку», несла два дополнительных топливных бака, авиабомбу 1500 кг и две по 500 кг. Из-за такой нагрузки затянувшийся отрыв поначалу не показался экипажу подозрительным, но бомбардировщик не хотел взлетать и в конце взлетной бетонной полосы. На скорости 350 км/ч Су-24 выскочил на грунт и, задрав нос, понесся дальше. Стойки шасси выдержали, и машина оторвалась только перед самым ближним приводом, снеся на нем антенны и столб ограждения. Обе стойки со свисавшей колючей проволокой нормально убрались, и Су-24 пошел вверх, задрав угол атаки до запредельных 27°. Самолет достиг цели, отбомбился и благополучно вернулся обратно. Но садиться пришлось без выпуска закрылков и предкрылков, блок управления которыми вырвало еще при взлете прошедшим по фюзеляжу столбом. Два раза экипаж спасся от неминуемой гибели благодаря прочности конструкции суховской машины, большой тяговооруженности двигателя Люльки АЛ-21Ф и ровной поверхности пустыни.

«Победителей» в этом уникальном случае не наказали, дали три дня отдыха, после чего снова подключили к боевой работе.

Со второй половины декабря большинство вылетов стали выполнять для нанесения бомбовых ударов по целям, расположенным вдоль путей вывода наших войск, предупреждая вражеские вылазки и создавая «зоны безопасности» у дорог. Для повышения точности ударов, наносимых вблизи расположения своих войск, вылеты все чаще проводились днем с высот 2000–3000 м над целью с использованием оптических прицелов в простых метеоусловиях, то есть работа шла почти равномерно круглые сутки.

Последний раз на боевое задание экипажи бомбардировочного полка из Николаевки отправились 11 января 1989 года, отбомбив цели у Джелалабада. За все время боевого применения выполнено 100 полковых вылетов, сброшено 7000 тонн бомб. Эстафету этого полка принял бомбардировочный полк из Закавказья на самолетах Су-24М. Днем 20 января полк отправился в первый боевой вылет. Цели в районе Пули-Хумри располагались вдоль трассы Кабул - Хайратон, по которой шли советские войска на Родину.

Бомбы на душманов бросали за облаками, вне видимости целей с использованием прицельно-навигационного комплекса и наземных систем навигации с высот 6000–6600 м. С наступлением сумерек удар авиабомб 1500 и 500 повторили. В дальнейшем дневные и ночные вылеты чередовались примерно в равном соотношении, как по ближним, так и по дальним целям. 21 января поступило сообщение особой важности: разведке удалось отыскать Убежище неуловимого Ахмад Шаха в ущелье близ Карабата к северу от Кабула. Ночью 143-й и 735-й БАЛ выполнили по два полковых вылета, но «панджерский лев» снова Ушел. Под нажимом Кабула, для которого продолжение войны оставалось единственным шансом сохранить власть, 23 января началась операция «Тайфун». Она свелась к трехдневным артиллерийским, ракетным и авиационным налетам по формированиям Масуда в Панджерском ущелье и на южных предгорьях Саланга. Но и это не принесло успеха.

Перспективы на случай аварийных ситуаций выглядели безрадостно. Поисково-спасательные службы оставались только в Кабуле, Баграме и Кундузе, да и там они сворачивали свою работу, готовясь к перелету в Союз. На предполетных указаниях экипажам прямо говорили: «В случае чего тяните к Пакистану и там прыгайте. Над Афганом вам надеяться не на кого, а оттуда сумеем выкупить или обменять. Как произошло с Руцким». Работая в эти дни по ущельям возле Асадабада, откуда рукой подать до Пакистана, экипажи Су-24 не раз наблюдали в отдалении силуэты пакистанских F-16. Несмотря на то что МиГи из Баграма еще в конце января ушли домой, F-16 в бой не рвались и ограничивались наблюдением, обозначая себя по ночам аэронавигационными огнями (АНО) и проблесковыми маяками.

Боевые вылеты Су-24 продолжались до последних дней и часов пребывания в Афганистане 40-й армии. Последние боевые задания выполнялись на Су-24М 14 февраля, бомбили «полуторками», вызывавшими в заснеженных горах настоящие землетрясения со сходом лавин и обвалами.

