Что означает каинова печать. Каин: печать милосердия

Глава 3.

“КАИНОВА ПЕЧАТЬ"

В книге Бытие мы читаем, что Каину после убийства своего брата Авеля было запрещено общаться с людьми. Это обрекало его на жизнь изгнанника и скитальца. Боясь, что всякий встречный может отныне убить его, Каин стал жаловаться богу на свою горькую судьбу; и, сжалившись над ним, “сделал господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его". Что же это за знак или клеймо, которым бог отметил первого убийцу?

Весьма вероятно, что здесь мы имеем дело с каким-то пережитком древнего обычая, соблюдаемого убийцами; хотя мы не имеем возможности установить положительно, в чем именно состоял этот знак или клеймо, но сравнение с обычаями, соблюдаемыми человекоубийцами в других местах земного шара, поможет нам понять по крайней мере общее значение этого знака. Робертсон-Смит высказал предположение, что знак этот не что иное, как племенной отличительный признак или примета, которую каждый член племени имел на своем теле; эта примета служила ему средством защиты, свидетельствуя о принадлежности его к той или иной общине, могущей в случае надобности отомстить за его убийство. Робертсон-Смит Уильям (1846-1894) - английский ориенталист, занимавшийся вопросами религии семитов, ближайший друг и учитель Фрэзера. Достоверно известно, что подобные отличительные знаки практикуются среди народов, сохранивших племенную организацию. Например, у бедуинов одним из главных племенных признаков служит особая прическа. Во многих местах земного шара, особенно в Африке, знаком племени является рисунок на теле человека, сделанный путем татуировки. Вполне вероятно, что подобные знаки действительно служат средством защиты для человека того или иного племени, как думает Робертсон-Смит, хотя, с другой стороны, следует иметь в виду, что они могут оказаться и опасными для человека, живущего во враждебной стране, поскольку облегчают возможность распознать в нем врага. Но если мы даже и согласимся с Робертсоном-Смитом в вопросе о предохранительном значении племенного знака, едва ли" подобное объяснение приложимо к данному случаю, то есть к “Каиновой печати". Объяснение это имеет слишком общий характер, ибо относится к каждому человеку того или иного племени, нуждающемуся в защите, а не к одному лишь убийце. Весь смысл библейского рассказа заставляет нас думать, что знак, о котором идет речь, не был присвоен каждому члену общины, а составлял исключительную особенность убийцы. А потому мы вынуждены искать объяснения в другом направлении.

Из самого рассказа мы усматриваем, что Каина подстерегала не только опасность быть убитым любым встречным. Бог говорит Каину: “Что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле". Очевидно, что здесь кровь убитого брата рассматривается как нечто представляющее реальную опасность для убийцы; она оскверняет землю и не дает ей родить. Получается, что убийца отравил источник жизни и тем самым создал опасность лишить питания и себя, и, возможно, других. Отсюда понятно, что убийца должен быть изгнан из своей страны, для которой его присутствие составляет постоянную угрозу. Убийца - человек зачумленный, окруженный ядовитой атмосферой, зараженный дыханием смерти; одно лишь прикосновение его губит землю. Такой взгляд на убийцу дает ключ к пониманию известного закона древней Аттики. Убийца, подвергнутый изгнанию, против которого в его отсутствие было возбуждено новое обвинение, имел право вернуться в Аттику для защиты, но не мог ступить ногой на землю, а должен был говорить с корабля, даже кораблю нельзя было бросить якорь или спустить трап на берег. Судьи избегали всякого соприкосновения с обвиняемым и разбирали дело, оставаясь на берегу. Ясно, что закон имел в виду совершенно изолировать убийцу, который одним лишь прикосновением к земле Аттики, хотя бы и косвенным, через якорь или трап, мог причинить ей порчу. По той же самой причине существовало правило, что если такой человек после кораблекрушения был выброшен морем на берег той страны, где он совершил преступление, то ему разрешалось оставаться на берегу, пока не подоспеет на помощь другой корабль. Но от него требовалось держать все время ноги в морской воде, - очевидно, чтобы исключить или ослабить проникновение яда в землю, который, как считалось, исходит от человекоубийцы.

Явление, вполне аналогичное карантину, установленному для убийц законом древней Аттики, представляет собой практикуемая в настоящее время изоляция убийц у дикарей острова Добу, расположенного у юго-восточной оконечности Новой Гвинеи. Вот что пишет об этом миссионер, проживший на этом острове семнадцать лет, “Война с родственниками жены допускается, но нельзя поедать тела убитых. Человек, убивший родственника своей жены, никогда впредь не может есть какую бы то ни было пищу или плоды из деревни своей жены. Только жена его может варить ему пищу. Если у нее потух огонь, то ей не позволяется брать головню из какого-нибудь дома в ее деревне. За нарушение этого табу мужа ожидает смерть от отравления. Убийство кровного родственника налагает на убийцу еще более строгое табу. Когда вождь Гагануморе убил своего двоюродного брата, ему было запрещено вернуться в свою деревню, он был вынужден построить новую. Он должен был завести себе отдельную тыквенную бутылку и лопаточку, а также особую бутылку для воды, чашку и горшки для варки пищи; кокосовые орехи и фрукты он должен был добывать для себя сам; свой огонь ему приходилось поддерживать как можно дольше, когда огонь потухал, он не мог зажечь его от чужого огня, а должен был вновь добывать его трением. Если бы вождь нарушил это табу, кровь брата отравила бы его собственную кровь, тело распухло бы, он умер бы мучительной смертью".

