Я воевал на миг 27. Основные лётно-технические данные

МиГ-27К из 559-го апиб с парой блоков Б-8М1. Аэродром Финстервальде, 1992

Применение управляемых ракет в боевой подготовке занимало особое место. Использовать их готовились все летчики – при соответствующей подготовке и классности никого не лишали этой возможности. Вместе с тем из- за дороговизны ракет (стоимость одной Х-23 равнялась месячному денежному содержанию всего полка), ограничивавшей запросы Управления заказов ВВС и запасы этого оружия, массовым оно стать не могло, и практические пуски всегда были неординарным событием. Как правило, в строевых частях они проводились не чаще раза в год и приурочивались к дивизионным или окружным сборам с вылетом на соответственно оборудованный полигон, где мишенями служили достаточно крупные объекты, изображавшие склады, укрытия и ангары. В повседневной подготовке наводить Х-23 учились в классах на тренажерах ТНР-23, имитировавших управление из кабины. Ракету изображала электронная метка на экране телевизора, подчинявшаяся движениям кнюппеля.

Считалось, что для выработки навыков достаточно 5-6 часов тренировок, но на деле требовалось много больше времени, как по вине несовершенства тренажера, слабо отражавшего реальный процесс, так и специфики самого управления Х-23. Кнюппель "Дельты" на ручке управления находился рядом с "ползунком" механизма триммерного эффекта, которым летчик пользовался в течение всего полета, "играя" почти рефлекторно для парирования усилий на ручке при изменении скоростей и режимов полета. Он же позволял управлять самолетом по тангажу, причем движение "ползунка" вверх переводило машину в пикирование, вниз – в кабрирование. Управление ракетой от кнюппеля было обратным по характеру, что сбивало летчика. По опыту 4-го ЦБП, требовалось 500-800 наведений на тренажере, чтобы освоить систему управления Х-23.

Пуски обычно выполняли с пологого пикирования с углом до 30° на скоростях 600-1000 км/ч и высоте полета до 5000м, что обеспечивало достаточно времени для наведения. Ориентиром для слежения за ракетой первые секунды служил работающий двигатель, а после его отсечки наведение велось по трассеру. Опытные летчики выполняли пуски и с горизонтального полета с малых высот в 50-200 м, однако при этом цель обнаруживалась на небольшом расстоянии и для атаки оставалось мало времени. Хотя "Дельта" в процессе наведения и допускала боевое маневрирование (пусть и ограниченное), на практике старались сохранять режим полета постоянным все время наведения, избегая выхода ракеты из поля зрения и узкого створа радиолуча. Пуск Х-23 и без того был сложным занятием, заставлявшим летчика сочетать управление ракетой с пилотированием и слежением за воздушной и наземной обстановкой (все же в бою действовать пришлось бы в зоне досягаемости вражеской ПВО). К 1984-1985 годам пуски Х-23 стали более частыми и в боевой подготовке являлись обычными упражнениями.

Взлет МиГ-27К с ракетой Х-23 и контейнером "Дельта"

Ракета Х-29Л на АКУ-58

МиГ-27К 266-го апиб с ракетой Х-27ПС и с контейнером "Вьюга" на учебных сборах ИВА. Аэродром Домна, март 1984 года.

Причиной стал подходивший к концу срок их хранения на складах, и, чтобы не списывать ракеты впустую, их решили пустить в дело.

Освоение Х-25 и Х-29Л с лазерным наведением принесло свои особенности. Небольшая дальность пуска (7-8 км) оставляла летчику минимум времени: после включения подсветки на предельной дистанции мощность отраженного луча была мала, а захват – неустойчив. В немногие секунды до выхода на минимальную дальность требовалось добиться нормального захвата и движением кнюппеля совмещать прицельную марку с целью с помощью автоматики, продолжая удерживать электронный крест и луч подсветки на цели до самого попадания. Молодым летчикам времени хватало не всегда, и при срыве захвата они привозили ракеты обратно. "Изделию", по надежности, позволялось не больше трех полетов на подвеске, из-за чего после двух незапусков место в кабине занимал летчик поопытнее, гарантированно отправлявший ракету в цель.

Лазерные КАБ-500Л в обращении были проще – меньшая дальность и высота сброса делали захват более надежным. Наиболее эффективными были пуски и сбросы с подсветом цели наземным авианаводчиком, хорошо знавшим местность и подбиравшимся к объекту атаки для обеспечения работы авиации. Держа связь с летчиком, он в нужный момент включал подсветку, самолет выполнял пуск и тут же отворачивал – его сопровождение ракете не требовалось.

Процедура применения телевизионных Х-29Т и КАБ-500Кр на МиГ-27К и М отличалась использованием кабин- ного индикатора ИТ-23. У "Кайры" на экран выводилось изображение местности от видикона, фиксировался выделявшийся на фоне земли контрастный объект (или контрастные "маркеры" для КАБа) и к нему привязывалось прицельное перекрестие, которое задавало целеуказание ракете. Если после включения ГСН захват цели был устойчивым, можно было применять оружие. На "эмках" и "дэшках" летчик выполнял поиск цели визуально. После обнаружения цели и накладывания на нее подвижной марки прицела с помощью аппаратуры "Метка" выполнялось целеуказание "голове" ракеты, после чего изображение местности сканировалось ГСН и выдавалось на экран в кабине. Как и у "Кайры", после опознания и выделения объекта производился переход с широкого поля зрения на узкое, и "крестик" прицельной рамки удерживался на цели. После сброса бомба или ракета самостоятельно шла на цель, а самолет мог выйти из атаки.

Для тактического применения с выполнением захвата и всей процедуры, но без сброса дорогостоящего боеприпаса предназначались учебные бомбы КАБ-500Кр-У. Они допускали многоразовое использование (до 300 полетов, в то время как для КАБ их число ограничивалось 15) и позволяли регистрировать прохождение команд в ходе атаки. Однако их производство задерживалось, в частях их почти не видели, из-за чего приходилось довольствоваться тренажерными занятиями и нечастыми реальными бомбометаниями. Для контроля часто использовался видеомагнитофон, контейнер с которым подвешивался на центральный пилон. Видеозаписи использовались затем при оценке результативности атаки и для подготовки летчиков.

Боевые пуски ракет всегда требовали собранности и тренированности. Если воронки от бомб в стороне от мишени или прошедшая мимо очередь означали всего лишь незачет, то улетавшая "за горизонт" ракета, к тому же с сотней килограммов взрывчатки, могла повлечь более серьезные последствия. При всей тщательности подготовок, проверок и участии специалистов, случались промашки, имевшие звучную огласку. В 58-м полку летчика МиГ-27Д капитана А.В.Башкирова 6 апреля 1988 года подвел ползунок на ручке управления: при вводе в пикирование соскользнувший палец нажал на боевую кнопку, произошел запуск Х-25, и она ушла в небо, взорвавшись в 20 км за пределами полигона. В ГСВГ 21 апреля 1989 года пара из МиГ-27К и МиГ-27М, несших Х-25, после перелета на полигон зарулила на заправку. На обеих машинах при снаряжении подвесок оружейники допустили одинаковую ошибку: стоило летчикам, как и положено, отключить АЗС управления оружием, как сработали замки подвесок, сбросив ракеты вместе с АПУ на бетонку. В 88-м апиб на самолете капитана Г. Криворучко над полигоном Суурпаки разорвался двигатель Х-29. Куски оперения ракеты, пробив борт, ушли в баки и воздушный канал. Летчику повезло: у ракеты не детонировала трехсоткилограммовая БЧ, иссеченный осколками самолет сохранил управляемость, а двигатель продолжал тянуть. На посадку МиГ-27К заходил со стелящимся шлейфом топлива, остановившись на полосе с заглохшим двигателем и опустевшими баками.

При пусках ракет 17 мая 1989 года 722-й полк лишился одного МиГ-27Д: после схода Х-25 противопомпажная система не отработала, двигатель оказался в режиме вращающегося срыва в компрессоре и в секунды перегрелся. Прогорела и начала разрушаться турбина, после чего летчику оставалось только катапультироваться. Ранее аналогичный случай привел к потере МиГ- 27К майора Белоусова из 88-го апиб, следствием чего стал запрет на пуски Х-25. Такие же ограничения время от времени вводились на применение С- 24, КМГ-У, содержимое которых, высыпаясь, колотило по хвосту самолета и приводило ко вмятинам и забоинам, а также на стрельбу из пушки, которую предписывалось заменять СППУ.

Цели для бомбометания истребителей-бомбардировщиков – списанная авиатехника

Подтверждение квалификации летчиков ИБА регулярно проводилось на полигоне в белорусском Лунинце, куда перелетали и полки из других округов. На полигоне, помимо мишенной обстановки, были развернуты и современные системы ПВО, делавшие обстановку учений "близкой к боевой". Сам рельеф местности и растительность со множеством возвышенностей, перелесков, лугов и болот были подобны европейскому "театру войны". Здесь же каждую весну отрабатывали боевое применение экипажи 4-го ЦБП. Летчики тренировались в поражении целей индивидуально и в составе группы, используя боевые маневры и тактическую обстановку, учились преодолевать рубежи зенитчиков и действовать в зоне ПВО, избегая обнаружения. Если самолет обнаруживался РЛС и оговоренное время оставался в "захвате", он считался "условно сбитым", а задача – невыполненной.

Преодоление ПВО обычно включало проход на бреющем с использованием обманных маневров. Показателем совершенства в умении пилотировать на малых и предельно малых высотах могла служить оценка Управления боевой подготовки ВВС, считавшего, что к середине 70-х годов летчики ИБА по этому показателю даже превосходят истребителей. При учениях 19- го апиб, прилетевшего на проверку из ГСВГ, зенитчики смогли записать на свой счет только четыре самолета изо всего полка, вылетевшего на удар, – остальные прорвались к целям.

В 58-м апиб в Степи имел место показательный случай. В ходе совместных учений в октябре 1986 года эскадрилье полка была поставлена задача – подавить огневые точки ЗРК. Комэск рассчитал маршрут таким образом, что к цели машины прошли поймой реки на предельно малой высоте, и, неожиданно появившись, успешно отработали, не "потеряв" ни одного самолета. Обратно уже шли не таясь, кратчайшим путем. Придя домой и доложив об успешном выполнении задачи, комэск вместо ожидаемого поощрения получил взбучку. Выяснилось, что партнеры-зенитчики отработали на "двоечку", а это в те годы было просто недопустимо. Пришлось комэску вести группу повторно перелетывать "как надо" с тем, чтобы все стороны были удовлетворены.

Прорыв на ПМВ выручал не всегда – слабохолмистый "европейский" рельеф представлял не много возможностей для скрытного полета, особенно с появлением новых ЗРК. На помощь приходили новые тактические приемы, включая пилотирование в плотном строю, при котором группа выглядела на экранах РЛС одной целью. По сигналу С ПО, свидетельствовавшему об облучении и захвате, группа расходилась – ударные самолеты ныряли еще ниже, скрываясь на фоне земли, а отвлекающие набирали высоту, уходя боевым разворотом. Такой маневр мог выполняться парой или звеном – для оператора ЗРК одна цель делилась на две, наведение срывалось, а пока шла перенастройка, нижние самолеты скрывались и вновь появлялись в поле зрения перед самым ударом, выполняя подскок для атаки. Обстреливать их в оставшиеся секунды было уже поздно – в цель летели бомбы.

Для преодоления заслона "Хоков" и "Найк-Геркулесов" предназначался маневр "Кобра", представлявший собой горизонтальную змейку, выполнявшуюся парой, звеном или эскадрильей с периодическим изменением курса на 90° от линии пути и переходом ведомых в противоположный пеленг. Эффективным средством срыва захвата была пространственная змейка с горизонтальным и вертикальными маневрами с большой перегрузкой, а также маневр отворотами на большой скорости, при котором одновременно изменялась скорость, высота и направление. Для повторных атак служил маневр "Лассо" с размыканием группы на одиночные экипажи или пары после удара и их заходом на цель боевыми разворотами ("Лассо-боевой") или отходом на ПМВ с разворотом и ударом с горки ("Лассо-10" и "Лассо-20", различавшиеся временем разворота), при которых атаки обрушивались на цель с разных направлений и с секундными "зазорами".

В ответ на облучение РЛС с помощью бортовых СПС ставились помехи, срывавшие наведение. В каждом полку МиГ-27 по эскадрильям несли разные станции, различавшиеся настройкой частот разных литер и перекрывавшие достаточно широкий диапазон уводящими ложными сигналами. В комплекте ЗИПа на самолет имелись сменные блоки.

В ударную группу могли включаться пара или звено подавления ПВО, атаковавшие объекты зенитчиков ракетами и бомбами. Боевая зарядка "подавителей", с учетом целей, назначалась комбинированной – один из самолетов нес ФАБ или ОФАБ, другие – блоки НАР, РБК или КМГ-У, дававшие площадное накрытие позиций. С появлением противорадиолокационных ракет Х-27ПС возможности борьбы с ПВО качественно возросли и группа подавления уже не выделялась из боевого порядка, а действовала в составе ударной группы, атакуя с дальнего рубежа перед нанесением удара. Применение ракет доверялось наиболее опытным летчикам, тренировавшимся вести поиск и "брать пеленг" на РЛС с помощью ПРГСН ракет и подвесной "Вьюги". Целями для пусков Х-27ПС служили специальные радиоизлучающие мишени, имитирующие работу ЗРК "Хок", наиболее массового в НАТО. Позже появились радиолокационные мишени, аналогичные по частотам и режимам излучения ЗРК "Найк-Геркулес" и "Усовершенствованный Хок". Чтобы их оборудование не уничтожалось при каждом попадании, блоки аппаратуры монтировались в укрытиях, вынесенных подальше от антенн, на которые наводились ракеты.

Хорошим оснащением отличались полигоны, находившиеся в распоряжении 16-й ВА в ГДР. Так, на Виттштокс- ком полигоне ИБА имелись ВПП размерами 3000x200 м и стоянки авиатехники, имитирующие типовой аэродром НАТО, а также 25 мишенных и стрелковых полей. Самолеты противника изображали около 50 списанных МиГ-15, 17 и Як-25. Удары можно было отрабатывать также по взводному опорному пункту, роте танков, складам боеприпасов и ГСМ, огневому взводу ЗРК "Хок", батарее УР "Ланс" и огневому взводу УР "Першинг-1А". В середине 80-х годов к этим целям добавились секция ЗРК "Пэтриот", огневой взвод УР "Першинг-2" и самолеты "TR- 1" и "АВАКС" на стоянке, причем роль последнего играл списанный Ан-10. Имелись на полигоне и две радиолокационные мишени.

В ходе пятнадцатилетней эксплуатации служба МиГ-27 ограничивалась только ВВС – на вооружение морской авиации они не поступали. Однако полкам ИБА Прибалтики и Дальнего Востока назначались и морские цели, включая оказывавшиеся в пределах досягаемости авианосные группировки НАТО. Отработка ударов по морским целям проводилась на полигонах в прибрежных заливах, где мишенями служили заякоренные или притоплен- ные на мелководье корабли и баржи. Здесь же базировались корабли группы управления, патрулировавшие закрытую для плавания акваторию и контролировавшие результаты атак. Под Одессой мишенные поля были оборудованы в безлюдных плавнях Днестровского и Днепро-Бужского лиманов.

МиГ-27Д 19-го гв. апиб на показе авиатехники ЗГВ 15 августа 1992 г. на аэродроме Лерц в Германии

Добиться поражения крупного боевого корабля с потоплением цели для МиГ-27 было проблематично не только из-за ограниченности вооружения, но и по необходимости действовать в зоне поражения мощной корабельной ПВО, однако вывод их из строя оценивался как вполне реальный, хотя и требовал значительного наряда сил с учетом неизбежных потерь при прорыве к цели. "Наступательных возможностей" МиГ-27 вполне хватало, чтобы нанести значительный ущерб даже большому кораблю: попадание фугасной "пятисотки" давало пробоину площадью до 1500-2000 м2 , а ракеты С24 разносили борт небронированной цели на площади 800-1200 м2 , чего с избытком хватало для десантного корабля или транспорта.

Во время пусков ракет на полигоне у острова Суурпаки в Финском заливе летом 1 983 года служившая целью баржа не дотянула до конца стрельб. Отработав по ней, очередной летчик из 88-го апиб докладывал: "Мишень булькнула, только пузыри остались, надо ставить новую".

Работа над морем часто осложнялась меняющейся погодой. В ДальВО при тактическом бомбометании по морским целям 11 июля 1987 года были потеряны сразу два МиГ-27 из 300-го апиб. На полигоне в сахалинском заливе Анива цели закрывала облачность с нижней кромкой до 400 м. Летчикам С.Ю. Чучневу и М.Г. Князеву пришлось пробивать облака, чтобы обнаружить мишени, но ведущий не заметил, что ошибся на 1000 м с выставлением высоты. Круто снижаясь, пара вынырнула из облаков и в пикировании ушла в воду.

Оправдывая истребительное предназначение, КБП ИБА предусматривал боевое применение МиГ-27 по воздушным целям. Тактика поневоле носила ограниченный характер – на самолете отсутствовал полноценный радиолокационный прицел и теплопеленга- тор, необходимые современному истребителю, из-за чего оговаривалось, что самолет пригоден для борьбы с "ограниченно маневренными воздушными целями". Перехваты выполнялись только днем и при хорошей видимости, с помощью наведения с земли до сближения с целью, ограничиваясь визуальной атакой в заднюю полусферу.