Благодаря журналистам, освещавшим вывод войск, Су-24 мелькнули на телеэкранах. Комментатор новостей, указывая на инверсионные хвосты «последних советских самолетов, покидавших Афганистан», явно поторопился - по мосту на север двигалась уходившая армия, а следы на небе тянулись в обратную сторону… Несмотря на уход советских войск из Афганистана, сворачивать присутствие авиагруппы не торопились. Полки оставались в готовности поддержать правительство Наджиба. Готовность к вылету сохранялась три недели после 15 февраля. Однако оппозиция на штурм столицы не пошла, избрав привычную тактику изнуряющих обстрелов и диверсий. \ 6 марта 1989 года был дан «отбой», и Су-24, «закрыв командировку», вернулись на свою авиабазу в Копитнари недалеко от Кутаиси.

«Фронтовой бомбардировщик Су-24 и Су-24М, - говорит подполковник Валерий Подвальнюк, - проектировался как самолет для боевых действий над равнинной холмистой местностью (европейский театр военных действий ТВД), но применяли его в горах Гиндукуш в экстремальных условиях пилотажно-навигационного комплекса ПНК. На модернизированных Су-24М ПНК этот комплекс позволял выполнять бомбометание по целям в горной местности, что уже облегчало выполнение задачи. Его конструкция, мощный двигатель АЛ-21 Ф-3 оказались настолько надежными, что выдержали все перегрузки и спасли наши жизни».

Продолжение. Начало в "АХ", №3"94, "АиВ", №№1,3, 4, 5"95, 1,3,5"96, 3"97, 1"98.

Виктор Ю.Марковский/ Харьков

При боевой работе у самого Пакистана, особенно под Джелалабадом и Кандагаром, самолеты проходили вдоль границы и после удара сразу отворачивали в глубь афганской территории. Бомбя дорогу на Пешавар, где цели лежали в 3-5 км от "ленточки", экипажи проходили над трассой до самой границы, и Су-24 случалось на вираже "чиркнуть по ней крылом". Угрозу пакистанских перехватов предупреждало звено МиГ-23 из Баграма, дежурившее вблизи на 2000-3000 м выше бомбардировщиков. Иногда на самолетах пищала "Береза", однако тепловые ловушки не отстреливали, ведь фейерверк в ночном небе сразу выдал бы группу. Был подготовлен весьма радикальный план защиты бомбардировщиков от обнаружения неизвестной РЛС. Ударную группу должен был сопровождать самолет с противорадиолокацион-ным вооружением, который бы зафиксировал место работы радара бортовым пеленгатором "Филин" и атаковал его самонаводящимися ракетами Х-58. Однако от такого решения отказались, сочтя чересчур вероятным попадание по РЛС и маякам афганских аэродромов в Хосте и Кандагаре. Весьма нежелательными были и дипломатические осложнения, которых не пришлось бы долго ждать, если атакованная цель оказалась бы в Пакистане.

Несмотря на скрытность ночных высотных вылетов, командование стало принимать дополнительные меры безопасности. Чтобы обмануть наблюдателей противника, стали программировать "кривой" выход в назначенную точку или отворот перед ней для бомбометания с неожиданного направления. Избегая засадных позиций ПВО на горных вершинах, возвращение строили по обходному маршруту и обязательно меняли курс при повторном ударе по той же цели.

На вертолеты ПСС при работе в дальних "углах" надежды уже не было, рассчитывать в аварийном случае приходилось на собственную удачу и запас патронов. В обязательный набор, помимо штатного ПМ с четырьмя обоймами, входили АКС-74У, четыре магазина к нему, по паре "лимонок" Ф-1 и гранат РГД-5. Автомат, как самое ценное, прятали на груди под подвесной системой парашюта, не доверяя НАЗу под сиденьем, а остальные запасы рассовывали по карманам. Носить их там было крайне неудобно - угловатое железо выпирало отовсюду, быстро рвало карманы и норовило вывалиться наружу. Получить специальные разгрузочные жилеты (боевые НАЗ-И) не удалось, их не хватало даже вертолетчикам в Афганистане, и в полках начали самостоятельно кроить "лифчики" под автоматные магазины и гранаты. У николаевцев "законодателем мод" выступил начальник ПДС А.Соловьев, соорудивший легкую жилетку на лямках из старых чехлов и парашютных строп, а местных летчиков обшивали собственные жены.