Наблюдения, сделанные на острове Добу, показывают, что кровь убитого человека, по поверью туземцев, действовала как настоящий яд на убийцу, если он решался войти в деревню своей жертвы или хотя бы косвенно связаться с ней. Его изоляция имела, стало быть, значение предохранительной меры скорее в отношении его самого, чем относительно избегаемой им общины; возможно, что такая же мысль лежала и в основе вышеприведенного закона Аттики. Однако представляется более вероятным, что здесь предполагалась взаимная опасность, то есть, иначе говоря, как убийца, так и люди, с которыми он вступал в сношения, подвергались опасности заражения отравленной кровью. Идея о том, что убийца может заразить других людей болезнетворным вирусом, существует, несомненно, у племени акикуйю в Восточной Африке. Люди этого племени верят, что если убийца приходит ночевать в какую-нибудь деревню и ест вместе с чужой семьей в ее хижине, то люди, с которыми он вместе ел, оскверняются опасной заразой (тхаху), которая может оказаться для них роковой, если она не будет вовремя удалена. Даже шкура, на которой спал убийца, пропитана порчей и может заразить всякого, кто станет спать на ней. Поэтому в таких случаях призывают знахаря для очищения хижины и ее обитателей.

У мавров в Марокко убийца точно так же считается в некотором роде нечистым существом на всю свою жизнь. Из-под его ногтей сочится яд, а потому всякий, кто пьет воду, в которой он мыл свои руки, заболеет опасной болезнью. Нельзя есть мясо убитого им животного, как и вообще есть что-нибудь в его обществе. Когда он появляется на месте, где люди роют колодец, вода тут же уходит. В Гиайне, говорят, ему возбраняется входить в фруктовый сад или огород, а также появляться у тока или закромов, либо проходить среди стада овец. По распространенному, хотя и не везде принятому, обычаю, он не может во время “великого праздника" собственноручно совершить жертвоприношение; а у некоторых племен, преимущественно говорящих на берберийских наречиях, такой же запрет существует по отношению к человеку, убившему собаку, которая считается нечистым животным. Всякая кровь, вытекающая из тела, считается нечистой и привлекает к себе злых духов.

Но в библейском рассказе об убийстве Авеля кровь убитого человека является не единственным неодушевленным предметом, которое ведет себя как живое существо. Если кровь представлена здесь вопиющей, то о земле сказано, что она отверзла уста свои, чтобы принять кровь жертвы. Параллель такому образу земли мы встречаем у Эсхила, в одной из трагедий которого земля пьет кровь убитого Агамемнона. Но в книге Бытие сделан дальнейший шаг в олицетворении земли, ибо здесь сказано, что Каин был “проклят от земли" и что, когда он станет возделывать землю, она “не станет более давать силы своей", а сам он будет изгнанником и скитальцем на земле. Здесь, очевидно, подразумевается, что земля, оскверненная кровью и оскорбленная преступлением, не дает семенам, посеянным рукой убийцы, прорасти и дать плоды;

мало того, сам убийца будет изгнан с обработанной земли, на которой он до сих пор жил благополучно, и будет вынужден скитаться в бесплодной пустыне голодным и бездомным бродягой. Образ земли, действующей как живое существо, возмущенной грехами своих обитателей и отталкивающей их от своей груди, не чужд Ветхому завету. В книге Левит мы читаем, что, опозоренная людской неправдой, “свергнула с себя земля живущих на ней", евреи торжественно предупреждаются о необходимости соблюдать божественные законы и постановления, “чтоб и вас не свергнула с себя земля, когда вы станете осквернять ее, как она свергнула народы, бывшие прежде вас".

Древние греки, по-видимому, также считали, что пролитие человеческой крови - или, во всяком случае, крови родственников - оскверняет землю. Так, по преданию, Алкмеон, убивший свою мать Эрифилу и преследуемый духом убитой, долго скитался по миру, нигде не находя себе покоя; когда он обратился наконец к дельфийскому оракулу, жрица сказала ему, что “единственная страна, где мятежный дух Эрифилы не будет преследовать его, - это новая земля, обнаженная морем после осквернения, причиненного пролитою кровью матери"; или, как выразился Фукидид, “он нигде не найдет успокоения от своих страданий, пока не придет в такую страну, над которой еще не сияло солнце в то время, когда он убил свою мать, и которая тогда еще не была сушей, ибо вся остальная земля осквернена им". Следуя указаниям оракула, Алкмеон открыл у устья Ахелоя небольшие и бесплодные Эхинадские острова; по мнению греков, они образовались из береговой земли, снесенной течением реки, после того как Алкмеон совершил свое преступление; на этих-то островах он нашел себе пристанище. По другой версии, убийца обрел временный приют в мрачной долине Псофис, среди суровых гор Аркадии; но и здесь земля отказалась приносить плоды убийце своей матери, и он, подобно Каину, вынужден был возвратиться к прежней тяжелой жизни скитальца.

Представление о земле как о могущественном божестве, которому пролитие человеческой крови причиняет оскорбление и которое должно быть умилостивлено жертвоприношением, распространено среди некоторых племен Верхнего Сенегала. Земля требует искупления не только за убийство, но и за причинение кровавых ран. Так, в местности Ларо, в стране племени бобо, “убийца отдавал двух коз, одну собаку и одного петуха старейшине деревни, который приносил их в жертву земле. Все жители деревни, в том числе и старейшина, ели потом мясо принесенного в жертву животного, но семьи убийцы и убитого участия в пиршестве не принимали. Если речь шла просто о драке без пролития крови, то этому не придавалось значения. Но вид пролитой крови вызывал гнев у земли, и ее необходимо было поэтому умилостивить жертвой. Виновный отдавал одну козу и тысячу раковин старейшине, который приносил козу в жертву земле, а раковины распределял между наиболее уважаемыми лицами. Коза, принесенная в жертву земле, также делилась между ними же. Но о потерпевшей стороне никто не думал в течение всей процедуры, и она ничего не получала. Оно и понятно: задача состояла не в том, чтобы возместить потерпевшим их ущерб за счет обидчика, а в том, чтобы успокоить землю, это великое и грозное божество, которое было разгневано видом пролитой крови. В таком случае потерпевшему ничего не полагалось. Достаточно, чтобы земля успокоилась, съев душу козы, принесенной ей в жертву, ибо у племени бобо, как и у других чернокожих, земля почитается как великая богиня справедливости".