"Целью" обычно служил свой же напарник, с которым летчики приходили в пилотажную зону и, после размыкания пары, выполняли поочередно атаки друг по другу, тренируясь в маневрировании, боевых заходах и прицеливании. Помимо ракет, тренировались в атаках целей огнем из пушки и НАР типа С- 5М. Прицеливание по воздушной цели выполнялось с помощью ПрНК или неподвижной сетки прицела С-17ВГ. В одном таком случае 1 6 мая 1 988 года в 911-м апиб молодой лейтенант А.И. Аничкин открыл стрельбу на сходящихся курсах по МиГ-27М ведущего, капитана В.А. Кочнева. Самолет командира звена получил попадание в правую консоль, но отделался небольшими повреждениями и сел на своем аэродроме. Маневренности и скорости МиГ-27 вполне хватало для атаки бомбардировщика или транспортного самолета, пушка позволяла вести прицельный огонь с дальности 200-1 200 м, а рекомендованная дистанция пуска НАР составляла 400-1200 м. Залп ракет из пары блоков дождем накрывал цель (стоит напомнить, что С-5 в свое время были разработаны не только для штурмовки, но и для вооружения истребителей и оценивались как эффективное средство поражения самолетов в плотном строю).

Для использования ракет Р-Зс, Р-1ЗМ и, позднее, Р-60 галетный переключатель выбора оружия выставлялся в положение "УР". Атака также выполнялась визуально: на цель накладывалось перекрестие и, после загорания ламп "Пуск разрешен" и зуммера в телефонах летчика, нажатием на боевую кнопку производился пуск ракет. Ракетам Р-60 можно было выдать целеуказание с помощью кнюппеля и подвижной прицельной марки. Уйти от ринувшейся к противнику Р-60 было трудно: ее ГСН имела широкое поле зрения, а управление не упускало цель, маневрирующую с перегрузками до 8.

Борьба с воздушным противником для МиГ-27 рассматривалась, в основном, как оборонительная, но в некоторых полках самолеты с "противовоздушной" зарядкой несли и боевое дежурство. Причиной было некоторое ослабление системы ПВО в результате реформ начала 80-х годов (особенно на юге страны), вынудившее привлечь к их задачам и часть сил ИБА. Не претендуя на возможности соседей-перехватчиков, МиГ-27 вполне могли противостоять в воздушном бою китайским истребителям, не говоря уже о Ту-1 6 и Ил-28 НОАК. В Талды-Кургане и Жан- гизтобе МиГ-27 дежурного звена несли полный боекомплект к пушке, пара машин оснащалась ракетами Р-60, другая пара могла нести блоки НАР. Такое сочетание вооружения расширяло возможности, позволяя бороться и с самолетами-нарушителями, и с воздушными шарами. Дежурство в системе ПВО несли и МиГ-27 из 266-го апиб в Монголии, причем в 44-м авиакорпусе для этих целей выделяли и боевые вертолеты Ми-24.

На аэродромах ГСВГ маскировке придавалось должное внимание – камуфлировалась не только техника, но также укрытия и аэродромные строения. МиГ-27К, аэродром Бранд.

МиТ-27К ГСВГ взлетает над близлежащей трассой

Дислокация частей с МиГ-23БН и МиГ-27 в странах Варшавского договора

К середине 80-х годов заводы сдали ВВС последние МиГ-27. К этому времени их эксплуатация была наиболее массовой, а боеготовность – самой высокой. Советские ВВС достигли тогда своего наибольшего могущества и представляли собой грозную силу, которая внушала уважение союзникам и опасения противникам. МиГ-27 занимал в ней должное место – самолетами этого типа были укомплектованы 18 авиаполков, для поддержания боеготовности которых хватало всего – и техники, и топлива, и личного состава.

120-150 часов налета тогда были обычным делом для летчика (причем чтобы стимулировать налет, определяющий выучку, в зависимость от него ставились выплаты и поощрения). Повседневная боевая учеба чередовалась с учениями, демонстрировавшими возможности и уровень авиации.

Доля ударных сил, представленных ИБА, БА и ША (штурмовая авиация в этот период находилась на стадии развертывания) в округах зависела от их значения и роли соответствующего направления. Если авиационные объединения внутри страны могли вообще не иметь истребителей-бомбардировщиков, ограничиваясь учебными и инструкторскими полками, то передовые силы по приграничным округам насчитывали до пяти-семи полков ИБА, включавших 200-300 самолетов и обычно имевших смешанный состав из МиГ-27 и Су-17.

Так, в МВО вся ИБА была представлена одним калининским 274-м апиб, летавшим на Су-17. КВО и ОдВО имели по одному полку на МиГ- 27.

"Унитарными" по составу являлись истребительно-бомбардировочные соединения в Прибалтике, Закавказье и ТуркВО, где дивизии укомплектовывались одним типом самолета. Так все три полка прибалтийской 39-й адиб получили МиГ-27, в то время как образованная в декабре 1984 года в Турк- ВО 34-я адиб и 36-я адиб ЗакВО имели по три полка, вооруженных Су-17.

На Дальнем Востоке и в Забайкалье к середине 80-х годов соотношение МиГ-27 и Су-17 соответствовало их общей численности в ИБА, составляя "штатные" 2:3 – на два полка на МиГах приходилось по три полка на "Сухих".

В Прикарпатье 289-я адиб включала три полка, оснащенных Су-17, и один, вооруженный МиГ-27 (236-й апиб в Чорткове). Белорусская 1-я гв. адиб состояла из двух полков, летавших на Су-1 7, и одного – на МиГ-27 (911-й апиб в Поставах, позже переброшен в Лиду). Таким же было соотношение по типам в ЛенВО, однако там все три истребительно-бомбардировочных полка были отдельными. Они не входили в дивизию и подчинялись непосредственно штабу авиационного объединения – 66-й и 67-й апиб на Су-17 и лидер- ный 722-й апиб на МиГ-27.

На носу МиГ-27К из состава приморского 18-го гв. апиб – эмблема 1-й эскадрильи, служившая отличительным знаком еще в годы Великой Отечественной войны

Дислокация частей с МиГ-27 в Средней Азии, Забайкалье и на Дальнем Востоке

Звено "Кайр" 58-го апиб во время перегона на базу Славгород. 1993 г.

Советские армейские группировки в странах Восточной Европы, как и прежде, оставались "передним краем", а их авиация отличалась и составом, и укомплектованностью. Наиболее значительными силами располагала ГСВГ (в июне 1989 года наименование ГСВГ было заменено на ЗГВ – Западная группа войск, подобно соседним СГВ, ЦГВ и ЮГВ), превосходившая по ударной мощи любой военный округ.

Помимо двух бомбардировочных авиаполков, летавших на Су-24, и двух штурмовых на Су-25, в ней оставались шесть полков ИБА – 559-й, 296-й,35-й и 19-й гв.апиб на МиГ-27 и 730-й и 20-й гв.апиб на Су-17.

Примечательно, что в общем числе истребителей-бомбардировщиков в авиационных объединениях европейских Групп Советских войск МиГ-27 преобладали, а доля Су-17 была намного меньше (220 и 70 самолетов соответственно).

В 4-й ВА ВГК (ОН) в Польше все части ИБА уже в начале 80-х годов были переформированы в бомбардировочные авиаполки на Су-24. Сама дивизия в феврале 1982 года была преобразована в 149-ю бад, а 3-й апиб из ее состава сдал свои МиГ-27 в августе 1 983 года, также перевооружившись на Су-24.

Появление Су-24 стало для ВВС более чем значительным событием: современный фронтовой бомбардировщик с великолепными возможностями позволил возродить БА, намерения ликвидировать которую, принятые в "эпоху волюнтаризма", оказались, по сути, близкими к выполнению – десятилетие бомбардировочная авиация находилась "в загоне". Бомбардировочные авиаполки расформировывались, последним массовым бомбардировщиком был Ил-28, а имевшиеся Як-28 так и не были официально приняты на вооружение. Су-24 со вдвое большей боевой нагрузкой, дальностью и многофункциональным ПрНК подоспели вовремя, ощутимо повысив эффективность ударной авиации и потеснив ИБА. На бомбардировочные штаты стали переводить и другие полки истребителей-бомбардировщиков, причем "высвобождавшиеся" МиГ-27 и Су-17 обычно шли на перевооружение соседних частей с устаревшей техникой.

ВВС ЦГВ на территории Чехословакии, представленные 131-й смешанной авиадивизией, в августе 1984 года получили усиление МиГ-27 236-го апиб, переброшенными из ПрикВО на смену истребителям МиГ-21бис. В мощной группировке ВВС ЮГВ в Венгрии бомбардировщики 727-го бап дополнял 1-й гв. апиб в Кунмадараше, летавший на Су-17М2.

Дислокация частей с МиГ-27 в Европейской части Советского Союза

Помимо округов и объединений, МиГ- 27 имелись в частях центрального подчинения – Управления боевой подготовки и КРПК ВВС. Липецкий 4-й ЦБП и ПЛС в 760-м ииапиб имел два десятка МиГ-27 в двух эскадрильях, занимавшихся не только подготовкой летчиков, но и исследованиями по тактике и вопросам боевого применения ИБА. Одну эскадрилью на МиГ-27 имел и 281-й ииап из 796-го Центра Подготовки в Тоцком (ПриВО), также специализированного по ИА и ИБА. В летных училищах число МиГ-27 было небольшим – считалось, что его летчики без проблем могут освоить прямо в строю, пройдя обучение в училищах на МиГ-

23 и стажировку в Липецке. МиГ-27 имелись в учебных полках Качинского ВВАУЛ и в двух эскадрильях 707-го иапиб 1 080-го учебного центра ПЛС в Лебяжьем.

Фрунзенское авиационное училище (5-е Центральные курсы подготовки и усовершенствования авиационных кадров), специализированное на обучении авиаторов дружественных стран, продолжало готовить их на МиГ-23БН, поставки которых на экспорт продолжались до 1985 года. Исключением были индийские летчики и техники, обучавшиеся на МиГ-27. Летный состав проходил подготовку на базе в Луговой, техники – в Липецке.

Особо следует отметить работу МиГ- 27 испытательных авиаполков, занятых по тематике расширения боевых возможностей, испытания новых видов вооружения, оборудования, отработки тактических приемов и методик. На аэродроме в Ахтубинске, где базировались два испытательных полка НИИ ВВС и полигонах, объединенных в 929- й ГЛИЦ, к 1985 году были заняты 22600 человек. Люди и машины здесь работали буквально без отдыха, полеты шли днем w ночью, и бетонка не успевала остыть – взлет следовал за взлетом с 5-6 минутным интервалом так, что за вырулившим на исполнительный старт самолетом уже нетерпеливо выстраивались следующие, увешанные ракетами и бомбами.

Результаты работы можно было наблюдать прямо со стоянок – разбросанные в степи мишенные поля начинались прямо за полосой, где то и дело разгружались самолеты. Площадка Грошево, над которой много лет подряд производился отстрел пушечного оружия, представляла собой простирающиеся на сотни метров кругом россыпи стреляных гильз разных калибров и годов выпуска, блестящих и ржавых, изо дня в день сыпавшихся с неба и покрывавших землю сплошным звонким ковром.

На МиГ-27 НИИ ВВС за все время его эксплуатации проводились работы по разнообразной тематике, имевшие целью повышение боевой эффективности самолета. Среди них были и испытания "афганских" доработок и методик боевого применения, проведенные в 1986 году на паре машин, "одолженных" из 911-го апиб.

Истребители-бомбардировщики МиГ-27 являлись одним из наиболее массовых самолетов советских ВВС, однако на протяжении почти полутора десятков лет службы ни одному из них не довелось принять участие в реальных боевых действиях. Даже в годы афганской войны до самых последних месяцев не возникал вопрос об их отправке в состав ВВС 40-й армии, и поэтому боевой экзамен для них стал тем более неожиданным.

Этому были свои причины. Задачи ИБА в ВВС 40-й армии исправно выполняли Су-17, первые из которых (так называемые "Су-17 без буквы") были переброшены в Афганистан уже при вводе войск. После не слишком впечатляющего дебюта (в основном, из-за малого радиуса действия и ограниченной боевой нагрузки) их быстро сменили Су-17МЗ, ставшие настоящей "рабочей лошадкой". Машины, прозванные "стрижами", пользовались славой надежных и неприхотливых самолетов, находившихся, что называется, на своем месте. Помимо этого, базирование из года в год самолетов одного и того же типа упрощало обслуживание, снабжение и планирование боевых вылетов, так что объективно вопрос о переходе на другой тип истребителя-бомбардировщика не возникал.

МиГ-27Д идет курсом на г. Кандагар

К осени 1988 года подоспел срок очередной замены (по сложившейся практике, полки ИБА сменяли друг друга после года работы в октябре-ноябре). Других полков, успевших освоить боевое применение в условиях горнопустынной местности, во всех ВВС было не так-то много. Возникло естественное предложение – направить на замену МиГ-27, в пользу чего имелось несколько доводов, основным из которых была возможность в оставшиеся месяцы войны опробовать самолет в реальных боевых условиях. Одновременно самым простым и надежным способом разрешался вопрос, которому было посвящено не одно военно- научное исследование – какая же из двух машин является наиболее эффективной. В конечном счете субъективный фактор сыграл не последнюю роль, включая и то, что во главе ВВС 40-й армии к этому времени находился генерал-майор Д.С.Романюк, прибывший из Забайкалья, где он командовал дивизией ИБА и сам летал на МиГ-27.

Обычной практикой было привлечение к боевой работе в Афганистане ударной авиации южных округов – ТуркВО, САВО и ЗакВО (первые два к этому времени слились в один округ, унаследовавший наименование САВО, однако перенесший штаб в Ташкент). К 1 988 году в САВО имелось пять полков ИБА в составе двух авиадивизий. Три из них (136-й, 156-й и 21 7-й апиб), прошедшие Афганистан, были укомплектованы Су-17 разных модификаций, а два (129-й и 134-й, входившие в 24- ю адиб) летали на МиГ-27.

Оба полка 24-й адиб имели МиГ- 27 последних моделей: 129-й в Талды- Кургане был оснащен МиГ-27М и МиГ- 27Д. К осени 1988 года 129-й апиб был пополнен также 16-ю МиГ-27М и Д из белорусских Постав, где переданный в штурмовую авиацию полк осваивал Су-25. 134-й апиб в Жангиз-тобе (для краткости называемом «Жан- гизом») на севере Казахстана, помимо МиГ-27М и Д, имел одну эскадрилью "Кайр" – МиГ-27К

Приказ о направлении "для выполнения специального задания" поступил из ГШ ВВС, однако ни для кого не было секретом, что свою роль сыграла "протекция" генерал-майора Тимченко, недавнего командующего ВВС САВО (его сменил вернувшийся из ДРА генерал- майор Шканакин), выступившего с инициативой проверить в боевой обстановке имевшиеся в его подчинении МиГ- 27. Свою роль сыграло и приближение окончательного вывода 40-й армии, что лишило бы командование самой возможности такого "экзамена".

При формировании группы сказались товарищеские отношения командующего с "талдыкскими" командирами, в первую очередь, с комэском-2 подполковником В.Дорошенко, настаивавшем на своем участии в командировке. В результате направленные в Афганистан две эскадрильи 134-го апиб дополнила до штатного полкового состава эскадрилья 129-го аг(иб, которой, естественно, командовал Дорошенко.

В "талдыкскую сборную", как называли это подразделение, отобрали наиболее опытных летчиков только 1-го и 2-го классов, оставив "молодых" набираться опыта дома; такой подход практиковался и в других частях, причем, по прибытии на место классным летчикам доставались и наиболее опасные задания – бесстрастная статистика свидетельствовала, что ВВС 40-й армии к началу апреля 1988 года потеряли 190 авиаторов, носивших 1-й класс, 41 – 2-й и 54 – 3-й.

Впервые за афганскую кампанию в ДРА направлялся полк ИБА полного состава. До этого обычно обходились двумя эскадрильями, а иногда и одной, что отчасти было вызвано нежеланием посылать на войну едва оперившуюся молодежь, только вчера закончившую училище и сменившую курсантские погоны на лейтенантские.

В немалой степени существовавшая практика диктовалась и необходимостью сохранять в строю на базе хотя бы часть сил, правда, при этом полк с боевого дежурства все равно снимался и оставшийся летный состав занимался плановой учебой.

В первую очередь усиление группы ИБА объяснялось изменившейся обстановкой – в результате начавшегося вывода войск к 15 августа был оставлен Кандагар, где базировалась почти треть ВВС 40-й армии. Правда, часть из них была переброшена в Шинданд, но отнюдь не уменьшившиеся объемы задач, с учетом перемен в дислокации, требовали пополнения авиагруппировки.

Подготовка к будущей командировке началась заранее. По специальной программе летчики отрабатывали особенности боевого применения в горно-пустынной местности, совершенствовали летно-тактическую подготовку в дневных и ночных условиях. Первоначально для освоения программы предполагался Центр подготовки летного состава в Чирчике, однако наличие в Казахстане горного полигона Кзыл-Агаш позволило провести курс на месте.