В боевой работе Су-24 оказался вполне надежной машиной, случаи отказа по планеру и двигателям были единичны и относились, в основном, к системам управления силовой установкой, механизацией и гидравлике. Один раз произошел помпах двигателя на самолете замполита эскадрильи м-ра Рыбака. Вспышки в сопле заметил его ведомый, после чего Рыбаку пришлось выключить неисправный ТРД, избавиться от подвесок и возвращаться домой. Су-24 снизился до рискованной высоты, но долетел благополучно. Неоднократно случались отказы выработки топлива из ПТБ, причем дефект оказался тем более неприятным, что после нажатия кнопки аварийного сброса бомбардировщик избавлялся от всех подвесок, а лишних баков не было. Поругивая "выдумавших самолет сионистов", в полках сохраняли дефицитные ПТБ, перекоммутацией электроарматуры отключая канал их сброса, чтобы с замков уходили только бомбы. Неизбежные отказы сложной электроники поначалу шли валом, в частности, на каждом третьем-четвертом самолете не работала БЦВМ, но постепенно система "прирабатывалась", и неисправностей становилось меньше. Из-за спешки при подготовке случались ошибки с программированием, а то и просто путали блоки-накопители при установке на самолеты. Однако южнее Баг-рама к этому времени советских войск уже практически не было, и "рекламации" не приходили до тех пор, пока в начале декабря при бомбардировке горного района севернее Кабула взрывы прозвучали в предместье города. Погибли десантники ОКСВ, а подозрение пало на 735-й БАП. Прилетевший разбираться в Карши генерал армии В.И.Варенников привез с собой осколки с сохранившейся маркировкой. На аэродром-" ных складах таких бомб не оказалось, и обвинение сняли, списав произошедшее на душманскую диверсию.

Боевых потерь полки Су-24 над Афганистаном не понесли, однако напряженней усталость, помноженные на ночной образ жизни, дали свои результаты. Немалую роль в двух произошедших аварийных случаях сыграла и погода. Сырой туманной ночью 13 декабря николаевский экипаж в составе летчика п/п-ка Б.Маркина и штурмана к-на А.Савельева вырулил на старт. В спешке они не заметили, что консоли на самолете сложены, механизация убрана, а жесты стартового наряда, осматривавшего бомбардировщики перед взлетом, не разглядели сквозь запотевшие стекла фонаря и морось. Для рейда на Кандагар машина была заправлена "под пробку", несла два ПТБ-3000, ФАБ-1500 и две ФАБ-500. Из-за такой нагрузки затянувшийся отрыв поначалу не показался подозрительным, но бомбардировщик не захотел взлетать и в конце бетонки. На скорости 350 км/ч Су-24 выскочил на грунт и, задрав нос, понесся дальше. Основные стойки шасси выдержали, и машина оторвалась только перед самым ближним приводом, снеся на нем антенны и столб ограждения. Обе стойки со свисавшими гроздьями колючей проволоки нормально убрались, и летчик пошел вверх, задрав угол атаки до запредельных 27°. Самолет достиг цели, отбомбился и благополучно вернулся обратно, но садиться пришлось снова без выпуска закрылков и предкрылков, блок управления которыми вырвало прошедшим по фюзеляжу столбом. Экипаж еще раз выручила прочность конструкции суховской машины и ровная поверхность пустыни (как говорили, "он мог бы бежать до самого Афгана"). Обошлось и без оргвыводов - победителей судить не стали, дав им три дня отдыха, после чего снова подключили к летной работе.

Спустя неделю, 20 декабря, другой случай завершился трагически. Молодой летчик 735-го БАП ст. л-т В. Шостенко со штурманом к-ном А.Черницовым вылетел на ретрансляцию, обеспечивая связь с ударной группой. Когда бомбардировщики повернули домой, ретранслятор пошел на посадку. Дул боковой ветер со скоростью до 15 м/с, и летчик не стал выпускать тормозной парашют, чтобы машину не тянуло в сторону. Пилот поступил строго по инструкции, и в его действиях, впоследствии, не отыскали ни малейших отклонений от наставлений. Однако Су-24 на пробеге снесло с полосы и выбросило на грунт, где в подвернувшейся яме сломалась основная стойка, пробившая фюзеляж и баки. Шостенко успел выбраться из лежавшего самолета. Правую створку фонаря заклинило, и пока штурман освобождался от ремней и перелезал на место летчика, вокруг машины разлилась лужа керосина. Ему пришлось прыгать в море огня. Подбежавшие шинелями сбили с капитана пламя, но было уже поздно - той же ночью Андрей Черницов умер в госпитале…

Со второй половины декабря значительное число вылетов стали выполнять по квадратам вдоль путей вывода войск, предупреждая вражеские вылазки и создавая "зоны безопасности" у дорог. Для повышения точности ударов, наносимых вблизи расположения своих войск, налеты все чаще производились днем. Другой причиной этого стало обеспечение более насыщенной и равномерной работы круглые сутки. Дневные бомбардировки занимали около четверти общего объема и проводились теми же способами. Лишь иногда, в нечастые ясные дни, использовались оптико-электронные прицелы "Чайка-1". Фотоконтроль результатов каждого удара возлагался на разведчиков 87-го ОРАП.