Подобные же обычаи и поверья существовали у нунума, другого племени Верхнего Сенегала. Убийца подвергался изгнанию на три года и должен был платить крупный штраф раковинами и скотом не в виде вознаграждения в пользу семьи убитого, но для того, чтобы умилостивить землю и другие местные божества, оскорбленные видом пролитой крови. Один из волов приносился в жертву разгневанной земле жрецом, носившим титул “вождь земли"; мясо, как и раковины, делилось между самыми почетными лицами, но семья убитого не принимала участия в дележе или получала такую же долю мяса и денег, как и другие. В случае ссоры, сопровождавшейся кровопролитием, но без убийства, нападавший отдавал одного вола, овцу, козу и четыре курицы, которые все приносились в жертву, чтобы умилостивить местных богов, возмущенных пролитием крови. Вол приносился в жертву земле ее “вождем" в присутствии старейшин деревни; овца посвящалась реке, а курицы - скалам и лесу; коза же приносилась вождем деревни в жертву его личному фетишу. Если эти очистительные жертвы не были принесены, то, по мнению нунума, виновника и семью его ожидала смерть от руки разъяренного бога.

Изложенные факты заставляют предполагать, что наложенный на убийцу знак первоначально служил средством защиты не самого убийцы, а других людей, которые могли оскверниться от соприкосновения с ним и навлечь на себя гнев оскорбленного им божества или преследующего его духа; иначе говоря, знак служил сигналом, предупреждающим людей о необходимости посторониться, подобно полагавшейся в Израиле особой одежде для прокаженных.

Однако же имеются налицо другие факты, позволяющие, как то следует из легенды о Каине, думать, что отметина предназначалась именно самому убийце и что опасность, против которой она служила ему защитой, была месть не со стороны родственников убитого, а со стороны его разгневанного духа. Это суеверие было сильно распространено в древней Аттике. Так, Платон говорит, что, по старинному греческому поверью, дух недавно убитого человека преследует убийцу, ибо его возмущает вид преступника, свободно расхаживающего по родной земле. Поэтому убийце необходимо удалиться на один год из своей родной страны, пока тем временем не остынет гнев негодующего духа, и, прежде чем вернуться на родину, очистить себя жертвоприношениями и установленными обрядами. Если жертвой убийцы был чужестранец, то убийца должен избегать родины убитого, как и своей собственной родины, и, отправляясь в изгнание, идти дорогой, предписанной обычаем; ибо ничего хорошего не будет, если он станет бродить по своей стране, преследуемый разгневанным духом.

Выше мы видели, что у племени акикуйю убийца считается носителем какой-то опасной скверны, которой он может заразить других людей путем соприкосновения с ними. На то, что между таким заражением и духом убитого человека существует определенная связь, указывает одна из церемоний, практикуемых для искупления совершенного преступления. Старейшины деревни приносят в жертву свинью возле одного из священных фиговых деревьев, которые играют важную роль в религиозных обрядах племени. Здесь они устраивают пиршество и съедают самые лакомые части животного, а сало, кишки и несколько костей оставляют для духа, который, как они уверены, в ту же самую ночь явится в образе дикой кошки и съест все это. После этого, утолив свой голод, он успокоится и не будет больше приходить в деревню и тревожить ее жителей. Следует заметить, что у этого племени только убийство человека своего клана влечет за собой осквернение и соответствующие обряды; убийство же человека из другого клана или племени таких последствий не имеет.

По обычаям племени багишу в местности Элгон, в Восточной Африке, человек, виновный в убийстве жителя той же деревни, принадлежавшего к тому же клану, должен покинуть свою деревню и переселиться в другое место, даже в случае примирения его с родственниками убитого. Затем он должен зарезать козу, смазать себе грудь содержимым ее желудка, а остальное выбросить на крышу дома убитого, “чтобы умилостивить духа" (убитого). Аналогичный обряд очищения установлен у этого племени для воина, убившего человека в сражении, причем можно с уверенностью сказать, что смысл обряда - успокоение духа убитого. Воин возвращается в свою деревню, но не вправе провести первую ночь в своем доме, а должен остановиться в доме одного из своих друзей. Вечером он убивает козу или овцу, кладет в горшок содержимое ее желудка и смазывает себе жиром голову, грудь и руки. Если у него есть дети, то их также смазывают подобным образом. Обезопасив таким способом себя и детей, воин смело отправляется в свой дом, смазывает все дверные косяки, а остающуюся часть содержимого козьего желудка бросает на крышу, по-видимому, на съедение притаившемуся там духу. В течение целого дня убийца не смеет коснуться пищи своими руками и должен есть при помощи двух палочек, изготовленных для этой цели. На следующий день он может уже свободно вернуться к себе в дом и к своей обычной жизни. Все эти ограничения не относятся к его жене; она даже может идти оплакивать убитого и принимать участие в его похоронах. Такое проявление печали даже способствует смягчению недобрых чувств духа и может склонить его к тому, чтобы простить ее мужа.

У нилотов Кавирондо убийца изолируется от других жителей деревни и живет в отдельной хижине со старухой, которая прислуживает ему, варит пищу, а также кормит его, потому что ему возбраняется дотрагиваться руками до пищи. Такая изоляция продолжается три дня. На четвертый день другой человек, который сам совершил некогда убийство или умертвил человека в сражении, отводит убийцу к реке, где обмывает его с головы до ног; затем он режет козу, варит ее мясо и кладет на четыре палки по куску мяса; убийца съедает из его рук поочередно все четыре куска, после чего тот же человек кладет на палки четыре кома густой каши, которые убийца также должен проглотить. Наконец, козья шкура разрезается на три полосы, из которых одна надевается убийце на шею, а две другие обматываются вокруг кистей рук. Весь обряд совершается только двумя лицами на берегу реки. По окончании обряда убийца может свободно вернуться домой. Считается, что до тех пор, пока такой обряд не исполнен, дух покойного не может отправиться в землю мертвых и витает над убийцей.