Повышение мастерства включало боевое маневрирование с боевой нагрузкой на средних и больших высотах, действия в особых случаях, выполнение взлета и посадки с максимальным взлетным весом по укороченным схемам в объеме 16-18 полетов. Летно- тактическая подготовка посвящалась особенностям самолетовождения при слабом навигационном обеспечении, в условиях высокогорья и запыленности воздушного пространства, отработке приемов преодоления ПВО, подавления и уничтожения огневых средств, прикрытия и взаимной поддержки при действиях в составе группы, а также методике полетов на различные задачи – разведку, целеуказание, прикрытие и поддержку войск. Основной упор в боевом применении делался на отработке атак наземных целей с использованием бомб, НАР и пушки, нанесении ударов днем и ночью с подсветом САБ. Бомбометание выполнялось исключительно с пикирования, вплоть до отвесного. Завершалась подготовка боевым сколачиванием пар, звеньев и всего состава эскадрилий (под ним понимается слетанность и тактическое слаживание "чувство локтя" и взаимопонимание летчиков) .

Несмотря на наличие в 134-м апиб МиГ-27К, обладавших наибольшими возможностями и наиболее уважаемых летчиками, командование приняло решение не включать их в состав группы. Афганский опыт однозначно показал, что в сложных горных условиях, далеких от расчетной "малопересеченной" местности, на скоростной машине не удается использовать весь потенциал бортового оборудования. Электроника и прицельные системы оказывались бесполезными при поиске целей в хаосе скал, камней и зарослей зеленки. Сплошь и рядом цели вообще было невозможно выделить с высоты без подсказки наземного или вертолетного наводчика. А взять малоразмерный объект удара (им могло быть строение в кишлаке, огневая точка, засада за дувалом) на автосопровождение и целеуказание при скоротечном контакте и маневре не под силу было даже "Кайре" – наиболее совершенной системе, имевшейся тогда во фронтовой авиации.

После удачного боевого вылета. Кконцуянваря 1989 г. на счету этого МиГ-27Д было 110 боевых вылетов

Техники занимаются подготовкой боевых тележек. Стоящий рядом МиГ-27Д снаряжен бомбами ФАБ-500М-62. Шинданд. Ноябрь 1988 г.

Причина заключалась в поднятой до 5000 м нижней границе безопасного от "Стингеров" эшелона, что накладывало серьезные ограничения на использование бортового прицельного лазерно-телевизионного комплекса. В результате малоразмерные цели на местности оказывались за пределами дальности обнаружения установленной на самолетах аппаратуры, поскольку оптимальный диапазон высот применения бомб КАБ-500 и ракет Х-25 и Х-29 лежал в пределах 500-4000 м. При этом ракеты рекомендовалось пускать на скоростях 800-1000 км/ч с пологого пикирования, когда самостоятельно разглядеть объект удара и обеспечить наведение из-за скоротечности сближения уже было практически невозможно.

Дорогостоящие управляемые ракеты в этих условиях оставались оружием штурмовиков, действовавших в плотном контакте с авианаводчиками, а на истребителях-бомбардировщиках аппаратура с лазерным и телевизионным каналами наведения оставалась балластом. К тому же она были подвержена частым отказам, что сказывалось и на работе сопряженных систем. Другим доводом было то, что на МиГ-27К отсутствовали бронеплиты кабины, отнюдь нелишние в боевой обстановке.

К моменту отправки "на войну" МиГ- 27Д и М прошли типовой "афганский" комплекс доработок. Он включал оснащение двигателя противопомпажной системой, регулировку системы запуска для повышения его надежности в жарком разряженном воздухе, некоторое повышение ограничения температуры газов за турбиной (обычно "срезанное" с запасом для экономии ресурса двигателя и разрешенное к увеличению только в боевой обстановке), систему ускоренной заправки нейтральным газом, а также установку на центроплане кассет с ИК ловушками ВП-50-60 с необходимой электроарматурой.

Кресло КМ-1М дорабатывалось под размещение "боевого" НАЗ-7Б, для чего из его рамы выбирался лишний металл. ПрНК проходил настройку "под горы", в результате которой прицельная задача, учитывавшая множество вводных (высоту, температуру и давление воздуха, угол пикирования, дальность до цели, баллистику боеприпасов и пр.) решалась в расчете на превышение и уклон местности вместо привычного равнинно-холмистого рельефа. В перебранный НАЗ вместо бесполезных удочек и спасательной лодки укладывали пару фляг с водой, ручные гранаты, автомат АКС-74У и запасные магазины к нему.

К октябрю группа 24-й адиб, составлявшая полноценный авиаполк, в составе которого было три эскадрильи (по 12 боевых МиГ-27 в каждой и четыре "спарки" МиГ-23УБ), была готова к вылету. Командовал 134-м апиб, как именовали группу в документах, подполковник В.С.Маркелов. Эскадрильями командовали подполковники В.Акашев, А.Блинов и В.Дорошенко.

Перелет выполнялся с промежуточными посадками в Чимкенте и Мары-1, где летному составу выдали обязательный камуфляж, включая зимние куртки и "ползунки", небесполезные близившейся зимой. Ознакомление с будущим ТВД по "Справке о местности" позволило узнать, что "в течение года здесь можно выделить лишь два сезона – холодный (середина ноября – начало марта) и жаркий (начало марта – середина ноября), причем переход от одного сезона к другому совершается очень быстро". В резко континентальном климате сухая теплая осень сменялась неустойчивой и промозглой погодой с ночными морозами до -15°. Такой и выдалась последняя военная зима 1988-1989 года для ограниченного контингента советских войск в Афганистане…

В Мары-1 были улажены пограничные формальности и оформлены необходимые документы. Последнее представляло собой в то время в известной степени нудную процедуру, включавшую заполнение деклараций с дотошным вопросом в графе "Цель Вашей поездки", выдачу "синих" (служебных) загранпаспортов и прохождение таможни.

Время, затраченное на перелеты, было записано в летные книжки как недостававшие каждому по Курсу боевой подготовки упражнения, начиная от "полетов по маршруту" до "полетов в облаках", поскольку объемы учебы улетавшим воевать никто не снимал.

Наконец, 29 октября после 40-минутного перелета группа преодолела последний, самый короткий, отрезок маршрута и приземлилась в Шиндан- де, аэродром которого с самого начала войны служил базой ИБА.

Помимо двух эскадрилий Су-17М4 сменяемого 274-го апиб, здесь находилась выведенная из Кандагара штурмовая эскадрилья Су-25 из состава 378-го ошап, звено МиГ-23МЛД из 120- го иап, а также 302-я овэ, оснащенная Ми-8 и Ми-24. Именно они и встретили первыми новичков, патрулируя окрестности аэродрома и прикрывая их посадку. Общая же численность шиндандской группировки советских войск составляла 8600 человек, в то время как все население города не превышало 5000. Помимо советских авиационных частей и подразделений, в Шинданде базировался и афганский 355-й смешанный авиаполк, оснащенный Ан-26, Ми-8, Ми-25 и Су-7.

По устоявшейся практике, 274-й апиб задержался для помощи ввода в строй новичков, каждый из которых после изучения района и подготовки карт несколько раз слетал на полигон, привыкая к местности. Дважды выполнили полеты совместным составом Су-17М4 и МиГ-27, однако не удалось вывезти летчиков 134-го апиб на "спарках" для практического ознакомления с наиболее часто встречающимися целями и ориентирами, а также и типовыми тактическими приемами, при которых передача опыта происходила буквально из рук в руки и была наиболее полноценной. У летчиков "МиГарей" не было допуска к полетам на Су-17УМЗ, а летчики "сушек" не имели опыта пилотирования МиГ-23УБ.

Заметную помощь в освоении районов работы оказали соседи-истребители, за три месяца работы успевшие побывать во всех "углах" зоны ответственности. На своих "спарках" они провезли новичков по типовым маршрутам, указав поворотные точки, характерные приметы и ориентиры, направления заходов и опасные места, появления над которыми без дела следовало избегать.

Помимо особенностей штурманского дела, ветераны подсказывали детали боевого маневрирования, поиска целей и тактики, иные из которых находились на грани, а то и выходили за рамки наставлений, относясь уже не к технике боевого применения и производства полетов, а к летному искусству.

Смена матчасти заставила также перебросить в Шинданд необходимые для МиГ-27 средства наземного обслуживания. Кое-что (вместе с техсоставом) доставили Ил-76 и Ан-12, а машины ТЭЧ и громоздкое оборудование везли эшелоном до Кушки, а оттуда – своим ходом в составе транспортных автоколонн.

На помощь соседей-афганцев к этому времени рассчитывать не приходилось. Те продолжали летать на Су- 7БМК, занимаясь своими задачами. Совместных вылетов никогда не предпринималось, хотя объективных препятствий, на первый взгляд, не было -все афганские летчики знали русский язык, а средства связи и управления были советского производства. Истинной причиной охлаждения отношений было разное отношение к боевой работе. Со стороны вообще могло показаться, что "коллеги" участвуют в разных войнах.

В то время как группы советских самолетов и вертолетов постоянно вылетали для нанесения ударов по отрядам оппозиции, караванам и базам моджахедов, афганские летчики выполняли один-два вылета в неделю одиночным Су-7 или парой, не рискуя приближаться к "огрызающимся" целям, то и дело бросая бомбы в стороне, а в случае их работы вблизи советских частей в воздух поднимались МиГ-23, "присматривавшие" за союзниками.

Ухудшавшиеся отношения проявлялись даже на бытовом уровне: привыкшие опираться в своих действиях на мощь 40-й армии, правительственные военные с началом вывода советских войск в открытую стали звать наших "предателями", постреливали по стоянкам и подбрасывали на рулежки всякого рода колющий и режущий мусор, полосовавший пневматики.

С учетом тонкостей, определяемых местным колоритом, вылеты на удар преимущественно планировались в ранние утренние или вечерние часы. Караваны, прятавшиеся днем в кишлаках и укрытиях, трогались в путь лишь под вечер; при поиске следовало большое, внимание уделять затененным склонам где мог укрыться противник. В ночных полетах в первую очередь требовалось следить за собственным положением в пространстве и окружающим рельефом – столкновение с горами было опаснее любого зенитного огня.

Общим правилом при построении боевого захода была атака с крутого пикирования, предпочтительная и по точности, и по безопасности – самолет находился над целью минимум времени и, разогнавшись, "поплавком" выскакивал за пределы возможной зоны досягаемости ПВО (соблюсти предписанную нижнюю границу в 5000 м удавалось не всегда, как из-за различного превышения местности, так и индивидуальных особенностей летчиков и боевого азарта).

Помимо знакомства с ТВД, в первые же дни личному составу пришлось заняться оборудованием стоянок и жилого городка для защиты от возможных обстрелов. В принципе, окрестности Шинданда считались относительно тихими – с местными моджахедами удалось договориться по принципу "мы вас не трогаем, вы – нас", но с началом вывода войск в провинции участились диверсии не успевших навоеваться "непримиримых", грозивших напоследок уходящим советским частям "кровавой баней".

(Продолжение следует)

Владимир ЩЕРБАКОВ

.А это кузнечики. У нас их тут полным полно…"

В 1982 году, к моменту начала боевых действий в Ливане, ВВС Сирии располагали истребителями- бомбардировщиками Су-20, а также одной эскадрильей новейших по тому времени Су-22М. Эти самолеты с первых дней войны активно использовались для нанесения бомбовых ударов по позициям израильских войск. 10 июня восемь Су-22М, каждый из которых был вооружен восемью бомбами ФАБ-500, нанесли удар по штабу израильских войск в Южном Ливане. Цель была уничтожена (с большими потерями для израильтян) ценой гибели семи самолетов, сбитых истребителями F-16A ВВС Израиля (вместо нанесения массированного удара сирийцы выполнили серию последовательных налетов, при этом выходя на опасно большие высоты, что позволило израильской ПВО организовать эффективное противодействие). Еще одной областью применения Су-22М в Ливане стало ведение воздушной разведки (самолеты комплектовались контейнерами ККР-1).

Всего в ходе боевых действий в Ливане истребители-бомбардировщики Су-22М совместно с МиГ-23БН совершили 42 боевых вылета, уничтожив 80 танков и два батальона израильской мотопехоты (при этом потери составили семь Су-22М и 14 МиГ-23БН). В ходе боёв более совершенные Су-22М проявили себя лучше, чем МиГ-23БН.

Уничтоженные в результате авиаудара израильские танки

Ценой больших потерь, сирийцам удалось остановить продвижение противника по шоссе на Дамаск. Потери сирийской авиации могли быть намного меньше, используй они более разумную тактику.

Сирийские Су-22М продолжают воевать и сегодня, нанося удары по позициям поддерживаемых западом мятежников.

В отличие от большинства арабских стран, Ирак мог расплачиваться за поставки вооружения "живыми" деньгами, что вместе с его непримиримой позицией по отношению к Израилю и США, делало Ирак важным союзником СССР. Кроме того, страна была противовесом Ирану и в годы правления шаха, и после прихода аятоллы Хомейни с его крайне враждебной политикой не только по отношению к США, но и к Советскому Союзу.

Первые истребители-бомбардировщики МиГ-23БН стали поступать на вооружение ВВС Ирака в 1974 году, всего было поставлено около 80 самолетов. Боевое крещение эти самолеты получили в ходе семилетней ирано-иракской войны - одного из самых кровавых конфликтов конца XX века, замешанного на этнических и религиозных разногласиях и дележе спорных приграничных районов, богатых нефтью.
Иракские «МиГи» штурмовали вражеские танковые колонны, участвовали в «танкерной войне» и бомбили иранские города.

Как и в других арабских странах, параллельно были заказаны Су-20 и Су-22. Ирак достаточно успешно применял их в боевых действиях против Ирана.

Су-22М ВВС Ирака

В ходе операции «Буря в пустыне» Су-20 и Су-22М в боях не участвовали. В дальнейшем часть самолётов этого типа перелетела в Иран, где и используется до сих пор.

В январе-феврале 1995 года Су-22 ВВС Перу были задействованы в боевых действиях с Эквадором в ходе очередного пограничного конфликта.

Су-22 ВВС Перу

Эквадорские пехотинцы, вооруженные российскими ПЗРК «Игла», 10 февраля сбили один Су-22. Тем не менее, по оценке западных наблюдателей превосходство перуанских ВВС и результативные действия ударной авиации предопределили победу Перу в этой войне.

В вооруженном конфликте в Анголе значительную роль сыграли МиГ-23БН, которые пилотировались кубинцами. МиГи оказывали непосредственную авиационную поддержку и наносили удары по опорным пунктам противника. Очень велика их роль в сражении под Куито-Куанавале, который иногда называют "ангольским Сталинградом" В 1987-1988 годах окрестности Куито-Куанавале превратились в ожесточенное поле битвы между анголо-кубинскими и южноафриканскими войсками с применением сотен танков и БТР, десятков боевых самолетов и вертолетов. В августе 1988 года юаровские войска вышли из Анголы, и кубинские МиГ-23 вернулись к несению боевого дежурства и поддержке противопартизанских операций. В ходе вывода кубинского контингента в 1989 году все Миг-23БН вернулись на Кубу. О каких-либо потерях кубинское командование не сообщало.

Кубинский МиГ-23БН

До этого в кубинцы воевали на своих ударных МиГах в Эфиопии в 1977-1978 годах, в эфиопо-сомалийской войне. Благодаря помощи СССР и участию на стороне Эфиопии кубинцев, этот конфликт завершился сокрушительным поражением Сомали, после чего это государство практически прекратило своё существование.

В начале 90-х годов на вооружении Эфиопии находилось еще около 36 МиГ-23БН. Эти самолёты участвовали в войне с Эритреей в конце 90-х начале 2000-х.

МиГ-23БН ВВС Эфиопии

ВВС Анголы использовали Су-22М против партизан УНИТА в ходе гражданской войны в стране. На завершающем этапе конфликта, ангольским ВВС при помощи пилотов-наёмников из ЮАР удалось разгромить базовые лагеря этой группировки, что привело к заключению мирного соглашения и окончанию гражданской войны.

Су-17М4 активно применялись российскими ВВС в во время Первой Чеченской. Они привлекались для нанесения ударов по аэродрому в Грозном, а также во время боёв за сам город. Отмечалось эффективное использование высокоточных боеприпасов, для поражения отдельно стоящих укреплённых зданий.

По данным журнала Air International, на момент распада СССР Су-17 всех модификаций, было укомплектовано 32 ударных полка, 12 разведывательных полков, одна отдельная разведывательная эскадрилья и четыре учебных полка.
Безусловно, будь этот самолет не нужным и не эффективным, он не выпускался длительно, в таких количествах и не пользовался бы спросом за рубежом. Экспортная цена этих самолетов, по данным журнала, варьировалась от $2 млн за Су-20 (для Египта и Сирии) до $6-7 млн за Су-22М4 последних модификаций, приобретенных тремя странами Варшавского договора в конце 1980-х годов. Для сравнения, ближайший западный аналог SEPECAT Jaguar предлагался за $8 млн. в 1978 году.

Су-17 воплотил в себе оптимальное сочетание по критерию цена-эффективность, чем и было обусловлено его широкое распространение и длительная эксплуатация. Советские истребители бомбардировщики по своим ударным возможностям не уступали аналогичным западным машинам, зачастую превосходя их по лётным данным.

Истребители-бомбардировщики МиГ-27 являющиеся дальнейшим вариантом развития МиГ-23Б, были одними из наиболее массовых и совершенных самолетов советских ВВС, адаптированных для Европейского ТВД. Однако на протяжении почти полутора десятков лет службы ни одному них не довелось принять участие в реальных боевых действиях. Даже в годы афганской воины до самых последних месяцев не возникал вопрос об их отправке в состав ВВС 40-й армии и потому боевой экзамен для них стал тем более неожиданным.