Время от времени, при дневных налетах на цели в знакомых районах, экипажи могли наблюдать последствия своих ударов: испещренную кратерами воронок "зеленку", расколотые скалы, провалы на месте горных карнизов с обрывавшимися в пропасть тропами, каменное крошево на дне ущелий, в котором терялись дороги. Многие селения остались только на картах, а на их месте виднелись едва различимые пыльные руины. Внизу лежала погубленная войной страна. Продолжавшийся вывод войск пробуждал сомнения: что же за дорога к миру сопровождается валом бомбардировок? Противник для работавших "из-за речки" авиаторов оставался безликой точкой на карте, которой сплошь да рядом оказывались селения среди садов и посевов, нисколько не похожие на значившиеся в ориентировках "укрепрайоны". Люди начинали задаваться вопросами, и теперь представителю разведки случалось заверять экипажи, что подлежащие бомбежке кишлаки "брошены жителями и обезлюдели". Недовольных было много, некоторые стали уклоняться от вылетов, ссылаясь на здоровье и пренебрегая положенной "за боевой день" выплатой. Летчики оставались верны присяге, но пошатнулись устои, на которых держалась страна. В 149-м БАП экипажи трижды отказывались летать на бомбежку, заявляя, что "за Родину готовы жизни отдать, но в этом мутном деле участвовать не будут". Двоих летчиков удалось переубедить совместными усилиями командиров и особистов, но один отказался наотрез и был уволен из армии. Вопроса это не решило: многие в ходе вылетов просто сбрасывали бомбы мимо селений.

Последний раз на боевое задание экипажи 149-го БАП отправились 11 января 1989 г., отработав по целям у Джела-лабада. За весь период было выполнено около 140 полковых вылетов (в среднем по два за сутки на самолет) и сброшено 7500 т бомб. Еще неделю николаевцы оставались в готовности, пока эстафету не принял сменивший их 143-й БАП из Закавказья. В Копитнари поговаривали о предстоящей работе, считая, что "без нас точно не обойдется", но слухи подтвердились лишь в середине января, когда командир полка п-к В.Никулин объявил о скором перелете. Вся подго-1 товка свелась к выдаче карт и прокладке перегоночного с маршрута. В Ханабад отправили 26 Су-24М, перелетевших несколькими группами, которые вели командир 1-й эскадрильи м-р Моисеев, 2-й - п/п-к Дербан и 3-й - м-р Мосолов. В боевых порядках летели только классные экипажи, молодых летчиков на подмену вместе с техсоставом перебросила ВТА. Перелет не обошелся без приключений: при промежуточной посадке в Кировобаде лидировавшему командиру полка случилось приложить свой самолет хвостом о бетон, стесав трубы аварийного слива топлива. Потребовалась их замена, из-за чего только на другой день, 18 января, "грузинский" полк прибыл к месту назначения.

Уже на месте выдали оружие и переодели в камуфляжи взамен "парадных" голубых комбинезонов. Подходящие размеры к тому времени успели разобрать, и "опоздавшим на войну" достались большей частью огромные куртки и костюмы, из-за чего летчики в обновках выглядели натуральными сиротами в жупанах с чужого плеча.

Корректируемая бомба КАБ-500Л пошла нэ цель

Опыт прошедших лет мало чему научил снабженцев: дождаться выдачи "лифчиков", ставших непременным атрибутом военной моды, не удалось, а сменявшиеся экипажи своими делиться не спешили, резонно считая, что "война еще не закончилась". У бывалых летчиков 143-го полка сохранились старенькие жилетки образца 1984 г., остальным же снова пришлось кроить их из подручных материалов или рассовывать магазины и гранаты за пазуху и по карманам. Для ускорения ввода в строй занятия с ними провели задержавшиеся командир и начальник разведки 149-го БАП, поделившиеся своим опытом. В подготовке активно принимал участие и представитель разведотдела 73-й ВА, доставивший из Ташкента множество фотопланшетов целей, "портреты" наиболее часто обрабатываемых объектов в дневном и ночном (тепловом) изображениях, радиолокационные виды местности при выходе с разных курсов (в горах одно и то же место при взгляде с разных направлений меняется до неузнаваемости, различаясь словно лицо и затылок). Оперативность разведки заслуживала высочайшей оценки: уже через час после получения боевой задачи перед экипажами расстилались фотопланшеты, зачитывались сводки о деятельности оппозиции в этом районе за сутки, давалась характеристика средств ПВО и прочие детали.