У племени балоко, живущего в Верхнем Конго, убившему человека из какого-нибудь соседнего селения не приходится бояться духа убитого, потому что духи бродят здесь лишь на весьма ограниченной территории; но зато нельзя безбоязненно убить человека из своего же селения, где убийцу от духа отделяет небольшое расстояние, что заставляет его постоянно бояться мести духа. Здесь, на беду убийцы, не существует ритуала, избавляющего его от страха, и убийца вынужден оплакивать свою жертву так, как если бы это был его родной брат, он перестает заботиться о своей внешности, бреет голову, постится и проливает потоки крокодиловых слез. Все эти внешние проявления горя, которые простодушный европеец может принять за признаки искреннего раскаяния и угрызения совести, на самом деле рассчитаны лишь на то, чтобы обмануть духа.

Подобным образом у североамериканских индейцев племени омаха убийца, чью жизнь пощадили родственники убитого, вынужден соблюдать определенные строгие правила в течение известного периода времени, обычно от двух до четырех лет. Он должен ходить босиком, не есть горячей пищи, не возвышать голоса, не оглядываться по сторонам. Одежда его всегда, даже в теплую погоду, должна быть запахнута, ворот - наглухо закрыт. Ему запрещено размахивать руками, он должен держать их прижатыми к телу; ему нельзя расчесывать волосы и давать им развеваться по ветру. Никто не должен есть вместе с ним, и только одному из родственников разрешается жить с ним в его шатре. Когда все племя уходит на охоту, он обязан поставить свое жилье на расстоянии четверти мили от остальных, “дабы дух убитого не поднял сильного ветра, могущего причинить вред". Указанная здесь причина изоляции убийцы от общего лагеря дает, по-видимому, ключ к объяснению всех вообще ограничений, которым подвергаются у первобытных народов люди, совершившие убийство, преднамеренное или непреднамеренное. Изоляция таких людей диктуется не моральным чувством отвращения к их преступлению, а исключительно практическими мотивами осторожности или попросту страхом перед опасным духом, который гонится по пятам за убийцей.

На северо-восточном берегу Новой Гвинеи у племени ябим родственники убитого, согласившиеся вместо кровной мести получить денежное вознаграждение, заставляют родственников убийцы вымазать им лоб мелом, “чтобы дух не стал их тревожить, не уводил бы свиней из их стада и не расшатал бы зубы за то, что они не отомстили за убийство". Здесь мы видим, что не сам убийца, а родственники жертвы преступления отмечают себя знаком, но принцип остается тот же самый. Дух убитого, естественно, возмущается поведением бессердечных родственников, не потребовавших крови убийцы за кровь убитого. И вот, когда дух уже готов броситься на них и расшатать им зубы, либо утащить свинью из их стада, либо причинить им другую беду, он вдруг останавливается при виде белого знака на их черном или темно-коричневом лбу. Этот знак как бы служит распиской в получении сполна всей причитающейся с убийцы суммы денег, доказательством того, что родственники добились если не кровного, то денежного вознаграждения за убийство. И дух должен удовлетвориться этим слабым утешением и избавить в будущем семью убитого от всякого преследования. Тот же знак и с той же целью может быть, конечно, наложен и на лоб убийцы как доказательство того, что он за свое преступление уплатил полностью наличными деньгами или обычным у племени денежным эквивалентом и что, стало быть, дух не может иметь к нему никаких претензий. Не была ли “Каинова печать" подобным знаком? Не служила ли и она доказательством уплаченной им компенсации за пролитую кровь, своего рода распиской в получении от него денежной суммы?

Вероятно, что это так и было, но есть и другая возможность, которую также нельзя оставить без внимания. Очевидно, что по только что изложенной мной теории “Каинова печать" могла быть наложена на человека, убившего своего соплеменника или односельчанина, потому что компенсация за убийство выплачивалась лишь людям, принадлежавшим к одному и тому же племени или к той же общине, что и убийца. Но духи убитых врагов, наверное, не менее опасны, чем духи убитых друзей, и если представляется невозможным умилостивить их уплатой родственникам денежной суммы, то что же другое остается делать с ними? Существовало несколько способов для ограждения воинов против духов людей, которых они отправили на тот свет раньше времени. Одно из средств заключалось, очевидно, в том, что убийца наряжался так, чтобы дух не мог узнать его; другое - в том, чтобы придать себе такой воинственный и страшный вид, чтобы дух не решился тягаться с ним. Один из этих двух мотивов лежит в основании следующих обычаев, которые я беру на выбор из числа многих им подобных.

У баякка, одного из племен банту в Свободном государстве Конго, “существует поверье, что человек, убитый в сражении, посылает свою душу к убившему его человеку, чтобы отомстить ему за убийство; но последний может избежать смерти, если воткнет себе в волосы красное перо из хвоста попугая и выкрасит себе лоб в красный цвет". Тонга (в Юго-Восточной Африке) верят, что человек, убивший в сражении врага, подвержен большой опасности со стороны духа убитого, который преследует его и может довести до сумасшествия. Чтобы предохранить себя от мести духа, убийца должен оставаться в главном селении племени несколько дней, в течение которых он не может являться домой к своей жене, должен носить старую одежду и есть из особой посуды при помощи особой ложки. В прежнее время такому человеку между бровями делали надрезы и втирали в них специальную мазь, которая вызывала появление прыщей, придававших человеку вид рассвирепевшего буйвола. У племени басуто “воины, убившие врага, подвергаются очищению. Вождь племени должен обмыть их и принести в жертву вола в присутствии всего войска. Им также натирают тело желчью животного, чем предотвращается преследование их со стороны духа".