Этому были свои причины. Задачи ИБА в ВВС 40-й армии исправно выполняли Су-17 различных модификаций. Машины, прозванные "стрижами", пользовались славой надежных и неприхотливых самолетов, находившихся, что называется, на своем месте. Помимо этого, базирование из года в год самолетов одного и того же типа упрощало обслуживание, снабжение и планирование боевых вылетов, так что объективно вопрос о переходе на другой тип истребителя-бомбардировщика не возникал.

К осени 1988 года подоспел срок очередной замены (по сложившейся практике, полки ИБА сменяли друг друга после года работы в октябре-ноябре). Но "подручные" полки из САВО и без того, едва вернувшись из Афганистана, то и дело срывались со своих баз, продолжая боевую работу "за речкой" с приграничных аэродромов. Других полков, успевших освоить боевое применение в условиях горно-пустынной местности, во всех ВВС было не так-то много. Вместе с тем, ИБА располагала еще одним типом истребителя-бомбардировщика - МиГ-27, которыми к концу 80-х годов были укомплектованы свыше двух десятков авиаполков.

Возникло естественное предложение - направить на замену МиГ-27, в пользу чего имелось несколько доводов, основным из которых была возможность в оставшиеся месяцы войны опробовать самолет в реальных боевых условиях. Одновременно, самым простым и надежным способом разрешался вопрос, которому было посвящено не одно военно-научное исследование - какая из двух машин, созданных по одним и тем же требованиям при сопоставимых характеристиках, вооружении и БРЭО является более эффективной.

Несмотря на наличие МиГ-27К, обладавших наибольшими возможностями и наиболее уважаемых летчиками, командование приняло решение не включать их в состав группы. Афганский опыт однозначно показал, что в сложных горных условиях, далеких от расчетной "малопересеченной" местности, на скоростной машине не удается использовать весь потенциал бортового оборудования. Электроника и прицельные системы оказывались бесполезными при поиске целей в хаосе скал, камней и зарослей зеленки. Сплошь и рядом цели вообще было невозможно выделить с высоты без подсказки наземного или вертолетного наводчика. А взять малоразмерный объект удара на автосопровождение и целеуказание при скоротечном контакте и маневре не под силу было даже "Кайре" - наиболее совершенной системе, имевшейся тогда во фронтовой авиации. Причина заключалась в поднятой до 5000 м нижней границе безопасного от "Стингеров" эшелона, что накладывало серьезные ограничения на использование бортового прицельного лазерно-телевизионного комплекса. В результате, малоразмерные цели на местности оказывались за пределами дальности обнаружения установленной на самолетах аппаратуры наведения, поскольку оптимальный диапазон высот применения КАБ-500, УР Х-25 и Х-29 лежал в пределах 500-4000м. Причем ракеты рекомендовалось пускать на скоростях 800-1000 км/ч с пологого пикирования, когда самостоятельно разглядеть объект удара и обеспечить наведение из-за скоротечности сближения уже было практически невозможно. Дорогостоящие управляемые боеприпасы в этих условиях оставались штурмовиков, действовавших в плотном контакте с авианаводчиками.

Другим доводом было то, что на МиГ-27К, несшем массивную "Кайру" отсутствовали бронеплиты кабины, отнюдь нелишние в боевой обстановке. К моменту отправки "на войну" МиГ-27Д и М прошли специальный "афганский" комплекс доработок.

Обычный вариант снаряжения МиГ-27 состоял из двух "пятисоток" либо четырех бомб массой по 250 или 100 кг, размещаемых на передних подфюзеляжных и подкрыльевых узлах. Чаще всего использовались ФАБ-250 и ФАБ-500 разных типов и моделей, ОФАБ-250-270. Применения крупного калибра требовал и характер целей, большей частью защищенных и трудно уязвимых - развалить глинобитный дувал или толстую саманную стену "сотки" могли далеко не всегда Даже на открытом месте их поражающее действие (осколки и фугасный эффект) по живой силе в 1,7-2 раза (в зависимости от различных условий) уступало ФАБ-250, не говоря уже о мощных "полутонках" При ударе же по легким строениям последние вообще обладали в 2,5-3 раза более высокой эффективностью. В ход шли также зажигательные бомбы ЗАБ-100-175 с термитными патронами и ЗАБ-250-200, наполненные вязкой липучей смесью Хотя гореть в горах и кишлаках было особенно нечему, а начавшаяся зима делала ЗАБ еще менее эффективными, огненные удары давали большой психологический эффект Как правило, такие "гостинцы" могли накрыть довольно значительную площадь, а разлетавшиеся широким веером даже небольшие горящие капли, вызывали тяжелые ожоги. Для поражения живой силы применялись РБК-250 и РБК-500, сметавшие все живое шквалом разрывов в радиусе сотен метров.

Подвеска ОДАБ-500 на МиГ-27

Использованию мощных НАР С-24 прозванных в Афганистане "гвоздями", в некоторых случаях препятствовало ограничение по высоте полетов пуск с 5000 м не мог быть прицельным, их максимальная эффективная дальность стрельбы составляла 4000 метров, о "карандашах" С-5 и С-8, и говорить не приходилось - их прицельная дальность составляла всего лишь 1800-2000 м. По той же причине "балластом" оставалась мощная 30-мм шестиствольная пушка ГШ-6-30, обладавшая скорострельностью в 5000 выст/мин и мощным 390-граммовым снарядом. Тем не менее, полный боекомплект к ней (260 патронов) всегда находился на борту.

Помимо плановых ударов, МиГ-27 привлекались к ведению разведывательно-ударных действий (РУД) - самостоятельному поиску и уничтожению, шире известному как "свободная охота". Большей частью они выполнялись для поиска караванов и отдельных машин, вдоль троп и дорог, из-за чего РУД иногда расшифровывалась как "разведка участков дороги" Особенно оживлялось движение душманского транспорта по ночам, когда под покровом темноты караванщики чувствовали себя увереннее, а правительственные войска предпочитали не покидать гарнизонов и застав. За 95 дней командировки летчики 134-го АПИБ выполнили, в среднем, по 70-80 боевых вылетов, имея по 60-70 часов налета.

По результатам афганского экзамена МиГ-27 показал себя надежной и выносливой машиной. Вместе с тем, возможности самолета и комплекса его вооружения были использованы далеко не полностью, в первую очередь из-за своеобразия ТВД и характера боевых действий, сопровождавшихся множеством ограничений.

Истребитель-бомбардировщик, создававшийся для поражения малоразмерных подвижных и стационарных целей с использованием широкой номенклатуры боеприпасов, применялся исключительно для бомбардировки с больших высот, из-за чего большая часть его прицельного оборудования и оружия не могла быть задействована.

Адекватной оценки боевой эффективности МиГ-27 кратковременно использование в Афганистане дать не позволило. Тем не менее, некоторые его достоинства удалось оценить: МиГ-27 выгодно отличался от Су-17МЗ и М4 запасом топлива во внутренних баках (4560 кг против 3630 кг) и, соответственно, имел несколько большую дальность и продолжительность полета при равной загрузке. Более выгодная компоновка оборудования по сравнению с "сушкой" позволяла при необходимости расширить радиус действия, обходясь всего одним подфюзеляжным ПТБ-800, в то время как Су-17 приходилось нести сразу два бака той же емкости, что увеличивало взлетный вес, ухудшало летные качества и сокращало количество точек подвески вооружения. Загрузка МиГ-27 для афганских условий оказалась более удобной.

Однако МиГ-27 был более тяжелым - даже при равном с Су-17 запасе топлива и боевой нагрузке давали себя знать "лишние" 1300 кг массы планера и оборудования, из-за чего на 10-12% выше была нагрузка на крыло и меньшей тяговооруженность (избыточные килограммы требовали большего расхода топлива и без того более "прожорливого", чем у Су-17, двигателя). Результатом оказывалась худшая летучесть самолета и взлетные характеристики - МиГ-27 дольше разбегался и медленнее набирал высоту. На посадке он был несколько проще, сказывались особенности конструкции цельнопо-воротными консолями, а также несущие свойства фюзеляжа и наплывов, благодаря чему посадочная скорость МиГ-27 составляла 260 км/ч против 285 км/ч у Су-17М4,несколько короче был и пробег.

МиГ-27М стал единственной модификацией семейства "двадцать седьмых", поставлявшейся на экспорт. Помимо отечественных ВВС, получателем МиГ-27 стала Индия, которая долгое время являлась одним из основных покупателей советского вооружения. После поставки в 1981-1982 годах большой партии МиГ-23БН индийцы обратили свой взгляд и на более совершенный МиГ-27. В результате между Москвой и Дели было подписано соглашение, которое предусматривало лицензионное производство МиГ-27М в Индии.

МиГ-27М ВВС Индии

Индийцы по достоинству оценили возможности ударных МиГов, и активно использовали его в боевых действиях.
«Крещение огнем» МиГ-23БН прошли в мае-июле 1999 г. во время очередного индо-пакистанского конфликта, на сей раз разгоревшегося в Каргиле – одном из районов штатов Джамму и Кашмир. С 26 мая по 15 июля эти самолеты совершили 155 боевых вылетов 30% от таковых, выполненных всей индийской ударной авиацией в той войне. Для поражения объектов противника применялись 57-мм и 80-мм НАР, а также 500-кг бомбы, которых сбросили 130 т – 28% всей боевой нагрузки, обрушенной индийскими летчиками на врага.

Индийские ВВС эксплуатировали МиГ-23БН до 6 марта 2009 г. К тому времени общий налет самолетов данного типа составил 154000 ч, в авариях и катастрофах было потеряно 14 машин.

В Каргильской войне приняло участие и звено МиГ-27МЛ из 9-й АЭ. Первый боевой вылет «Бахадуры» совершили 26 мая в секторе Баталик. Каждый из четырех истребителей-бомбардировщиков нес по сорок 80-мм НАР Они нанесли удар по горным позициям пакистанцев. Затем выполнили второй заход, в ходе которого обстреляли противника из 30-мм пушек.

Им пришлось встретить ожесточенный огонь с земли. На втором заходе на машине флайт-лейтенан- та К.Начикеты вспыхнул двигатель. Летчик катапультировался и попал в плен. Исламабад заявил, что самолет сбила ПВО, однако индийская сторона отрицала это и списала потерю на отказ двигателя. Больше в боевых вылетах «Бахадуры» потерь не понесли, однако в ходе повседневной эксплуатации, в авариях и катастрофах ВВС Индии лишились двадцати одного МиГ-27М.

Куда с большим напряжением МиГ-27 применялись в ходе гражданской войны в соседней Шри-Ланке, где правительственные войска вели ожесточенную вооруженную борьбу против сепаратистской организации Тигры освобождения Тамил Илама (ТОТИ). Летом 2000 г. правительство приобрело партию из шести украинских МиГ-27М и одной «спарки» МиГ-23УБ с Львовской базы хранения.

Поначалу машины включили в состав 5-й АЭ, где они несли службу наряду с китайскими F-7, а в конце 2007 г. из «МиГов» сформировали новую 12-ю эскадрилью местом базирования которой стал аэродром Катунаяке, расположенный рядом со столичным аэропортом. «МиГи» неожиданно проявили себя крайне эффективными самолетами, быстро заставившими «тигров» спрятать свои зубы. Среди наиболее важных объектов, уничтоженных ими, следует отметить разгром телекоммуникационного центра ТОТИ в области Килиноччи. Очень успешно действовали летчики МиГ-27 и против малоразмерных быстроходных катеров. В целом за 5 месяцев интенсивных боев МиГ-27М сбросили на различные цели более 700 т. бомб, что в значительной степени способствовало победе правительственных войск.

Ланкийские МиГ-27М

На прибывших из Украины машинах летали летчики-наёмники из ЮАР и Европы, часть которых ранее служила в ВВС стран НАТО. По их отзывам, МиГ-27М оказался превосходным самолетом, по многим параметрам превосходившим западные аналоги Ягуар и «Торнадо». Повоевали «МиГи» и в одном строю со своими бывшими противниками – израильскими «Кфирами» С.2/С.7 (7 таких машин также приобрела Шри-Ланка). Причем ПрНК-23М оказалась на практике более совершенной, чем израильская система IAI/Элбит, поэтому МиГ-27М применялись как лидеры, возглавляя группу «Кфиров». В воздухе ланкийские ВВС не потеряли ни одного МиГа. Однако диверсионная группа «тигров» сумела 24 июля 2001 г. провести дерзкий рейд на базу Катунаяке, где вывела из строя два МиГ-27М и один МиГ-23УБ.

МиГ-27 (особенно его позднейшие модификации) никогда и не являлись штурмовиками в классическом представлении, а были предназначены в основном для "дистанционного" поражения противника с помощью
управляемого оружия. Будучи значительно дешевле мощных фронтовых бомбардировщиков Су-24, они могли наносить достаточно эффективные удары по огневым точкам, бронетанковой технике и позициям войсковой ПВО противника, создавая в его боевых порядках незащищенные бреши, а потому решение о выведении самолетов этого типа из боевого состава ВВС РФ выглядит не до конца обоснованным.

В заключение, хочется рассказать об эпизоде, которому автору довелось стать свидетелем. Во время проведения масштабных учений ДВО, осенью 1989 года, несколько МиГ-27 нанесли «условный удар» по ЗКП 5-й армии (штаб в Уссурийске, Приморский край), не далеко от села Кондратеновка.

Атака была произведена внезапно, на предельно малой высоте, с разных сторон. Стремительный полёт этих тёмно-зелёных, хищных машин вдоль распадков сопок, заросших елями и кедрачём, врезался в память навсегда. МиГи сумели пройти по рельефу местности, оставшись не видимыми для операторов наземных РЛС. Выход из атаки, был столь же стремительным. Будь это реальный удар, безо всякого сомнения, значительная часть радиостанций и командно-штабных машин, была бы уничтожена и повреждена, имелись бы значительные потери в командном составе. Как следствие, управление частями 5-й армии было бы нарушено. Прикрывавшие район «Шилки» смогли кратковременно «условно обстрелять» МиГи только после выхода из атаки.

По материалам:
http://vadimvswar.narod.ru/ALL_OUT/AiKOut02/MiG27/MiG27132.htm
http://vadimvswar.narod.ru/ALL_OUT/AiKOut02/MiG27/MiG27142.htm
http://aviapanorama.su/2003/02/istrebitel-bombardirovshhik-su-7b/
http://vadimvswar.narod.ru/ALL_OUT/AiKOut06/Su-7B/Su-7B080.htm
http://voenhronika.ru/

– Зеленая травка, зеленая травка… – заикается он. – Непробудным сном… Покоятся… В навозных ямах, в воронках лежат они, изрешеченные пулями, искромсанные снарядами, затянутые болотом…
Э. М. Ремарк «Возвращение»

Война и смерть не страшны в кино – герои умирают от аккуратной маленькой дырочки в области сердца. Грязь, кровь и ужасы настоящей войны всегда остаются за кадром. Но именно для настоящих боевых действий создавался советский истребитель-бомбардировщик Су-17. «Сухие» летали там, откуда не велось официальных телерепортажей, где не было возможности отличить чужих от своих, а условия требовали с предельной жестокостью наносить удары по вражеским позициям. В отличии от торжественно-парадных МиГ-29 и Су-27, «семнадцатый» остался неизвестен широкой публике. Зато его силуэт хорошо запомнился тем, на чью голову он обрушил тонны бомб.

Су-17 впервые «засветился» на авиапараде в Домодедово в 1967 году, где он был сразу же отмечен наблюдателями НАТО как «primary objective» наряду с легендарным перехватчиком МиГ-25 и самолетом вертикального взлета КБ «Яковлева». «Семнадцатый» был первым советским самолетом с крылом изменяемой геометрии. Такая конструкция крыла улучшала взлетно-посадочные характеристики и повышала аэродинамическое качество на дозвуке. В качастве базовой конструкции был выбран сверхзвуковой истребитель-бомбардировщик Су-7Б – глубокая модернизация превратила старую проверенную машину в многорежимный боевой самолет третьего поколения.

Три тысячи самолетов этого типа разлетелись по обоим полушариям Земли: в разное время Су-17 стоял на вооружении стран Варшавского договора, Египта, Ирака, Афганистана и даже далекого государства Перу. Сорок лет спустя с момента своего появления, «семнадцатый» по-прежнему остается в строю: кроме таких стран как Ангола, КНДР и Узбекистан, Су-17 составляют основу истребительно-бомбардировочной авиации Польши – страны-члена блока НАТО. Предыдущие 2 года Су-17 снова провел на передовой – истребительно-бомбардировочная авиация (ИБА) правительственных сил Ливии и Сирии периодически подвергала ударам базы мятежников.

Несмотря на принадлежность к истребительной авиации, Су-17 исключительно редко ввязывались в воздушные бои с самолетами противника – у Страны советов было достаточно специализированных истребителей (одних перехватчиков было три типа: Су-15, МиГ-25 и МиГ-31). Главной задачей Су-17 стали удары по наземным целям с использованием широкого спектра оружия класса «воздух-земля».

Су-20 и Су-22 ВВС Ирака 8 лет сражались на фронтах Ирано-иракской войны (1980 - 1988 гг.), попутно привлекаясь к подавлению шиитских восстаний на юге страны. С началом войны в Персидском заливе (1991 г.) многие иракские истребители-бомбардировщики были временно переброшены в Иран – при полном превосходстве в воздухе ВВС многонациональных сил вести боевые действия они уже не могли. Иран, как водится, самолеты не вернул, и сорок «сухих» поступили на стражу Исламской революции.