Перспективы на случай аварийных ситуаций выглядели безрадостно: группы ПСС оставались только в Кабуле, Баграме и Кундузе, да и там они сворачивали свою работу, готовясь к перелету в Союз. К концу января на предполетных указаниях прямо говорили: "В случае чего тяните к Пакистану и там прыгайте. Над Афганом вам надеяться не на кого, а оттуда сумеем выкупить или обменять".

Днем 20 января полк в полном составе отправился в первый боевой вылет. Цели в районе Пули-Хумри располагались вдоль трассы Кабул-Хайратон.

Бомба ФАБ-500ТС на подготовительном мостике. Отсюда бомбы грузили на тележки и развозили по самолетам

Летчики и штурманы 735-го БАП у "полуторок" ФАБ-: 500М46. Слева направо: верхний ряд - Кононенко, Малтанар, Любчик; средний ряд - Клеветенко, Салаев, Поляков, Шубин, Матвеев, Пименов, Гордеев, Жаменский, Микуров; на переднем плане - Косолапое. Карши, канун 1989 г.

Экипажи бомбили сквозь облака с высоты 6000-6600 м с коррекцией по РСДН. С наступлением сумерек удар ФАБ-1500 и ФАБ-500 повторили. В дальнейшем дневные и ночные вылеты чередовались примерно в равном соотношении, как по ближним, так и по дальним целям. В темноте, помимо АНО и СПО, на Су-24М отключали автоматику постановки помех АПП-50, реагировавшую на облучение и засветки на земле и в небе, воспринимавшиеся чуткой электроникой как пуски ракет. Ложным сигналом мог стать любой блик, яркая луна, вышедшая из-за туч, или работа РЛС соседних самолетов, на которые система тут же отвечала залпом пиропатронов с дипольными отражателями и тепловыми ловушками. Как-то на одном самолете автомат забыли отключить, и перед самой целью он сработал, расцветив ночную тьму настоящей иллюминацией, по словам летчиков, "изумительной, но совсем не уместной". Зрелище пресек командир полка, вышедший в эфир с набором сильных и ясных указаний зазевавшимся.

21 января поступила задача особой важности: разведке удалось отыскать убежище неуловимого Ахмад Шаха в ущелье близ Карабата к северу от Кабула. Масуда охраняла, по словам Б.Громова, очередная "взаимоприемлемая договоренность", но упускать шанс покончить с давним противником не хотелось.

Штурман эскадрильи 143-го БАП к-н Н.Барышников после очередного вылета. До конца войны остаются считанные дни

Ночью 143-й и 735-й БАП выполнили по два полковых вылета, но "панджшерский лев" снова ушел, впрочем это было только началом. Под нажимом Кабула, для которого продолжение войны оставалось единственным шансом сохранить власть, 23 января началась операция "Тайфун", которая свелась к трехдневным артиллерийским, ракетным и авиационным налетам, избранным "основным методом поражения формирований Масуда в Панджшере и на южных предгорьях Саланга". "Хлопать дверью" напоследок авиаторам пришлось и в последующие дни, причем летчикам объясняли, что бомбят они не Ахмад Шаха, а "несознательные банды, не желающие примирения", в доказательство чему на Панджшер совершили несколько вылетов с агитационными бомбами-кассетами, набитыми листовками. Неизвестно, как оценили их бойцы Масуда, но в одном случае агитация и пропаганда оказались реальной силой: с ближнего блокпоста доложили, что "залистовали удачно, а кассетой даже зашибли в кишлаке одного духа".