Среди племен банту в Кавирондо существует обычай, по которому человек, убивший в сражении врага, по возвращении домой бреет себе голову, а друзья натирают ему тело мазью, приготовляемой обыкновенно из коровьего помета, чтобы дух убитого не стал мстить ему. У балухья из Кавирондо “воин, убивший человека в сражении, изолируется от своей деревни и около четырех дней живет в отдельной хижине, где старая женщина варит ему пищу и кормит, как ребенка, потому что ему не полагается притрагиваться к пище. На пятый день он отправляется к реке в сопровождении другого человека, который сперва обмывает его, а потом убивает белую козу и, сварив ее мясо, кормит им воина. Шкура козы режется на куски, которыми обматываются кисти рук и голова воина, после чего он возвращается на ночь в свою временную хижину. На следующий день его опять отводят к реке и умывают, затем ему дают в руки белую курицу, которую он сам убивает, а сопровождающий человек снова кормит его куриным мясом. Тогда наконец он провозглашается чистым и может вернуться в свой дом. Иногда случается, что воин в сражении прокалывает копьем другого человека, последний умирает от ран спустя некоторое время. Тогда родственники убитого приходят к воину и сообщают ему о смерти раненого, и воин тут же изолируется от общины на все время, пока не будут совершены все вышеописанные обряды. Туземцы говорят, что обряды эти необходимы для того, чтобы освободить дух покойника, остающийся привязанным к воину до тех пор, пока не будет выполнен весь ритуал. Если воин вздумает отказаться от выполнения обряда, то дух спросит его: “Почему ты не выполняешь обряда и не отпускаешь меня на свободу?" Если и после этого воин будет упорствовать в своем отказе, то дух схватит его за горло и задушит".

Выше мы видели, что у нилотов из Кавирондо в отношении убийц сохранился вполне аналогичный обычай, преследующий цель освободиться от мести со стороны духа убитого. Это совершенное сходство ритуала в обоих случаях вместе с явно выраженными мотивами его проливает яркий свет на основной смысл очистительных обрядов, соблюдаемых человекоубийцей, будь то воин или преступник: и в том и в другом случае цель одна - избавить человека от мстительного духа жертвы. Обматывание головы и кистей обеих рук кусками козьей шкуры, по-видимому, имеет целью сделать человека неузнаваемым для духа. Даже в тех случаях, когда в наших источниках ничего не говорится о духе убитого, мы можем все же с уверенностью сказать, что совершаемые пролившими человеческую кровь воинами или другими лицами в интересах воинов очистительные действия направлены на то, чтобы успокоить разгневанного духа, прогнать или обмануть его. Так, у племени ичопи (в Центральной Африке), когда победоносное войско, возвращаясь из похода, приближается к своей деревне, оно делает привал на берегу реки, все воины, убившие врагов в сражении, вымазывают себе руки и тело белой глиной, а те из них, которые сами не прокололи копьем врага, а лишь помогли добить его, покрывают глиной только свою правую руку. В эту ночь человекоубийцы спят в загоне для скота и боятся близко подойти к своим домам. На следующее утро они смывают с себя глину в реке. Шаман подает им чудодейственное питье и смазывает им тело свежим слоем глины. Эта процедура повторяется шесть дней подряд, и очищение считается оконченным. Остается только обрить голову, после чего воины объявляются чистыми и могут вернуться в свои дома. У борана, одного из группы племен галла, при возвращении военного отряда в деревню женщины обмывают победителей, убивших в сражении людей из неприятельского лагеря, составом из сала и масла, а лица их окрашивают в красный и белый цвет. У племени масаи воины, убившие во время сражения иноплеменников, окрашивают правую половину своего тела в красный, а левую половину - в белый цвет. Подобным же образом туземцы из племени нанди, убившие человека из другого племени, выкрашивают себе тело с одного бока в красный, а с другого - в белый цвет. В течение четырех дней после убийства убийца почитается нечистым и не может явиться к себе домой; он строит себе небольшой шатер на берегу реки, где и живет. Все эти дни он не должен иметь сношений с женой или любовницей, а есть может только овсяную кашу, говядину и козье мясо. К концу четвертого дня он должен очистить себя сильнодействующим слабительным, приготовленным из сока дерева сегетет и козьего молока, смешанного с кровью теленка. У племени вагого человек, убивший в сражении врага, обводит себе правый глаз красной краской, а левый глаз - черной.

По обычаю индейцев, живущих у реки Томсон в Британской Колумбии, люди, убившие своих врагов, окрашивают себе лицо в черный цвет. Без такой предосторожности, по их поверью, дух убитого ослепит убийцу. Индеец племени пима, убивший одного из своих традиционных врагов - апачей, в продолжение шести дней подвергался строгой изоляции и очищению. Все это время он не имел права прикасаться к мясу и соли, смотреть на огонь или заговаривать с кем-либо. Он жил одиноко в лесу, где ему прислуживала старая женщина, приносившая скудную пищу. Почти все это время голова его была обмазана слоем глины, к которой он не имел права прикасаться. Группа индейцев тинне, уничтожившая отряд “медных" эскимосов у реки Коппермайн, считала себя после этого оскверненной и долгое время, чтобы очиститься, соблюдала ряд любопытных ограничений. Тем из них, кто убил врага, строго запрещалось варить пищу для себя и для других. Им запрещалось пить из чужой посуды и курить чужую трубку, есть вареное мясо, а только сырое, поджаренное на огне или высушенное на солнце. И всякий раз перед едой, прежде чем положить первый кусок в рот, они должны были красить себе лицо красной охрой от носа к подбородку и через щеки от одного уха к другому.