Отмечено применение Су-20 во время гражданской войны 1994 года в Йемене, примерно в это же время на другом конце Земли перуанские Су-22 вступили в воздушную схватку с «Миражами» ВВС Эквадора во время войны с диковинным названием Альто-Сенепа. Самолеты были сбиты, а обе латиноамериканские страны, как водится, объявили себя победителями.

Афганские стрижи

По-настоящему знаковым событием для Су-17 стала Афганская война. В первые же дни после ввода советских войск на авиабазу Шиндад (провинция Герат, северо-запад страны) было переброшено два десятка «сухих» 217-го авиационного полка истребителей-бомбардировщиков Туркестанского военного округа. Все это делалось с такой поспешностью, что никто понятия не имел, что представляет из себя новый аэродром, в каком он состоянии и кому принадлежит. Опасения летчиков оказались напрасны – Шиндад оказался подготовленной военной базой, находящейся под контролем советских войск. Взлетно-посадочная полоса длиной 2,7 километров находилась в приличном состоянии, при этом, разумеется, все навигационное и светотехническое оборудование требовало капитального ремонта и восстановления.
Всего на территории Афганистана нашлись 4 подходящих полосы для базирования истребителей-бомбардировщиков: уже упомянутый Шиндад вблизи границы с Ираном, небезызвестные Баграм и Кандагар, и непосредственно аэропорт Кабула. К концу 1980 года, когда боевые действия в Афганистане приобрели масштабы настоящей войны, - к ударам стали привлекаться Су-17 Туркестанского военного округа.

Летали «сухие» много и часто, выполняя весь спектр задач истребительно-бомбардировочной фронтовой авиации – огневая поддержка, уничтожение заранее выявленных целей, «свободная охота». Нормой стало 4-5 боевых вылетов в день. Большую известность приобрели разведывательные версии, например, Су-17М3Р, ставшие «глазами» 40-й армии. Разведчики постоянно висели в афганском небе, контролируя перемещения караванов моджахедов, занимались поиском новых целей и выполняли доразведку результатов бомбоштурмовых ударов ИБА.

Разведчик Су-17 ведет ночное фотографирование предгорий Сапрохигар

Еще одной скорбной задачей Су-17 стало минирование с воздуха опасных районов и горных троп – к моменту окончания боевых действий количество мин в афганской земле многократно превышало количество афганских граждан. Минирование с воздуха проводилось с использованием контейнеров для малогабаритных грузов, каждый из которых нес по 8 блоков, вмещавших 1248 противопехотных мин. О точности сброса говорить не приходилось – минирование заданного квадрата проводилось на околозвуковой скорости. Такой боевой прием не только затруднял перемещения душманов, но и ставил под угрозу проведение спецопераций в горах силами советских подразделений. Обоюдоострое оружие.

В условиях, когда каждый камень и расщелина становились укрытием для противника, началось массовое применение кассетных бомб типа РБК, уничтожавших все живое на площади нескольких гектаров. Неплохо показали себя могучие ФАБ-500: взрыв 500-килограммовой бомбы вызывал обвалы на склонах гор, вызывая уничтожение секретных троп, замаскированных складов и укрытий. Типовым вариантом боевой нагрузки стали 2 блока НАР (64 неуправляемые ракеты С-5) и две кассеты РБК с осколочными или шариковыми бомбами. При этом каждый самолет обязательно нес два 800-литровых подвесных топливных бака: в условиях отсутствия каких-либо естественных ориентиров и прерывающейся радиосвязи (связь с самолетами, идущими между складок гор, обеспечивали ретрансляторы Ан-26РТ) увеличенный запас топлива был одним из важнейших факторов, непосредственно влияющих на успех боевого вылета. Инструкция гласила, что в случае потери ориентации пилот был обязан взять курс на север и катапультироваться после полной выработки топлива – по крайней мере, возникала вероятность того, что он окажется в безопасности на территории СССР.
К сожалению, ожесточенные боевые действия приводили к потерям в штурмовой авиации – 23 марта 1980 года с задания не вернулся первый Су-17. В тот день пара «сухих» наносила удар по крепости Чигчаран, направление атаки в сторону хребта с крутого пикирования. Су-17 майора Герасимова не хватило всего нескольких метров – самолет зацепил вершину хребта и взорвался на обратной стороне. Летчик погиб, обломки упали в пропасть.

С ростом количества стволов зенитной артиллерии и крупнокалиберных пулеметов в руках моджахедов, каждый боевой вылет превращался в пляску со смертью – к середине 80-х потери составляли 20-30 «сухих» в год. Три четверти повреждений штурмовики получали от огня ручного стрелкового оружия, ДШК и зенитных горных установок, для борьбы с этим явлением на нижнюю поверхность фюзеляжа Су-17 стали устанавливать бронеплиты, защищавшие основные узлы самолета: коробку приводов, генератор, топливный насос. С появлением у душманов ПЗРК началась установка систем для отстрела тепловых ловушек – к слову, угроза ПЗРК была во многом преувеличена – грамотное противодействие (тепловые ловушки, «Липа», специальные тактики полета), а также относительно малое количество зенитных ракет и слабая подготовка душманов приводили к тому, что три четверти потерь самолетов были … от огня ручного стрелкового оружия, ДШК и зенитных горных установок.

Пара Су-17 занимается свои привычным делом

Кайра

Говоря о Су-17, нельзя не упомянуть о его вечном сопернике и партнере –ударном самолете МиГ-27. Обе машины появились практически в одно и то же время, имели идентичные массогабаритные характеристики и общий конструктивный элемент – крыло изменяемой геометрии. В то же время, в отличие от «летающей трубы» Су-17, в основе ударного МиГа лежала более современная конструкция истребителя третьего поколения МиГ-23.

Оптический "глаз" прицельного комплекса "Кайра-23"в носу фюзеляжа МиГа

«На МиГе стояла шестиствольная пушка калибра 30 мм! Разрывала цель в клочья…» - восклицает кто-то.
«Да ладно! Пушка конечно хороша, но применить ее не было никакой возможности – в Афгане под конец войны мы не летали ниже 5000 метров. Пушку и боезапас возили как балласт» - сдержанно говорит новый участник дискуссии.
«Простота залог успеха! Су-17 надежнее и проще в пилотировании» - не унимается любитель Су-17, продолжая перечислять факты невероятного воскрешения подбитых самолетов. – «Может быть для Европейского ТВД и предпочтительнее МиГ, но для Афгана Су-17 был самое то!»

В общем, результат спора МиГ vs Су вполне очевиден: МиГ-27 является более современной ударной машиной, превосходящей «сухого» по целому ряду характеристик. В свою очередь, Су-17 - жестокий беспощадный киллер, предназначенный для таких же жестоких, беспощадных и бессмысленных войн.

Эпилог.

Когда в январе 1995 года российские танки горели на улицах Грозного, а боевые действия на территории Чеченской республики приобрели характер крупномасштабной войны, российское командование вдруг вспомнило, что неплохо бы привлечь к нанесению ударов истребительно-бомбардировочную авиацию. Буквально пару лет назад в составе отечественных ВВС находились сотни МиГ-27 и Су-17 последних модификаций. Почему их сейчас не видно в небе? Где самолеты?

Твою###! – в сердцах ругаются генералы всех мастей. В соответствии с директивой Генштаба ВС РФ от 1 июля 1993 года были сформированы новые командования Фронтовой Авиации, Резерва и Подготовки кадров. На вооружении Фронтовой Авиации оставались только современные самолеты, к которым Главком причислил МиГ-29, Су-27, Су-24 и Су-25. В тот же год истребительно-бомбардировочная авиация была ликвидирована как род военной авиации, ее задачи передавались бомбардировщикам и штурмовикам, а все МиГ-27 были массово списаны и переданы на базы хранения.

Ввиду острой потребности в истребителях-бомбардировщиках, на эти «кладбища техники» отправились высокие государственные комиссии с целью отобрать наиболее боеспособные машины и вернуть их в строй, пусть даже под обозначением «штурмовик» или «бомбардировщик». Увы, ни одного боеспособного МиГ-27 найти не удалось – всего за пару лет «хранения» под открытым небом, без всякой консервации и должного надзора – все МиГи превратились в руины.

МиГ-27МЛ "Бахадур" ВВС Индии и F-15 ВВС США на совместных учениях

Интересные факты об афганской эпопее Су-17 взяты из книги В. Марковского "Жаркое небо Афганистана"

Истребитель-бомбардировщик МиГ-27К (по кодификации НАТО: Flogger-D) - авиационный ударный комплекс 3-го поколения, предназначенный для поражения стационарных и подвижных, в том числе малоразмерных целей со средних, малых и предельно малых высот в условиях их визуальной видимости, а также невидимых целей с известными координатами и работающих РЛС противника. Быстрое развитие авиационных лазеров позволило уже к началу 1970-х гг. разработать оборудование, обеспечивавшее не только получение информации о величине наклонной дальности до цели, но позволявшее подсвечивать саму цель, осуществляя тем самым полуактивное наведение высокоточных средств поражения. Первым носителем такого оборудования в СССР стал МиГ-27К (МиГ-23БК, изделие «32-26»), совершивший первый полёт 30 декабря 1974 г.

Его основным отличием от предшественников был значительно более совершенный и сложный прицельно-навигационный комплекс ПрНК-23К с БЦВМ «Орбита-20», а также с уникальной, не имевшей в то время зарубежных аналогов оптико-электронной прицельной станцией «Кайра» и оптическим визирным индикатором «Зрачок». «Кайра», интегрированная в бортовой вычислительный комплекс, обеспечивала все виды стрельбы и бомбометания, а также применение управляемых ракет с лазерной и телевизионной головками самонаведения. Оптическая система станции и встроенный телеканал позволяли обнаруживать и распознавать цели на большой дальности, а интегрированный вычислитель давал возможность автоматически сопровождать выбранную цель и выдавал целеуказание ракетам типа Х-25, Х-29Л, Х-29Т и корректируемым авиабомбам КАБ-500, которые могли применяться с горизонтального полета.

В станции «Кайра» нашла применение оптическая схема с «развязанной» линией визирования, которая для управления положением прицельного перекрестия не требовала высокоточного пилотирования носителя. Станция была сформирована вокруг оптико-телевизионного визирного устройства, обеспечивавшего индикацию телевизионного изображения визируемого участка местности или цели на экране телевизионного индикатора ИТ-23 (размер экрана 23 см по диагонали), установленного с правой стороны приборной доски и защищенного от солнечной засветки массивным тубусом, заметно портивщим интерьер кабины. Углы визирования вычислялись БЦВМ и отрабатывались оптическим устройством, стабилизированным по крену и тангажу.

Измерение наклонной дальности и подсветка цели осуществлялись с помощью лазерного канала, направление излучения которого было оптически совмещено с направлением визирного луча. Телевизионный канал станции имел «телеавтомат», обеспечивавший захват изображения цели и автоматическое слежение. При работе со станцией предварительное визирование выполнялось посредством визирной головки. Максимальная дальность применения оружия, наводимого «Кайрой», составляла 7-8 км, углы визирования в вертикальной плоскости достигали -160°, а в наклонной плоскости ±35". Станция имела широкое и узкое поля зрения, а интервал измеряемых лазерным дальномером дальностей составлял 200-7000 м. Весила «Кайра» 125 кг.

При проектировании этой станции разработчики реализовали новые технические решения и алгоритмы, которые в дальнейшем успешно применяли в других более поздних изделиях. Особо нужно отметить работы по внедрению в аппаратуру станции телевизионного канала с адаптивными средствами полутоновой коррекции, способного работать в сложных условиях освещенности, а также телевизионного автомата сопровождения целей. Впрочем, у «Кайры» были и недостатки, самым существенным из которых стало ограничение по условиям применения - только днем и при хорошей видимости.

Усовершенствованная вычислительная машина «Орбита-20» обеспечивала новые режимы, например, корреляционное слежение за целью с автоматическим переходом на программно-корректируемое слежение. Ввод в БЦВМ исходной информации (включавшей баллистические данные оружия, координаты вынесенного ориентира, промежуточных пунктов поворота маршрута и др.) производился при помощи перфокарт. В индикаторе «Зрачок» прицельная информация, сформированная на экране электронно-лучевой трубки, при помощи специальной оптической системы воспроизводилась в поле зрения отражателя (ИЛС). Управление индицируемой информацией осуществлялось посредством компьютера.

В состав вооружения модернизированного истребителя-бомбардировщика МиГ-27К вошли новые высокоточные средства поражения. О создании этого оружия, принципиально изменившего облик истребительно-бомбардировочной авиации, следует рассказать особо. Основным недостатком командного метода наведения, примененного в ракете Х-23, являлось чрезмерное увеличение нагрузки на летчика. Летчику приходилось непрерывно удерживать трассер ракеты на линии «самолет-цель», продолжая при этом пилотировать свою машину, одновременно следить за воздушной обстановкой и вести боевое маневрирование, уклоняясь от атак самолетов противника и зенитного огня. Для повышения эффективности авиационных управляемых ракет требовались кардинально новые принципы их наведения, позволявшие разгрузить летчика.

Важным этапом на этом пути стала проведенная в конце 1960-х гг. комплексная научно-исследовательская работа (НИР) с участием ОКБ КМЗ, московских Машиностроительного завода «Кулон» (ОКБ Сухого). НИИ Авиационных систем и ЦКБ «Геофизика». В ходе нее определялись пути создания станции подсвета цели с использованием лазеров на базе стекла, активированного неодимом, а также чувствительных элементов ГСП, способных воспринимать сигнал станции подсвета, отраженный от различных подстилающих поверхностей на дальностях до 8 км. Был проработан и облик ракеты с осколочно-фугасной боевой частью, вопросы размещения ее на самолете типа Су-7Б, принципы демпфирования луча станции подсвета цели, обеспечивавшие удовлетворительную точность удержания его на цели в режимах пикирования и горизонтального полета самолета. НИР показала, что новый вид оружия дает существенный прирост эффективности действия фронтовой авиации по сравнению не только с неуправляемыми боеприпасами, но и с ракетами, имевшими радиолучевую или радиокомандную системы наведения.

В декабре 1970 г. было принято решение об оснащении таким оружием самолетов Су-7БМ и Су-17М. Согласно этому же решению, ОКБ КМЗ стало головным разработчиком ракеты Х-25 (изделие «69»). Лазерную головку самонаведения 24Н1 и самолетную станцию подсвета «Прожектор-1» создавало ЦКБ «Геофизика». Ракету Х-25 разрабатывали на базе Х-23. От своей предшественницы она унаследовала аэродинамическую схему, рули, двигатель. Однако аппаратура наведения (лазерная ГСП) размещалась теперь в носовом отсеке. Стартовая масса УР составляла 320 кг, максимальная дальность пуска - 7 км, максимальная скорость - 700 м/с, средняя скорость (при дальности 7 км) 400-500 м/с. В феврале 1976 г Х-25 и систему вооружения «Прожектор» приняли на вооружение ВВС. Система предназначалась для поражения самолетами фронтовой авиации Су-17М2 малоразмерных слабозащищенных подвижных и неподвижных целей типа пусковые установки ракет, железнодорожные эшелоны, кабины РЛС, малотоннажные корабли и суда в условиях визуальной видимости. При использовании данной системы самолет нес одну или две ракеты Х-25 и съемный контейнер со станцией подсветки «Прожектор-1».

Вскоре на смену «Прожектору» пришли более совершенные системы «Кайра» и «Клен», позволявшие новым носителям МиГ-27К и МиГ-27М брать до четырех ракет Х-25. «Кайра» производила автоматическое слежение за целью лазерной станцией подсвета, генератор которой имел значительные углы прокачки в вертикальной и горизонтальной плоскостях, что давало возможность самолету осуществлять маневрирование. Новые системы позволяли запускать ракеты с горизонтального полета и малых высот. В ходе испытаний отрабатывалась также подсветка целей с земли, однако в дальнейшем этот способ применения Х-25 не получил распространения.

Несколько позже МиГ-27К получил в дополнение к Х-25 значительно более тяжелую и мощную ракету Х-29Л с полуактивной лазерной системой самонаведения и Х-29Т с телевизионной системой самонаведения. Самолет одним из первых в СССР стал оснащаться и корректируемыми авиабомбами КАБ-500Л и КАБ-500Кр с лазерным и телевизионным наведением, соответственно. Другим новым оружием МиГ-27К стали противорадиолокационные ракеты. 15 августа 1972 г вышло решение Комиссии Президиума Совмина СССР по военно-промышленным вопросам о разработке легкой противорадиолокационной ракеты Х-27. Ее головным разработчиком назначили ОКБ КМЗ. Там пошли уже изведанным путем, и взяли за основу конструкции новой УР предыдущее изделие Х-25. Однако ограничиться установкой новой ГОН на старой ракете не удалось: для борьбы с РЛС требовалось значительное увеличение дальности пуска, для чего нужно было разработать новую двигательную установку, а также новые системы энергообеспечения и управления.

Стартовая масса ракеты составила 310 кг Для подготовки УР к пуску, а также выдачи в ее бортовую систему управления команд и сигналов для формирования траектории полета к цели, определения дальности до цели и нахождения самолета-носителя в зоне разрешенного пуска омское ЦКБА создало аппаратуру «Вьюга». Зимой 1975 г прошли заводские летные испытания ракеты на специально оборудованном МиГ-23Б. Программа Государственных совместных испытаний опытной ракеты Х-27ПС в составе вооружения самолета МиГ-27 была выполнена к июню 1977 г В сентябре 1980 г приказом министра обороны СССР ракету Х-27ПС приняли на вооружение самолетов фронтовой авиации.