В 143-м полку пробовали использовать по пещерам и укрытиям в горах корректируемые авиабомбы КАБ-500Л и КАБ-1500Л, но без успеха. Самостоятельный поиск небольших объектов даже с помощью мощного телевизионного прицела с последующей подсветкой их лазерным лучом с высот порядка 6000-7000 м оказался неэффективным, а рассчитывать на целеуказание с земли в покрытых снегом горах не приходилось. К тому же бомбы при сбросе с больших высот, где их рулям "не хватало воздуха", плохо управлялись. Требуемой точности достичь не удавалось, а крошить скалы "кувалдами" стоимостью в десятки тысяч рублей было дороговато. Эффективное высотное бомбометание по точечным целям в горах оставалось весьма большой проблемой. В начале февраля для уничтожения двух угнанных афганских вертолетов, севших без топлива на северо-востоке в ущелье под Миандахом, привлекли внушительные силы - два звена "грузинских" Су-24, соседей-каршинцев и самолеты ДА. Они работали обычными бомбами, ни одна из которых не накрыла цель. "Вентиляторы" сверху выглядели убедительно целыми, и добивать их пришлось баграмским "грачам".

Боевые вылеты Су-24 продолжались до последних дней и часов пребывания в Афганистане 40-й армии. Удары следовали большей частью по придорожным районам и "бандитским" Чарикару, Бамиану и Панджшеру. Бомбардировками поддерживали и удаленные гарнизоны афганцев, практически отрезанные от центра. Как вспоминал штурман эскадрильи 143-го БАП к-н Н.Барышников, "в одном из вылетов, целью которого назначались "склады оружия" под Баграмом, в указанном месте действительно обнаружили скопление палаток. В визире прицела отчетливо виднелись красные кресты на них и мечущиеся вокруг фигурки людей - должно быть, беженцы с разбомбленного Саланга.

Летчики и штурманы 149-го ГвБАП, участвовавшие в боевых вылетах на Афганистан.

В среднем ряду: второй слева Санин, четвертый - Коржак, пятый - Карасев. Сидят: второй слева Маховский, третий - Шелихов, четвертый - Щебликин, шестой - Савельев. Май 1993 г.

Рука не поднялась и, не сговариваясь, мы всем звеном прицельные марки вынесли в сторону…". Неприятие войны брало свое: даже при невыработке топлива из подвесных баков, трижды случавшейся в 143-м полку, летчики старались сбросить их, не попав по селениям.

Аналогичное отношение к войне было и у летчиков пакистанских истребителей, избегавших стычек и ограничивавшихся патрулированием своей стороны границы. Работая в эти дни по ущельям возле Асадабада, откуда рукой подать до Пакистана, экипажи Су-24 не раз наблюдали в отдалении силуэты F-16. Несмотря на то, что МиГи из Баграма еще в конце января ушли домой, те в бой не рвались и ограничивались наблюдением, обозначая себя по ночам АНО и проблесковыми маяками.

Напоследок Су-24 нанесли удары 13 и 14 февраля, выполнив в течение каждого дня по два полковых вылета. Бомбардировщики "рубили хвосты" вслед за уходящими войсками, работая по Салангу, Чарикарской долине, районам от Кабула и до самого Пянджа. В эти дни бомбили исключительно "полуторками", вызывавшими в заснеженных горах настоящие землетрясения со сходом лавин и обвалами.

Благодаря журналистам, освещавшим вывод войск, Су-24 мелькнули и на телеэкранах: комментатор новостей, указывая на инверсионные хвосты "последних советских самолетов, покидающих Афганистан", явно поторопился - по мосту на север двигалась уходившая армия, а следы на небе тянулись в обратную сторону…

Несмотря на уход советских войск из Афганистана, сворачивать присутствие авиагруппы не торопились. Полки оставались в готовности поддержать правительство Наджиба, а на случай непосредственной угрозы столице предполагалось перебросить бомбардировщики 143-го БАП вплотную к границе на аэродром Калай-Мор и оттуда отражать штурм города. Экипажи получили детальные карты Кабула, разбитые на квадраты, в которых у каждого были расписаны конкретные цели и задачи. В "уличных боях" планировали использовать КАБ-500Л и КАБ-1500Л, а также управляемые ракеты Х-25 и Х-29. 735-й полк подобные задачи должен был решать, работая со своей авиабазы. Подготовка продолжалась три недели, однако оппозиция на штурм столицы не пошла, избрав привычную тактику изнуряющих обстрелов и диверсий. 6 марта был дан "отбой", и бомбардировщики 143-го полка, "закрыв командировку", вернулись в Копитнари.

Автор сердечно благодарит за помощь и поддержку, оказанные при работе над статьей, офицеров ВВС России: п/п-ков Сергея Пазынича, Николая Барышникова, Виктора Бейфуса, м-ров Александра Савельева, Александра Згогурина, Павла Клеветенко и зам. министра обороны Узбекистана п-ка Виктора Бекбулатова.