У индейского племени чинук (в штатах Орегон и Вашингтон) убийца красил себе лицо древесным углем с топленым салом и надевал на голову, лодыжки ног и кисти рук кольца из кедровой коры. По прошествии пяти дней черная краска смывалась и заменялась красной. В течение всех пяти дней ему не полагалось спать и даже ложиться, а также смотреть на грудных детей и чужую трапезу. К концу очистительного периода он вешал на дерево свое головное кольцо из кедровой коры, и дерево это, по существовавшему поверью, должно было засохнуть. Среди эскимосов, живших у залива Лангтон, убийство индейца и убой кита считались одинаково славными подвигами. Человек, убивший индейца, татуировался от носа до ушей, а убивший кита - от рта до ушей. И тот и другой Должны были воздерживаться от всякой работы в течение пяти дней и от некоторых видов пищи - в течение целого года; в частности, запрещалось есть голову и кишки животных. Когда отряд дикарей из племени арунта (в Центральной Австралии) возвращается домой после кровавого набега, отомстив врагу за обиду, они страшатся духа убитого, будучи в полной уверенности, что он преследует их в образе маленькой птички, издающей жалобный крик. В течение нескольких дней после возвращения они ничего не говорят о набеге, разрисовывают свое тело угольным порошком и украшают лоб и ноздри зелеными ветвями. Наконец, они раскрашивают все тело и лицо яркими красками и уже после этого начинают рассказывать о случившемся; однако по ночам они все еще не могут заснуть, прислушиваясь к жалобному крику птицы, в котором им чудится голос их жертвы.

На островах Фиджи всякий туземец, убивший своей дубинкой человека на войне, освящался или подвергался табу. Местный вождь окрашивал ему тело куркумой в красный цвет с головы до пят. Строилась особая хижина, где он должен был провести первые три ночи, причем ему запрещалось лежать, и он мог спать только сидя. В течение первых трех дней он не мог менять свою одежду, снимать краску с тела и входить в дом, где находилась женщина. То, что этими предписаниями имелось в виду защитить воина от духа убитого им человека, вполне подтверждается другим обычаем тех же островитян. Когда, как это часто случалось у этих дикарей, они закапывали человека живым в землю, то при наступлении ночи поднимали страшный шум ударами бамбуковых палок, трубными звуками особого рода раковин и тому подобными средствами, чтобы прогнать прочь дух убитого и не дать ему возможности вернуться в свой старый дом. А чтобы сделать дом этот непривлекательным для духа, они снимали со стен дома всякие украшения и обвешивали их разными наиболее, по их мнению, отталкивающими предметами. Подобный же обычай существовал и у североамериканских индейцев: чтобы прогнать дух только что замученного ими до смерти врага, они бегали по деревне с ужасающими воплями и били палками по разной домашней утвари, по стенам и крышам хижин. Такого же рода обычаи наблюдаются еще и ныне в разных частях Новой Гвинеи и архипелага Бисмарка.

Итак, возможно, что “Каинова печать" использовалась для того, чтобы сделать человекоубийцу неузнаваемым для духа убитого или же с целью придать его внешности настолько отталкивающий или устрашающий вид, чтобы у духа по крайней мере отпала всякая охота приближаться к нему. В различных работах я высказывал предположение, что траурное одеяние вообще служило для защиты оставшихся в живых родственников от страшившего их духа погибшего человека.

Независимо от правильности моего утверждения, можно с уверенностью сказать, что люди иногда стараются преобразиться настолько, чтобы остаться неузнанными покойником. Так, в западных округах Тимора, большого острова Малайского архипелага, прежде чем покойника положат в гроб, его жены стоят кругом и оплакивают его; тут же находятся их подружки, все с распущенными волосами, чтобы “ниту" (дух) умершего не мог узнать их. У гереро (в Юго-Западной Африке) бывает, что умирающий обращается к человеку, которого не любит, со словами: “Откуда ты взялся? Я не хочу тебя видеть здесь" - и при этом показывает ему кукиш левой рукой. Услышав такие слова, человек уже знает, что умирающий решил сжить его со света после своей смерти и что, стало быть, его ожидает вскоре смерть. Однако во многих случаях он может избежать угрожающей опасности. Для этого он быстро покидает умирающего и ищет себе “онганга", то есть врачевателя или колдуна, который его раздевает, умывает, натирает маслом и переодевает в другую одежду. Тогда он совершенно успокаивается, говоря: “Ну, теперь отец наш не узнает меня". И ему нечего больше бояться умершего.

Возможно также, что, после того как бог отметил Каина особой печатью, последний вполне успокоился, уверенный, что дух убитого брата не узнает его и не станет тревожить. Сказать в точности, каким именно знаком отметил бог первого убийцу, мы не можем; в лучшем случае мы только можем сделать то или иное предположение на этот счет. Если судить по аналогичным обычаям современных нам дикарей, то бог мог окрасить Каина в красный, черный или белый цвет, а может быть, художественный вкус подсказал ему ту или иную комбинацию из всех этих цветов. Например, он мог окрасить его в однородный красный цвет, как это принято у дикарей островов Фиджи, или в белый, как у дикарей ичопи, или в черный, как у племени арунта; но мог также одну половину тела покрыть красной, а другую - белой краской, как это в обычае у племен масаи и нанди. Возможно также, что бог ограничил поле своих художественных усилий одним лишь лицом Каина и обвел ему правый глаз красной краской, а левый - черной, в стиле вагого, или же разукрасил ему физиономию нежными тонами киновари от носа к подбородку и от рта к ушам, на манер индейского племени тинне. Он мог также покрыть голову Каина пластом глины, как делают пима, или же вымазать все его тело коровьим пометом, по обычаю банту. Наконец, он мог татуировать его, как у эскимосов, от носа к ушам или между бровями, как у тонга, от чего вскакивали волдыри, придававшие человеку вид разъяренного буйвола. Разукрашенный таким образом до неузнаваемости, первый мистер Смит (ибо Каин значит по-английски Смит) мог свободно шагать по широкому лику земли, нисколько не боясь встречи с духом убитого брата. Тувалкаин, потомок Каина, был, по Библии, первым кузнецом (Быт., 4, 22). По-арабски и по-сирийски “каин" значит “кузнец". У автора игра слов: smith означает по-английски “кузнец", а также является распространенной фамилией.