Новое оружие предназначалось для вывода из строя РЛС зенитно-ракетных комплексов «Хок», «Усовершенствованный Хок» и «Найк Геркулес», а также радаров управления огнем зенитной артиллерии. Оно вошло в систему вооружения самолетов МиГ-27К, МиГ-27М и МиГ-27Д. Каждый истребитель-бомбардировщик нёс одну или две Х-27ПС на пусковых устройствах АПУ-68УМ3, при этом под фюзеляж подвешивался контейнер с аппаратурой «Вьюга». Поиск излучения РЛС осуществлялся ГСН ракеты под управлением аппаратуры «Вьюга», хотя не исключалось первичное целеуказание от бортовых средств носителя. При появлении в кабине летчика сообщения об обнаружении излучения РЛС он разворачивал самолет на нее и осуществлял захват цели ГСН ракеты. Х-27ПС могла применяться днем и ночью в любых метеоусловиях. Пуск одной или двух ракет выполнялся с пикирования, кабрирования или горизонтального полета на дальностях до 40 км при скорости полета носителя 700-1250 км/ч и высотах от 50 до 12000 м. Ракета наводилась на цель своей ГСН, и после ее схода с пускового устройства самолет мог выполнять любой маневр. Поражение цели осуществлялось подрывом фугасной боевой части от контактных датчиков. Для борьбы с воздушным противником МиГ-27К получил ракеты ближнего боя с тепловой ГСН Р-60 (Р-60М), являвшиеся в то время самыми эффективными в своем классе.

В начале 1980-х гг. самолеты МиГ-27К первыми получили новую модульную ракету Х-25М со сменными системами наведения, заменившую сразу три типа УР: Х-23М, Х-25 и Х-27ПС. Эта ракета имела четыре варианта комплектации, допускавшей трансформацию одного в другой непосредственно в строевых авиачастях. Х-25МП имела максимальную дальность 40 км и оснащалась пассивными противорадиолокационными головками самонаведения ПРГСН-1ВП или ПРГСН-2ВП, отличавшимися частотами РЛС, на которые они были «заточены». Х-25МЛ и Х-25МР обеспечивали поражение целей на дальности до 10 км. Первая имела полуактивную лазерную систему наведения, вторая - радиокомандную. В дальнейшем концепция создания новых ракет на основе модульного агрегатирования стала традиционной при разработке российских авиационных средств поражения различного назначения.

Самолёт МиГ-27К представляет собой одноместный однодвигательный высокоплан с крылом изменяемой стреловидности, цельноповоротным дифференциально отклоняемым стабилизатором и убирающимися в полете шасси. Планер самолета цельнометаллической конструкции, изготовлен в основном из алюминиевых (Д19, В95, АК4, АЛ9 и др.) и магниевых (МЛ5, МА14 и др.) сплавов, а также сталей (ВНС-2, ВНЛ-3, ЭИ-703 и др.). Фюзеляж полумонококовой конструкции, разделен технологическими разъемами на три секции - носовую, центральную и хвостовую. В переднем отсеке носовой секции размещаются оптоэлектронная система «Кайра», включающая лазерный дальномер-целеуказатель и телекамеру, а также станция наведения ракет «Дельта-НЗГ», антенна которой находится над окном лазерного дальномера под радиопрозрачным обтекателем. Далее располагается герметичная кабина пилота, а под ней - ниша убранного положения передней опоры шасси. Кабина закрыта фонарем, состоящим из неподвижного козырька и откидывающейся назад крышки. Лобовое стекло козырька защищено от обледенения электротепловой ПОС. Обзор назад обеспечивается при помощи смотрового прибора ТС-27АМШ, закрепленного на крышке фонаря. Открытие крышки производится пневмоцилиндром, а ее аварийный сброс - пиротехнической системой.

В кабине установлено катапультное кресло КМ-Ш, обеспечивающее покидание самолета на скорости свыше 130 км/ч во всем диапазоне высот. Борта кабины снаружи защищены стальными бронеплитами. За кабиной пилота размещаются бортовое оборудование, боекомплект пушки и передний фюзеляжный топливный бак. Снизу на носовой секции фюзеляжа закреплена пушка ГШ-6-30А, а по бортам - воздухозаборники двигателя. Воздухозаборники - дозвуковые, нерегулируемые, прямоугольного поперечного сечения. Каждый из них отодвинут от борта фюзеляжа на 80 мм, образуя щель для слива пограничного слоя. За носовой секцией находится фюзеляжный топливный бак-отсек № 2 - основной силовой отсек центральной секции фюзеляжа, к которому крепятся кессон центроплана крыла и основные стойки шасси. Далее центральную секцию занимают ниши убранного положения основных опор, а за ними - двигатель и топливный бак. По продольной оси этой секции проходит к двигателю цилиндрический воздушный канал. К хвостовой секции фюзеляжа крепятся киль, стабилизатор и подфюзеляжный гребень. Внутри этой секции находятся форсажная камера и топливный бак, а на ее внешней поверхности установлены четыре тормозных щитка (два - над консолями стабилизатора и два - под ними).

Крыло самолёта МиГ-27К состоит из неподвижного центроплана и двух поворотных трапециевидных консолей. На передней кромке каждой консоли имеется вихреобразующий «клык». Угол стреловидности центроплана по передней кромке 70". Консоли могут быть установлены в трех фиксированных положениях: с углом стреловидности по передней кромке 18,5" (взлет, посадка и полет на дальность); либо 47,5" (боевое применение со сложных видов маневра и ведение ограниченно маневренного воздушного боя); либо 74,5" (полет на сверхзвуковой скорости). Конструкция крыла двухлонжеронная, кессонного типа. Кессоны центроплана и консолей являются топливными баками-отсеками. Кессон центроплана выполнен из стали и приварен к силовому отсеку центральной секции фюзеляжа. Кессон консоли присоединен к кессону центроплана посредством поворотного узла.

Изменение стреловидности консолей производится специальной системой СПК-1 посредством двух гидромоторов и шариковинтового привода. Каждая консоль оснащена четырехсекционным отклоняемым носком и трехсекционным закрылком. Конструкция закрылка - трехслойная с сотовым заполнителем. На наружных поверхностях внутренних секций закрылка закреплены стальные ленты, по которым перемещаются бобышки прижимных щитков. Эти щитки закрывают вырезы в фюзеляже, в которые входит крыло при увеличении его стреловидности. На верхней поверхности каждой консоли установлен двухсекционный ин-терцептор. Элероны на крыле отсутствуют. Поперечное управление самолетом осуществляется путем выпуска интерцептора на одной консоли с одновременным дифференциальным отклонением стабилизатора. Управление механизацией крыла осуществляется гидроцилиндрами

Хвостовое оперение состоит из цельноповоротного стабилизатора. киля с рулем направления и подфюзеляжного гребня. Стабилизатор может работать в двух режимах. В режиме продольного управления обе его консоли синхронно отклоняются в одну сторону на угол от -28.5" до +8,5°. В режиме поперечного управления консоли стабилизатора отклоняются в разные стороны на одинаковые углы, не превышающие ± 6,5" (при максимальной стреловидности крыла; либо ±10°. Киль двухлонжеронной конструкции. Панели между лонжеронами фрезерованные. Конструкция руля направления и хвостовых частей стабилизатора - трехслойная с сотовым заполнителем. Подфюзеляжный гребень при выпуске шасси складывается вправо. В основании киля располагается контейнер с тормозным парашютом ТП-10370-65.

Шасси трехопорное с носовой стойкой. Передняя опора двухколесная. основные - одноколесные. Пневматики колес - бескамерные. Носовое колесо размером 520x140 мм, основное - 840x360 мм. Колеса оснащены дисковыми тормозами. Система торможения пневматическая. Передняя опора полурычажного типа, убирается по полету в нишу под пилотской кабиной. Она оборудована рулевым механизмом МРК-30 и центрирующим устройством. Управление передней опорой осуществляется педалями. Основная стойка состоит из поперечной балки, поворотного узла, консольной полувилки с выносным амортизатором и механизмом ее доворота. Стойка убирается посредством гидроцилиндра, который в выпущенном положении является ее подкосом. Уборка производится по направлению к оси самолета в фюзеляжный отсек. При этом шток гидроцилиндра поворачивает вверх балку относительно оси её крепления и одновременно происходит доворот в противоположном направлении полувилки с колесом.

Силовая установка включает один ТРДФ Р-29Б-300 с максимальной тягой 8000 кгс/с форсажом - 11500 кгс. Двигатель выполнен по двухвальной схеме, имеет одиннадцатиступенчатый осевой компрессор (5 ступеней низкого и 6 ступеней высокого давления), кольцевую камеру сгорания, двухступенчатую турбину, форсажную камеру и двухпозиционное реактивное сопло. Система запуска двигателя - автономная от турбостартера ТС-21, который рассчитан на непрерывную работу не более 60 с. В полете двигатель запускается от авторотации. При этом на большой высоте используется система его кислородной подпитки. Маслосистема - циркуляционная, замкнутого типа, все ее агрегаты смонтированы на двигателе. Топливо размещается в фюзеляжных и крыльевых баках-отсеках. Суммарная емкость внутренних баков - 5400 л. Заправка этих баков - централизованная под давлением. Кроме того, могут использоваться подвесные топливные баки емкостью по 800 л: один фюзеляжный (на центральном пилоне) и два крыльевых (под консолями). Подвеска крыльевых НТВ возможна только под крыло, установленное на минимальный угол стреловидности. При необходимости эти баки сбрасываются в полете вместе с пилонами.

Гидравлическая система состоит из двух автономных систем: основной и бустерной. Каждая система имеет насос переменной производительности НП-70А-3 с приводом от маршевого двигателя. Рабочее давление - 210 кг/cм^ Бустерная система обслуживает одну из камер двухкамерных бустеров стабилизатора и интерцепторов, а также правый гидромотор системы поворота крыла СПК-1. Основная гидросистема обеспечивает питанием однокамерный бустер руля направления, вторую камеру бустеров стабилизатора и интерцепторов, левый гидромотор СПК-1, а также выпуск и уборку шасси, закрылков и тормозных щитков, работу механизмов поворота носовых колес и складывания подфюзеляжного гребня. Дополнительными источниками энергии являются шаровые гидроаккумуляторы, установленные по одному в каждой из систем. При отказе двигателя гидронасос бустерной системы работает от аварийного привода.

Воздушная система состоит из основной и аварийной. Основная система обеспечивает герметизацию и открытие фонаря, прижим крыльевых уплотнительных щитков, торможение колес шасси, выпуск тормозного парашюта. Аварийная служит для аварийного выпуска шасси и складывания подфюзеляжного гребня, аварийного торможения основных колес шасси. В качестве баллонов воздушйой системы использованы полости основных стоек шасси. Система управления тормозным парашютом имеет отдельный воздушный баллон.

Вооружение. Артиллерийское вооружение самолёта МиГ-27К включает шестиствольную 30-мм пушку ГШ-6-30А с боекомплектом 260 снарядов. Кроме того, могут устанавливаться подвесные пушечные контейнеры СППУ-22-01 или УПК-23-250 с 23-мм пушками ГШ-23. Самолёт МиГ-27К несет широкую номенклатуру бомбового и неуправляемого ракетного вооружения. В частности, могут быть подвешены 22 бомбы калибром 50 или 100 кг, либо 9 бомб калибром 250 кг, либо 8 бомб калибром 500 кг, либо четыре блока УБ-16-57 или УБ-32А с реактивными снарядами С-5 калибром 57 мм (до 128 шт), либо четыре блока Б-8М с 80-мм снарядами С-8 (80 шт), либо четыре реактивных снаряда С-24 калибром 240 мм. Используются также бомбовые кассеты РБК-250, унифицированные контейнеры КМГ-У, баки с зажигательной смесью ЗБ-500. На передних подфюзеляжных держателях предусмотрена подвеска тактических ядерных бомб мощностью до 30 кТ. В арсенал применяемого на МиГ-27К управляемого вооружения входят: корректируемые бомбы КАБ-500Л и КАБ-500 Кр, ракеты «воздух-земля» Х-23М, Х-25МЛ и Х-25МП, Х-27ПС, Х-29Л и Х-29Т а также самонаводящиеся ракеты «воздух-воздух» малой дальности Р-13М либо Р-60 (Р-60М). Самолёт МиГ-27К может нести до 4-х ракет Х-25МЛ или Р-60 либо до 2-х других УР. При использовании противорадиолокационных ракет Х-25МП и Х-27ПС под фюзеляж подвешивается контейнер с аппаратурой управления «Вьюга». Максимальная боевая нагрузка - 4000 кг.

Серийное производство МиГ-27К началось в Иркутске в 1976 г и завершилось в 1982 году. Было построено 200 истребителей-бомбардировщиков этого типа. На базе МиГ-27К создали опытный самолет, который должен был применяться в составе разведывательно-ударного комплекса, получая внешнее целеуказание в масштабе времени, близком к реальному. Но до принятия этого комплекса на вооружение дело так и не дошло.

Тактико-технические характеристики МиГ-27К
Экипаж: 1 человек
Длина: 17,10 м
Размах крыла:
в сложенном положении: 7,40 м
в развернутом положении: 13,80 м
Удлинение крыла:
в сложенном положении: 5,22
в развернутом положении: 1,77
Высота: 5 м
Колея шасси: 2,66 м
База шасси: 5,77 м
Площадь крыла:
в сложенном положении: 34,16 м
в развернутом положении: 37,35 м
Вес пустого: 11 908 кг
Вес снаряженного: 18 100 кг
Максимальный взлетный вес: 20 670 кг
Двигатель: 1 турбореактивный Р-29-300
максимальная тяга: 81 кН
тяга на форсаже: 123 кН
Тяговооружённость: 0,62
Максимальная скорость:
у земли: 1350 км/ч (M = 1,10)
на высоте 8000 м: 1885 км/ч (M = 1,77)
Практический потолок: 14 000 м
Скороподъёмность: 200 м/с
Нагрузка на крыло: 605 кг/м
Топливо во внутренних баках: 4560 кг (5400 л)
Топливо во внешней подвеске: до трех ПТБ емкостью по 790 л
Перегоночная дальность: 2500 км
Боевой радиус: 780 км или 540 км при полете по профилю "малая-малая-малая высота" с двумя ракетами Х-23 и тремя подвесными баками или 225 км по тому же профилю, но без подвесных баком.
Пробег при нормальной посадочной массе (без использования тормозного парашюта): 1300 м
Пробег при нормальной посадочной массе (с использованием тормозного парашюта): 900 м

В. Марковский И. Приходченко

Продолжение. Начало в № 9 12/2003, 1-4,7-8/2004 г.

В августе 1988 г. отряды оппозиции на севере тут же захватили оставленный советскими войсками Кундуз, причем правительственным частям удалось удержать только подготовленный к обороне аэродром. Гератский мулла Акбар объявил: "Шурави вредили нам девять лет, но сейчас мы поручаем их Аллаху" и только Всевышний знал, чего больше в этом призыве – смирения или угрозы. Не полагаясь на Всевышнего, отряд "Хезбе Алла" (Партии Аллаха) местного командира Доврана подобрался к Шинданду и организовал артналет реактивными снарядами.

Обстрел пришелся как раз на время посадки самолетов, но использовавшиеся душманами снаряды повышенной кустарными средствами до 20-25 км дальности из-за большого рассеивания рвались в окрестностях авиабазы.

За три дня в каменистой земле на стоянках и в жилой зоне отрыли укрытия и огневые точки, но все же опасность оставалась – на открытой "поляне" аэродрома даже без прямых попаданий осколки беспрепятственно разлетались на большие расстояния, а излюбленные душманами зажигательные (фосфорные) снаряды можно было тушить разве что имевшимся в изобилии песком. Стены жилых модулей обшили стальными щитами, набранными из полос аэродромного покрытия К-1Д, завезенных в Шинданд как раз для подготовки к базированию усиленной авиагруппировки.

В качестве защиты использовались также ящики из-под боеприпасов, набитые песком и камнями. Стены защищали до высоты человеческого роста, хотя те, кто спал на втором ярусе коек, чувствовали себя не очень уютно. К счастью, проверить на практике эффективность всех этих мероприятий не пришлось за все время пребывания полка аэродром был обстрелян всего два раза, и то разрывы легли с разбросом вдали. Поговаривали, что они адресовались соседям-афганцам, продолжавшим обмен ударами со "своими" противниками.

Безопасности базы способствовал характер окрестностей – лишенная укрытий каменистая пустыня с редкими кустами колючки. К концу осени опустели многие селения, жители которых уходили со стадами на горные пастбища, а кочующие банды также избегали безлюдных мест, где они не могли получить приют и поддержку. Свидетельством этого было то, что большинство боевых повреждений самолеты и вертолеты получали не у аэродрома во время взлета и посадки, считавшихся наиболее рискованными режимами, а при работе в других районах; последняя потеря в шиндандской зоне имела место 7 октября 1 986 года, когда поисково-спасательный Ми-8 был сбит снайперским выстрелом из "бура" в 180 км от базы и, после эвакуации экипажа, сгорел на земле.