Такое истолкование “Каиновой печати" имеет то преимущество, что устраняет из библейского рассказа явную нелепость. Ибо, по обычному толкованию, бог наложил на Каина знак для того, чтобы обезопасить его от возможного нападения со стороны людей, но при этом совершенно забыл, очевидно, что, в сущности, на Каина некому было нападать, ибо все население земли состояло тогда из самого убийцы и его родителей. А потому, предполагая, что враг, перед которым испытывал страх первый убийца, был не живой человек, а дух, мы тем самым избегаем непочтительного отношения к богу и не приписываем ему столь грубой забывчивости, которая совершенно не вяжется с божественным всеведением. Здесь опять оказывается, что сравнительный метод выступает в роли могущественного advocatus dei. Advocatus dei (адвокат бога) - в католицизме лицо, которому при канонизации поручалось защищать святость канонизируемого против доводов адвоката дьявола (advocatus diaboli), оспаривавшего его святость.

Если внимательно проанализировать все, что говорит о Каине Библия, то ключевым словом в определении его места в истории будет - «первый». Каин - первый ребенок Адама и Евы. То есть первый человек, не непосредственно сотворенный Богом, а родившийся от папы и мамы. Кроме того, он первый строитель - создатель первого города на нашей планете. Но, увы, не за это первенство люди вот уже несколько тысячелетий вспоминают его имя. Каин стал виновником первой смерти на Земле. Он убил своего брата.

Причиной этого убийства стало чувство, впоследствии много раз толкавшее людей на преступления - зависть. В Библии сказано, что Каин занимался земледелием, а его младший брат Авель пас овец. Когда пришло время, каждый из них принес в дар Богу результаты своих трудов: Каин - часть урожая, а Авель - лучших животных своего стада. Но Бог не принял жертву Каина. По преданию, на жертвоприношение Авеля сошел ниспосланный Господом огонь и оно, охваченное пламенем, устремилось к небу. А на дар Каина огонь, знаменующий угодность жертвы Богу, так и не сошел. И Каин очень огорчился. Одержимый завистью, он заманил брата в поле и убил его. За что и был проклят, заклеймен и изгнан с места, где он тогда жил.

Но почему Бог не принял жертву Каина? Понятно, что убивать брата в любом случае нельзя. И все же не было ли у Каина, если можно так выразиться, смягчающих вину обстоятельств? Ведь оба трудились, каждый принес Богу то, что имел, и вдруг такое разное отношение к жертвам! Может, Каину просто нужно было бросить свое земледелие и заняться скотоводством, раз Богу угодно, чтобы Ему приносили в жертву овец, а не пшеницу и кукурузу? Но ведь очевидно, что Богу вообще не нужны никакие приношения от людей. Все, что человек может принести Ему в дар, Им же и создано. И предполагать, будто Бог нуждается в баранине более, нежели в овощах, по меньшей мере несерьезно. Смысл жертвы совсем в другом.

Ведь когда ребенок угощает родителей сладостями из новогоднего подарка, который они же сами ему и купили, он может выбрать для них самые вкусные конфеты и зефирины, а может, отведя глаза в сторону, сунуть им пару слипшихся карамелек. И если он пожалел самое вкусное лакомство, приберегая его для себя, родителям есть от чего расстроиться. Но причиной этого огорчения будет тревога и горечь за свое чадо, которое растет жадиной.

Можно ли считать человека лишь игрушкой в руках Бога? Есть ли у Бога «любимчики» и «гадкие утята»? Чем человек отличается от куклы, а Бог от Карабаса Барабаса? У каждого из нас, как и у одного из читателей «Фомы», иногда возникают такие вопросы. Ответить на них попытался психолог и постоянный автор нашего журнала Александр Ткаченко.

Так и с жертвой Богу - она нужна самому человеку, чтобы проявить свою любовь к Нему. Принося в жертву самое лучшее, человек как бы говорит: «Смотри, Господи, как я приумножил то, что Ты дал мне! Без Твоего благословения эти плоды никогда не стали бы такими прекрасными, возьми их часть Себе!» Так человек своей любовью и благодарностью отвечает на Божественную любовь и заботу. Так Авель принес лучших овец своего стада в дар Богу.

А что же сделал Каин? К сожалению, он поступил так же, как жадный ребенок на новогоднем утреннике, и принес свою жертву по принципу: «На тебе, Боже, что нам негоже». Святитель Иоанн Златоуст писал об этом так: «Каин, сказано, принес от плодов земли жертву Господу. Потом, желая сообщить нам и об Авеле, божественное Писание говорит, что и он принес жертву от своего, пастушеского занятия: принесе и той от первородных овец своих и от туков их. Смотри, как Писание показывает нам боголюбивое его намерение и то, что он принес не просто от овец, но первородных, то есть, дорогих, отборных, далее, что от этих первородных он принес самое драгоценнейшее: и от туков их, сказано, то есть - из самого приятного, наилучшего. О Каине же ничего такого Писание не замечает, а говорит только, что он принес от плодов земли жертву, что, так сказать, попалось, без всякого старания и разбора».

И, наверное, не так уж важно, что же именно принес Каин в жертву Богу. В любом случае ясно, что это была не лучшая часть его урожая, а значит, и о любви к Богу тут говорить не приходится.