"Ухудшать показатели", тем более напоследок, не хотелось. Так как МиГ- 27 на 3-4 тонны превосходил МиГ-23 по взлетному весу и заметно уступал в "тягловой силе", то набор высоты "свечой" с расположенного на высоте 1150 м аэродрома был невозможен. По массе МиГ-27 также превосходил "стрижей", отставая при этом в тяговооруженности, а потому был ощутимо тяжелее на взлете. Поэтому технику взлета в 134-м апиб изменили. Теперь, выведя РУД на "полный форсаж", после отрыва летчики слегка давали ручку от себя, разгоняя самолет на почти горизонтальной площадке до ближнего привода и, после уборки шасси и закрылков, набравшая скорость машина круто уходила вверх под углом 30°-40°. На горке с интервалом 2-4 секунды производился отстрел ловушек, которые шлейфом догорали позади до набора безопасной высоты. Сбор группы происходил на высоте 7000-8000 м, после чего по заложенному в ПрНК маршруту МиГ-27 шли на цель.

Посадка также выполнялась в быстром темпе, "колом вниз". Уже по дороге домой группа шла со снижением, проходя с обратным посадочному курсом вдоль ВПП и растягивая интервалы между самолетами до 40 секунд. На траверзе БПРМ с высоты 1800 м МиГ- 27 один за другим выполняли крутой нисходящий виток, выходя к полосе.

Обороты двигателя держали на "малом газу", стараясь не разгонять машину более 550 км/ч. По мере приближения скорость гасили до 260-270 км/ч, а в случае необходимости летчик истребителя-бомбардировщика подтягивал на "газке".

Зона ответственности летчиков Шинданда включала, помимо прилегающих провинций Герат и Фарах, также южные районы, где отроги Гиндукуша переходили в однообразные нагорья и пустыню, перемежавшуюся сухими руслами, промоинами, холмистыми грядами, нагромождениями скал и валунов. В сотне километров находился пользовавшийся недоброй славой горный массив Луркох, остававшийся – несмотря на неоднократные "чистки" и авиаудары – базой местных банд. К западу от него лежала "зеленка" Анар- дары (последнюю бомбить то и дело запрещали из Кабула – говорили, что в здешних садах и рощах находятся землевладения столичной знати). За пустыней, у иранской границы, постоянными целями служили базы, расположенные у Рабати-Джали и озер Саба- ри и Хамдун, откуда в глубь страны двигались караваны с оружием и боеприпасами.

Обстановку под Кандагаром при всем желании трудно было оценивать оптимистично, однако блокированный центр провинции продолжал контролироваться правительственными войсками. Вывод частей 40-й армии и невозможность использования Кандагар- ского аэродрома (теперь он принимал только транспортные и санитарные самолеты) серьезно осложнили работу авиации. Город и аэродром, разделенные 20 км (до ухода наших различали "афганский" и "советский" Кандагар) окружали значительные силы моджахедов, прочно оседлавших дороги и отрезавших его от центра страны. "Духи" свободно передвигались в окрестной зеленой зоне, то и дело обстреливая город из минометов и реактивных установок. Контроль провинции и борьба с отрядами оппозиции для местного 2-го армейского корпуса генерала Олюми были непосильным делом – в округе действовало около полутысячи банд и, чтобы избежать стычек, штаб корпуса шел на выплату денег противнику, а иногда делился с ним продовольствием и боеприпасами.

МиГ-27Д идет к цели. Снимок сделан из кабины самолета капитана Курьянова.

Удар в районе Кандагара. Ориентир – изгиб шоссейной дороги

Основная роль в противостоянии у Кандагара отводилась авиации, для которой эта задача оставалась первоочередной. Прежде цели у Кандагара регулярно обрабатывали базировавшиеся здесь эскадрильи МиГ-23, Су-17 и Су-25, теперь же, чтобы дотянуться из лежащего ближе всего Шинданда, приходилось преодолевать 350400 км. Вылеты в этот район занимали до 75% общего объема работ эскадрилий из Шинданда (как МиГ-27 и Су-25, так и поднимавшихся на их прикрытие истребителей). Цели, обнаруженные разведкой вокруг блокированного города, изо дня в день появлялись в плановой таблице 134-го апиб, из-за чего подфюзеляжный ПТБ-800 вообще никогда не снимали.

Хотя по "чистому" штурманскому расчету дальность полета МиГ-27М с полной заправкой только внутренних баков составляла 1500 км, а радиус действия с 1000 кг бомб – 500 км, в реальной обстановке приходилось принимать во внимание дополнительный расход топлива с учетом особой процедуры взлета, время, необходимое на сбор группы и, главное, поиск целей, который проводился исключительно самостоятельно.

К самостоятельной боевой работе группа 134-го апиб приступила 3 ноября, когда последние Су-17М4 ушли домой. Впрочем, по инерции и в силу привычки к бессменным "сушкам" во многих документах штаба в Кабуле принявший эстафету полк до самого конца продолжали называть прежним 274-м!

Между тем, работа шла без перерывов и выходных, с редкими "отбоями" по погоде. Выполнение задач и производство полетов регламентировалось Боевым уставом, однако не без подсказанных практикой поправок. В частности, для оперативности боевое распоряжение штаба ВВС из Кабула, поступало уже с вечера по телефону. В нем указывались цели и места работы на следующий день, обычно из расчета трех вылетов на летчика. Последняя цифра определялась выносливостью летного состава – при большей нагрузке люди уже работали "на износ", теряя форму.

На вечерней постановке задачи командир и начальник штаба полка собирали летчиков, давая им указания, маршруты и назначая состав групп. Одновременно изучался район цели – характеристика объектов удара, их координаты, характерные ориентиры, ПВО противника, запретные зоны, где размещались свои и афганские части, а также мирные кишлаки, и готовились карты.

Утром из штаба телеграммой приходило подтверждение боевой задачи, окончательно утверждавшее согласованный со штабом части наряд сил, боевой расчет, высоту полета, высоту вывода из атаки, определявшуюся по ожидаемому противодействию ПВО, и точное время удара.

Привлекавшиеся самолеты определялись планом-графиком полка, учитывавшим запас ресурса, их готовность и резерв сил. Для оперативного реагирования при появлении внезапных задач ("работы по вызову") или задержке с вводными "сверху", комполка имел право самостоятельно назначить наряд сил и планировать вылеты на следующий день.

На случай подмены вышедших из строя самолетов, усиления удара или срочных заданий в полку выделялось дежурное звено. Причем, особенностью дежурства в 134-м апиб было вооружение МиГ-27 только бомбами, хотя дома предусматривался и истребительный вариант с ракетами Р-60.

В Шинданде ракеты Р-60 не подвешивались даже при вылетах в приграничные районы, где не исключался риск встречи с пакистанскими истребителями – задачи прикрытия, как и ПВО базы, обеспечивали находившиеся рядом "настоящие" истребители МиГ-23МЛД.

В летную смену на полеты обычно выводилось 16 МиГ-27. Как правило, за смену выполнялось три-четыре вылета эскадрильей, а на летчика приходилось два-три вылета.

Боевой порядок на маршруте строился колонной пар с визуальным контактом между ними и острым пеленгом самолетов в паре, обеспечивавшим хороший обзор и не препятствовавшим маневру. Однако полностью автоматизированный полет по маршруту и атака с использованием ПрНК, обеспечивавшего проход трассы с поворотными и целевыми точками, реализовать не позволяли ни особенности местности, ни характер целей.

Сброс бомб "в автомате" давал площадное накрытие, при рассеивании с высоты достигавшее, в лучшем случае, 300500 м, а потому такой вид действий оставался пустым расходом ресурса и боеприпасов. Точечные цели – отдельные здания, крепости, стоянки и укрепленные позиции моджахедов, не говоря уже о кочующих отрядах и караванах – необходимо было отыскивать в нужном квадрате визуально. Поэтому автоматика использовалась лишь во время 20-30 минутного полета по маршруту, пока ПрНК и САУ вели самолет

На маршруте для экономии топлива крыло всегда оставляли в положении 16°, выдерживая скорость 800 км/ч и полетный эшелон 10000-10500 м. При подходе к заданному району группа размыкалась на пары, начинавшие поиск.

Каждой паре назначалась своя цель – их было так много, что с лихвой хватало на всех, а разделение позволяло избежать путаницы и не мешать друг другу. Ввиду удаленности объектов, на указания авианаводчиков с земли и вертолетов надеяться не приходилось. Ориентирами служили характерные изгибы реки или дороги, арыки, квадраты полей, садов и заметные издалека зеркала оросительных прудов-хаузов.

На картах и планшетах указывались также приметные "свечки" минаретов, развалины и обветшалые, но хорошо заметные с высоты фрагменты древних стен, обычно отдельно стоящие и служившие надежной точкой отсчета (к тому же в утренние часы они давали четкие тени). Сами цели чаще всего приходилось отыскивать в селениях и "зеленке", где моджахеды останавливались на отдых, там же находились склады всех видов поступавшего из-за рубежа предметов снабжения, окруженные, как правило, укрепленными позициями.

Обнаружив цель, ведущий вводил свой МиГ-27 в пикирование, доводя угол до 40-45°, оптимальных по скорости снижения – более пологое затягивало время атаки, при крутом – самолет разгонялся и терял высоту слишком быстро, так что спустя секунды, не успев толком прицелиться, его нужно было выводить из атаки. За ним, слегка отстав, следовал ведомый, прицеливавшийся индивидуально.

Атака каравана автомашин. В пикировании прицельная марка вынесена несколько впереди цели. Вот вот она ляжет на точку. Внизу справа видны разрывы ОФАБ-100-120, сброшенных с предыдущего самолета

Самолет постепенно разгонялся до 1000 км/ч и скоростной напор ощущался дрожью всей загруженной бомбами машины. В пикировании МиГ-27 шел с небольшим скольжением, позволявшим точнее наложить прицельную марку. При прицеливании всегда использовали станцию дальномет- рирования и подсвета целей "Клен-ПМ", данные которой учитывались ПрНК при выносе марки.

Добившись наложения марки на цель, летчик плавными движениями педалей устранял скольжение, "успокаивал" машину по крену и рысканию и без задержки сбрасывал бомбы. Тут же следовал вывод с крутым набором высоты. Последнее выполнялось не только из опасении зенитного огня – запрет снижаться ниже 5000 м действовал строго, а тяжелая рука командующего ВВС 40-й армии была известна. В 134-м апиб летчики, "нырнувшие" ниже оговоренного "потолка", не раз получали взыскания и их на день- другой для острастки отстраняли от полетов за "грубое нарушение летной дисциплины". В летных кругах ходила популярная история о том, как одного из таких асов генерал пригрозил "выгнать с войны" и отправить в Союз, на что нарушитель отвечал: "Не пугайте меня Родиной!".

Боевым распоряжением, по букве Устава, оговаривалась заданная степень поражения объектов по типу "А", "В" и "С", означавшие, соответственно, уничтожение, вывод из строя не менее чем на сутки или повреждение "на время боя", определявшая количество и тип боеприпасов, потребных для выполнения тех или иных задач. На практике снаряжение самолетов больше зависело от наличия и подготовленности боеприпасов.

Шиндандский склад боепитания выгодно отличался налаженным снабжением и завозом из недалекой Кушки, где разгружались эшелоны и боеприпасы машинами доставлялись на аэродром. На базе бомбы сортировали по типам, по возможности сразу же освобождали от упаковки, и при получении задачи их оставалось только развезти по самолетам. Отлаженная система и в последние месяцы войны работала бесперебойно, однако в ход стало идти все подряд, без особого различия типов и марок боеприпасов.

По плановым целям "выкатывался" заданный тоннаж, благо при постановке задач характеристики целей звучали однообразно: "крепость, занятая мятежниками… дувал, где остановилась банда… здание исламского комитета…". В то же время, 134-й апиб не получал заданий на непосредственную авиаподдержку, где играли особую роль точность и эффективность удара, требовавшие конкретного средства поражения (этой работой занимались преимущественно вертолеты и штурмовики).

Имел место и другой повод – "подчистка" складских запасов по мере близившегося конца войны, дата которого была известна каждому. Выработка запасов шла столь интенсивно, что перед уходом пришлось спешно пополнять склады, закладывая на них запрошенный Кабулом трехмесячный запас боеприпасов, доля авиационных средств поражения в котором составила 823 тонны бомб и ракет.

Обычный вариант снаряжения МиГ- 27 состоял из двух "пятисоток" либо четырех бомб массой по 250 или 100 кг, размещаемых на передних подфюзеляжных и подкрыльевых узлах. Чаще всего использовались ФАБ-250 и ФАБ- 500 разных типов и моделей, ОФАБ- 250-270 и ОФАБ-100-120. Последние, впрочем, летчики относили к разряду "гуманных" боеприпасов из-за недостаточного поражающего эффекта, особенно при бомбометании с больших высот, когда невысокую точность нужно было компенсировать мощностью или количеством боеприпасов.

Применения крупного калибра требовал и характер целей, большей частью защищенных и трудно уязвимых – развалить глинобитный дувал или толстую саманную стену "сотки" могли далеко не всегда. Даже на открытом месте их поражающее действие (осколки и фугасный эффект) по живой силе в 1,7-2 раза (в зависимости от различных условий) уступало ФАБ-250, не говоря уже о мощных "полутонках". При ударе же по легким строениям последние вообще обладали в 2,5-3 раза более высокой эффективностью.

В ход шли также зажигательные бомбы ЗАБ-100-175 с термитными патронами и ЗАБ-250-200, наполненные вязкой липучей смесью. Хотя гореть в горах и кишлаках было особенно нечему, а начавшаяся зима делала ЗАБ еще менее эффективными, огненные удары давали большой психологический эффект.

Как правило, "зажигалки" могли накрыть значительную площадь, а разлетавшиеся широким веером даже небольшие горящие капли вызывали тяжелые ожоги. Поправка на тип цели делалась, когда стояла однозначная задача поражения живой силы – для этого старались использовать РБК-250 и РБК- 500, сметавшие все живое шквалом сотен разрывов в радиусе сотен метров.

К самолетам то и дело подвозили ОДАБ-500 и -500П, однако отношение к капризному боеприпасу было неоднозначным. Очевидцы-десантники рассказывали о впечатляющих результатах их действия – сметенных строениях, выжженных проплешинах в зарослях "зеленки" и обгоревших трупах с выбитыми глазами. Спастись от объемного взрыва не помогали ни складки местности, ни окопы, ни укрытия.

Получаемый эффект, однако, зависел от ветра, температуры, влажности и атмосферного давления, а также соблюдения режима бомбометания и не всегда достигался даже в полигонных условиях. В афганской обстановке неблагоприятными были сразу все факторы, из-за чего часто не происходил не только подрыв, но и простое горение без детонации.

ОДАБ срабатывали не всегда, особенно с наступлением зимней сырости и низких температур, при которых капельки смеси не хотели воспламеняться. На аэродроме к ОДАБ относились не без опаски – прошел слух, что их содержимое ядовито, да и хлюпавшая начинка требовала осторожности в обращении, в то время как обычные фугаски запросто сбрасывали на землю и катали по бетонке. Загрузка МиГ-27 в группе могла быть самой разной – часть машин несла ФАБ и ОФАБ, другие – РБК, ОДАБ или Бе- тАБ.

При перебазировании с собой захватили блоки УБ-32-57 и Б-8, но они оставались без дела. Использованию мощных НАР С-24, прозванных в Афганистане "гвоздями", в некоторых случаях предпочтительному, препятствовало то же ограничение по высоте полетов: пуск с 5000 м не мог быть прицельным, так как их максимальная эффективная дальность стрельбы составляла 16002300 метров (у С-8 1400-2000 метров).

О таких "карандашах", как С-5, и говорить не приходилось – их эффективная дальность составляла всего лишь 1200-1800 м. По той же причине "балластом" оставалась мощная пушка ГШ- 6-30А. Тем не менее, полный боекомплект к ней из 260 патронов всегда находился на борту.

Фотопланшет, демонстрирующий вид цели под Кандагаром до удара и после

Обслуживание самолетов велось по боевым требованиям 2-й части НИАС на военное время. Такое разрешение было введено только с июня 1986 года. Прежде Главный штаб ВВС афганский конфликт к войне не приравнивал, а работы велись в обычном порядке, хотя и с поправками, вызванными многократно возросшей трудоемкостью. Используемая в Союзе предварительная подготовка была отменена и заменялась текущей предполетной и послеполетной, а также целевыми осмотрами с контролем "нужных" систем вместо принятого ранее "все подряд". Разрешалось выпускать самолет в полет с мелкими неисправностями и отказами, если они не сказывались на безопасности и позволяли выполнить задачу. Если даже подходил срок регламентных работ, МиГ- 27 продолжали службу – разрешено было продление ресурса до 50 часов при нормальной работе машины.

Несмотря на различного рода подобные "послабления", общий объем трудозатрат на техническую эксплуатацию возрос по сравнению с "союзным" на 92%, а основную долю времени занимало снаряжение и подвеска боеприпасов, расход сил на которые увеличился в 24 раза.

На помощь оружейникам приходили все – от техников самолетов и механиков до незанятых летчиков. Подготовка велась группами по три- пять человек. Одна вскрывала "цинки" с патронами ИК-ловушек, развозила их по самолетам и набивала кассеты ВП- 50-60. Другая растарировала бомбы, сбивая бандажи и извлекая их из деревянной упаковки (бомбы готовились всегда с запасом на один-два вылета из расчета, что лишняя сотня фугасок не помешает). Остальные на прицепах и тележках доставляли бомбы к самолетам, где их принимали подготовленные расчеты с техником-оружейником во главе, взводившим замки держателей, проверявшим цепи управления и руководившим подвеской.

После этого специалисты из группы вооружения с тележкой подготовленных взрывателей обегали стоянку, вкручивая их в бомбы, а перед самым вылетом техник снимал чеки (снаряжать бомбы загодя и хранить их было опасно и строго запрещалось).

Лимит времени, особенно при подготовке к повторному вылету, делал необходимым одновременный осмотр самолета, заправку, зарядку воздухом и азотом, проверку систем и подвеску вооружения. На всякий случай при этом следили, чтобы никого не было в кабине, для чего закрывался фонарь и убиралась стремянка, электропитание на цепь управления оружием не подавалось и соответствующий переключатель устанавливался на "невзрыв" – в этом случае взрыватель не взводился даже при сорванной чеке и случайном срыве бомбы с замка.

После подвески и снаряжения бомб никому, кроме летчика, не разрешалось занимать место в кабине или включать аппаратуру готового к вылету самолета (случаи стрельбы на земле и отстрела ИК-ловушек, грозивших сжечь стоянку, были далеко не единичными). В обязательном порядке заполнялись сжатым азотом баллоны системы нейтрального газа.

Вылеты под Кандагар чередовались с ударами по Луркоху, Гиришку и предместьям Герата, наносившимися как в ответ на вылазки моджахедов, так и для их предотвращения. Требование командования обезопасить вывод сухопутных войск вызвало необходимость "профилактической" бомбардировки придорожных зон и потенциально удобных для организации засад мест, а также путей выхода банд к коммуникациям. Как правило, авианалеты однозначно давали понять противнику, что обстрел колонны немедленно повлечет удор авиации по этому месту и близлежащим кишлакам, дававшим приют отрядам "непримиримых".

В целом эффективность высотного бомбометания не могла быть высокой. Наряду с трудностями поиска и распознавания целей, основными причинами оставались отсутствие единой методики и зависимость от личных навыков летчика, значительное рассеивание бомб, в лучшем случае составлявшее несколько десятков метров, а также сами горы с их неустойчивой метеообстановкой (колебания температур, частые ветры, воздушные струйные течения, восходящие и нисходящие потоки), влияние которой не поддавалось учету ни прицелом, ни летчиком. Даже в лучшие времена, когда ограничения по высоте были не такими строгими, объективным контролем засчитывались в разряд результативных (помимо прямых попаданий) разрывы, ложившиеся не далее чем в 50 м от границы цели.

Недовольный существующим положением полковник Александр Руцкой, до августа 1988 года бывший заместителем командующего ВВС 40-й армии по фронтовой авиации, уничтожающе характеризовал навязанный летчикам стиль работы: "Зачем вообще тогда летать, жечь керосин, сбрасывать сотнями тонн в сутки дорогостоящие боеприпасы, если результативность ударов нулевая?".

Приходилось искать другие способы использования авиации. До трети вылетов 134-го апиб проводилось на минирование местности. Помимо основной задачи – сковывания противника и препятствия его передвижениям, – минирование отчасти компенсировало ограниченный характер воздействия, ведь остававшаяся сотня самолетов ВВС 40-й армии не могла обеспечить постоянное господство над обширными зонами ответственности, тем более круглосуточно. Сброшенные на минирование ФАБ и ОФАБ, взрывавшиеся то тут, то там в течение нескольких суток, позволяли растянуть срок "присутствия" и давали эффект давления на противника. Если обычный налет можно было переждать, укрывшись от самолетов, то таившиеся бомбы-мины и неожиданные взрывы в прямом смысле слова подрывали желание покидать убежища.

Обычные методики не позволяли оценить эффективность такого бомбометания – оно не давало немедленного поражения, но в его пользу говорили специальные рекомендации психологов: при свойственном мусульманам фатализме скрытая неотвратимая угроза подавляла больше, чем явная опасность.

В то же время, "засев" территории хорошо зарекомендовавшими себя заградительными авиаминами, которыми набивали РБК и КМГУ, накрывавшими большие площади при высокой плотности (на каждые несколько квадратных метров приходилось по мине), требовал сброса с небольших высот. При разбросе груза с заданных по условиям безопасности 5000 м мины относило ветром, разброс становился чрезмерным и хлопки небольших мин, срабатывавших при самоликвидации в течение трех суток, не производили должного впечатления. Единственным способом оставались бомбардировки изо дня в день фугасками, подавлявшими противника сотрясавшими землю могучими разрывами. К тому же, разлетавшиеся осколки "пятисоток" и обломки камней сохраняли убойную силу на расстоянии в 600-700 м.

Помимо плановых ударов, МиГ-27 привлекались к ведению разведывательно-ударных действий (РУД) ~ самостоятельному поиску и уничтожению, шире известному как "свободная охота". Большей частью они выполнялись для поиска караванов и отдельных машин вдоль троп и дорог, из-за чего РУД иногда расшифровывалось как "разведка участков дороги". Особенно оживлялось движение душманского транспорта по ночам, когда под покровом темноты караванщики чувствовали себя увереннее, а правительственные войска предпочитали не покидать гарнизонов и застав. Это отчасти упрощало задачу летчикам: свет фар машин с высоты 3500-5000 м можно было наблюдать на удалении 40-60 км, а наносить удар разрешалось немедленно, так как свои колонны пережидали ночное время под защитой городских стен и блокпостов.

В дневное время поиск велся парами, а для наращивания усилий можно было привлечь МиГ-27 дежурного звена, постоянно находившихся в готовности № 1 . Готовясь к вылету на "охоту", летчики изучали район поиска по фотопланшетам и картам крупного масштаба, с помощью разведданных определяя наиболее вероятные пути движения противника, отмечая положение своих постов и прохождение колонн на дорогах. На картах-пятикилометровках наносили азимутально- координатную сетку РСБН, маршрут полета, зоны радиокоррекции и приграничную 10-км зону.

После участившихся стычек с пакистанскими F-16A своему положению по отношению к "ленточке" приходилось уделять особое внимание. Боевой порядок в паре при поиске держали в строю "пеленг" с углом 20-25° и дистанцией 400-600 м с превышением ведомого на 100- 150 м. Основное внимание на маршруте уделяли просмотру дорог, троп, речных долин и горных проходов.

Вывод сил спецназа и вертолетных эскадрилий, игравших главную роль в охоте за караванами, изрядно развязал моджахедам руки. Только за октябрь 1988 года разведка 40-й армии зафиксировала прохождение границы более чем 100 караванами с оружием и боеприпасами. В ответ все большую роль в работе фронтовой авиации и 134-го апиб стали занимать ночные вылеты. Помимо борьбы с караванами, это делало воздействие круглосуточным, а целями становились лагеря и стоянки, выдавшие себя светом костров.

К ночным вылетам привлекали только летчиков 1-го класса, обученных бомбометанию по освещенным с воздуха целям и выполнивших не менее 10 контрольных и тренировочных полетов в темное время суток.

На ночные полеты выводили до десятка МиГ-27. Поиск вели одиночными самолетами, преимущественно в равнинной местности и предгорьях, лишь в ясные лунные ночи назначались квадраты для "охоты" в горах, когда отчетливо просматривались вершины и хребты. При этом во время подготовки особо отмечалось положение горных пиков по азимуту и дальности от маяка РСБН.

Продолжительность полета составляла не более 1 часа 20 мин, а в воздухе одновременно находились два МиГ-27, направлявшиеся в разные стороны. После завершения поиска и поворота домой поднимались следующие самолеты и, тем самым, РУД велись без перерыва. На самолеты подвешивались по две САБ-100 и от двух до четырех ОФАБ-100-120 или ОФАБ- 250-270.

Ночная работа вызвала рост нагрузки на летчиков – помимо утомления при пилотировании по приборам и ориентировке, изматывал напряженный поиск в темноте и "рваный" суточный ритм чередующихся дневных и ночных вылетов. Так, уже 10 ноября капитану В. Правдивцу пришлось в затянувшуюся смену шесть раз подниматься в небо -после двух дневных вылетов он еще четыре раза вылетал ночью! По два- три ночных вылета были нормой и в последующие сутки, а позднее ему пришлось и 31 декабря встречать в воздухе – взлетев накануне полуночи, летчик приземлился уже во втором часу ночи следующего года.

Ночная атака выполнялась по следующей методике: обнаружив цель, летчик выходил на ее траверз на удалении 10-15 км, уточняя место и направление движения. Одновременно производился запрос КП и, в случае получения "добра" на атаку, летчик наносил удар "с ходу" или сбрасывал САБ, горевшую не менее пяти-семи минут. Этого времени было вполне достаточно для оценки обстановки и организации атаки.

На следующий день обычно проводили контроль результатов, визуально или фотографированием. В случае удачи на месте оставались развалины, трупы лошадей и верблюдов или разбитые машины; тогда, при возможности, вертолетчики забирали уцелевшие трофеи.

В одном из таких вылетов еще накануне днем один из летчиков обратил внимание на небольшой, но очень удобный для стоянки сосновый лесок в районе Анардары. Проходя над районом ночью, он заметил внизу огонек и, обойдясь без подсветки (как он потом рассказывал, из опасения, что "духи" услышат гул самолета и погасят костер), "потушил" его бомбовым ударом.

Время от времени МиГ-27 выполняли вылеты по вызову на освещение под Кандагар, где цели лежали в опасной близости от позиций правительственных войск. Парашютные факелы САБ использовались не только для подсветки при ударах с воздуха, но и для ведения артиллерийского огня. Для этого самолеты несли не только САБ-100, но и более мощные многофакельные САБ- 250-200, дававшие вдвое большую яркость света.

По медленно опускавшимся на парашютах "люстрам" тут же открывали отовсюду огонь, пытаясь их "погасить" и нащупать самолет. Это, в свою очередь, использовали летчики, хорошо видевшие трассы и в ответ наносившие удар по выявленным позициям.

Ночная посадка, с учетом сложности маневра, нервного напряжения и накопившейся усталости, была трудной даже для опытных летчиков. Не обошлось без поломок, к счастью, обошедшихся без серьезных последствий: на двух самолетах при касании полосы были стесаны поворотные гребни, причем их пилотировали командир полка подполковник Маркелов и замполит Бесчеревных. В остальном МиГ-27 доставляли минимум проблем: отказы по конструкции и системам свелись к паре случаев, в одном из которых после пробега не сбросился тормозной парашют из-за заедания замка, а в другом – на севшем и зарулившем на заправку самолете крыло не складывалось из положения 16° (виной чему оказался дефект в системе управления поворотом консолей). В обоих случаях отказы удалось устранить на месте. Усиленное шасси с мощной амортизацией позволяло избегать поломок, нередких у других самолетов при грубых посадках, а выносливые основные колеса не "разувались" при перегреве, что у Су-25 было обычным делом.

Небольшим оставалось и число отказов по оборудованию: изредка "гуляла" работа системы воздушных сигналов СВС-П-72-3 и топливной автоматики, в жиклерах которой оседала вездесущая пыль. ПрНК и РЭО, вызывавшие довольно много нареканий в Союзе, попав "на войну", вели себя пристойно – как водится при постоянной и регулярной работе техники. Кроме того, полеты обходились без использования пушки – частого источника отказов и поломок конструкции. В итоге за весь срок пребывания 134-го апиб в Афганистане срывов вылетов из- за отказа матчасти не было.

Маршал авиации Н.М. Скоморохов вручает личному составу 129-го апиб награды за выполнение интернационального долга. Аэродром Калай-Мор. Март 1989 г.

Однообразная утомительная работа днем и ночью изматывала летчиков и техников. Хотя авиационные медики, сопровождавшие деятельность ВВС 40-й армии, относили летную работу к категории тяжелых, условия для отдыха оставались минимальными – даже выспаться в битком набитых "кубриках" удавалось редко.

Предписанные приказом Главкома ВВС №018 от 1984 года контроль установленной нормы налета и "исключение переналета наиболее подготовленных экипажей" обеспечить не удавалось, как и направлять людей в "отпуска с войны" – 5-дневный отдых дома в профилактории. Оставалась лишь сооруженная самостроем баня в ТЭЧ и расслабление известным способом – ежевечерним снятием напряжения "наркомовской нормой". Однако и на этом пути приходилось проявлять изобретательность, поскольку местный военторг, принявший в борьбе за всенародную трезвость самое непосредственное участие, мог предложить только лимонад, одеколоны и лосьоны. Оба последних вида жидкости раскупались мгновенно, так как цены на доставлявшиеся контрабандой из Союза водку и коньяк были весьма кусачими.

Сам МиГ-27, в отличие от некоторых других боевых машин, был почти "сухим" самолетом, использовавшим в системе охлаждения оборудования минимум спирта, расходовавшегося не более стакана-двух за час работы. Оставалось довольствоваться спиртом, выдававшимся на протирку контактов АСО и ловушек – рецепты его экономии и списания сменщикам передавали прежде всего.

С питанием проблем не возникало – снабжение Шинданда выгодно отличалось от других мест: среди зимы в столовой появлялись венгерские яблоки и болгарские овощи, полагавшуюся селедку заменяла красная рыба и значившаяся в рационе закуска вечером исполняла свое прямое назначение.

После встречи Нового 1989 года работа 134-го апиб продолжалась в прежнем ритме. Налет на летчика в полку за январь составил 1 8-25 часов. Война не собиралась идти на убыль и в последние дни. Запоминающимися стали несколько срочных вылетов МиГ- 27, вызванные понесенными авиацией потерями.

11 января возвращавшийся в Шинданд МиГ-23МЛД капитана С.Лубен- цова из-за отказа топливного насоса упал в 110 км от аэродрома. О катапультировании летчика в горах на КП узнали сразу же от его ведомого А. Лактионова. Сопровождая спускавшегося на парашюте командира, он не удержался от комментария: "Ну, красиво ты оттуда вылетел, зрелище – сила!". В Шинданде тут же начали спасательную операцию: в воздух немедленно поднялось звено Су-25, отыскавшее летчика и атаковавшее замеченную неподалеку вооруженную группу. Следом за "грачами" через полчаса под прикрытием МиГ-27 подошли вертолеты группы ПСС, забравшие летчика.

В воскресенье, 22 января, МиГи-27 срочно вылетели к Кандагару на выручку попавшему под огонь экипажу санитарного Ан-26 из 50-го осап. Прилетевший за ранеными, он сразу после посадки попал под ракетный обстрел и был так изуродован осколками, что летчикам пришлось спешно покинуть "борт". Подоспевшее звено МиГ- 27 обработало позиции ракетчиков, дав возможность другому самолету забрать экипаж и пострадавших.

Вылеты продолжались до начала февраля, причем летчики Шинданда покинули Афганистан позже остальных. Первоначальным планом вывода предполагалось оставить аэродром 27 января, но, по настоянию Кабула, 40-я армия в конце месяца предприняла операцию против моджахедов и встал вопрос о задержке в ДРА части советского контингента. Однако в Москве решили выполнить подписанные соглашения в установленные сроки и в последнюю январскую ночь из Баграма вылетели последние советские самолеты. Следом Кабул покинули транспортники 50-го осап.

Шиндандская авиагруппировка уходила 4 февраля. Первыми взяли курс к советским границам штурмовики 378- го ошап, следом – истребители. За ними поэскадрильно взлетели МиГ-27 и, последними, прикрывавшие взлет вертолеты.

За 95 дней командировки летчики 134-го апиб выполнили, в среднем, по 70-80 боевых вылетов, имея по 60-70 часов налета (в летной книжке капитана В.Правдивца сохранилась запись о "персонально" сброшенных 36250 кг бомб). В САВО группа задержалась на запасном аэродроме Калай-Мор в 50 км от границы в составе сосредоточенной рядом с ДРА группировки, готовой поддержать Кабул на случай крупномасштабного наступления моджахедов. Призывы об авиаударах с советских аэродромов звучали очень настойчиво, но снова вмешиваться в войну руководство страны не хотело, ограничившись снабжением афганцев продовольствием и оружием. Ровно через месяц, 4 марта, МиГ- 27 вернулись на свои аэродромы.

По результатам афганского экзамена МиГ-27 показал себя рабочей и выносливой машиной. Вместе с тем, возможности самолета и комплекса его вооружения были использованы далеко не полностью, в первую очередь из-за своеобразия ТВД и характера боевых действий, сопровождавшихся множеством директивных ограничений. Это же относилось и к другим типам боевых самолетов, загнанных ПВО противника на большие высоты. Даже действия своих штурмовиков А. Руцкой с едким сарказмом определял как "стратегическую бомбардировочную авиацию".

Истребитель-бомбардировщик, создававшийся для поражения малоразмерных подвижных и стационарных целей с использованием широкой номенклатуры боеприпасов, применялся исключительно для бомбардировки с больших высот, из-за чего большая часть его прицельного оборудования и оружия не могла быть задействована. Это относилось как к применению ПрНК, работу которого приходилось заменять ручными режимами, так и неполному объему использования САУ, для которой за пределами возможностей оказывались сложные профили взлета и посадки. Местные условия и ограничения "нивелировали" боевую нагрузку самолетов (будь то МиГ-23, МиГ-27 или Су-17) до типовой пары "пятисоток", а эффективность удара определялась, в первую очередь, выучкой летчика.

Адекватной оценки боевой эффективности МиГ-27 кратковременное использование в Афганистане дать не позволило. Тем не менее, некоторые его достоинства удалось оценить: к их числу относились большой запас топлива и, соответственно, дальность, продуманная и прочная конструкция (особенно шасси, что было немаловажно на высокорасположенных аэродромах со сложным профилем посадки), а также надежность самолета и удобство в использовании оборудования летчиком.

(Продолжение следует)

БПЛА «Сойка» III