Но, отвергнув его жертву, Бог вовсе не отверг его самого. Непринятие даров Каина было, если можно так выразиться, воспитательной мерой, призванной пробудить в нем сомнение в собственной правоте: ведь если Бог не принял твоей жертвы, значит, ты что-то делаешь не так. Бог не принял плоды Каина, давая ему повод задуматься над причинами этого отказа, желая помочь ему разобраться в себе и вернуть в душу утраченную любовь. Однако в отношениях человека и Бога далеко не все определяется действиями и намерениями Бога. Человек волен отвергнуть предложенную ему помощь, восприняв ее как оскорбление, и остаться наедине со своей обидой. Именно такой выбор, к несчастью, сделал Каин.

Бог не оставил его Своей любовью и после того, как он решил убить своего брата. Увидев, как один лишь замысел братоубийства уже изменил саму внешность Каина, Бог обращается к нему с такими словами: …почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним (Быт 4:6–7). Грех у дверей - образ мыслей Каина, которые всеведущий Бог провидел так же ясно, как мы слышим произнесенные слова. Мысль - дверь, ведущая к поступку. Мысль об убийстве - путь к убийству. Бог дал Каину понять, что замысел убить брата Ему известен. Однако при этом Бог не угрожает наказанием, а объясняет ему, словно маленькому ребенку, как должен вести себя человек, когда его одолевают нехорошие мысли: грех влечет тебя, но ты господствуй над ним. Но Каин снова отвергает этот совет и предупреждение. Мало того, даже убив своего брата, Каин все равно не захотел услышать призыв Бога, теперь уже - к покаянию в сделанном. Где Авель, брат твой?Это ведь очень страшные слова. Бог спрашивает его так вовсе не потому, что не знает, где Авель. «Что же ты натворил, Каин? Подумай, где теперь из-за тебя твой брат, опомнись!» - вот что звучало в этом, таком простом с виду, вопросе. Но Каин уже окончательно окаменел душой: Не знаю, разве я сторож брату своему? Так действует на человека совершенный грех: сердце становится невосприимчивым к голосу совести, разум мутнеет, и вот - уже самому Богу он готов врать.

И Бог осудил его на изгнание из родных мест и скитальчество, отметив его особым знаком, который впоследствии стали называть каиновой печатью. В чем она заключалась, сказать трудно. В Библии сказано только, что знамение это дал Каину сам Бог (отсюда, кстати, и пошла поговорка: «Бог шельму метит»).

Под каиновой печатью обычно понимают некое клеймо, подобное тем, которые выжигали на лбу у осужденных преступников. Однако Библия говорит совсем о другом. Знамение, данное Богом Каину, было вовсе не наказанием, а свидетельством того, что, несмотря на совершенное им преступление, он находится под защитой Господа.

Более того, Бог нанес на него это знамение по просьбе самого Каина. Открыв счет человеческим смертям, он очень боялся, что в изгнании его самого могут убить. И сделал Господь [Бог] Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его. Так Бог сразу пресек возможную череду убийств на почве кровной мести, которая могла бы разгореться среди первых людей. И пресловутая каинова печать - знак не гнева, а милосердия Божия, с которым Он относится ко всем людям без исключения. Даже к таким, как первый убийца на Земле - Каин.

Просматривая недавно между делом короткометражные «ученые» фильмы для домохозяек от National Geographic, наткнулся на серию фильмов «Загадки Библии». Разумеется, я не смог устоять перед искушением посмотреть, что там за загадки такие. Однако все оказалось более прозаично и вместо интересных исторических исследований, авторы фильма рассказывали про всякие фантастические теории напополам с мистикой и связью с нынешними «тяжелыми» временами. Что, впрочем, наверняка вызывает приступы эзотерического помешательства у любителей теории заговоров или пресловутых домохозяек.
И вот, посмотрев «увлекательнейший» сюжет про Каина и Авеля, мне в голову пришла любопытная мысль. Думаю, что кто-нибудь за последние две тысячи лет об этом догадывался, но раз уж я нигде не нашел упоминания о такой трактовке, то пусть это будет моим маленьким переоткрытием.

Так как сейчас мало кто почитывает Библию, а некоторые пару раз видели ее издалека (может, оно и к лучшему – кто знает), то позволю себе напомнить вкратце легенду о двух братьях Каине и Авеле. Изложение я веду по Синодальному переводу – упоминаю это на тот случай, что и соответствующие трактовки будут согласно особенностям данного перевода.

Итак, Каин – был старший сын Адама и Евы, а Авель – младший. Каин стал земледельцем, а Авель пастухом. Как утверждают некоторые исследователи, конфликт между скотоводами и землепашцами это древнейший конфликт, и вражда между ними отражена еще в египетской и шумерской мифологиях, в которых боги, отвечающие за земледелие и скотоводство, постоянно убивают друг друга. В принципе, историки полагают, что легенда о Каине и Авеле – пересказ на монотеистический лад тех самых мифов. Почему бы и нет? Представь, ты выращиваешь пшеницу, а тут идут кочевники-скотоводы, да прямо на твое поле – коров пасти. Как тут не треснуть друг друга дубиной? Примечательно, что обычно побеждает более прогрессивный земледелец, за которым будущее и технологии…

Однако Бытие уверяет нас, что причина конфликта между братьями - зависть. «Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу, и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их» (Бытие 4:3) . Проще говоря, оба братца принесли в жертву Богу то, чем были богаты. Каин сжег какую-то часть урожая, а Авель зарезал жертвенного ягненка. Почему Богу понравилась жертва Авеля, доподлинно не известно. Златоуст, к примеру, заверяет (1) , что Каин должен был тоже принести в жертву ягненка, да еще и с душевным расположением. Прямых указаний на такую причину в четвертой главе Бытия я не вижу. Бог немотивированно отказался принять жертву, сказав, мол, не печалься, так надо, делай добро дальше и не таи зло – просто так вот получилось. Я лично полагаю, что Господь любит ягнят или, как говорят, агнцев, ибо это популярная метафора во всех Заветах. В общем, дар Каина Бог «не призрел» и еще предупредил в дальнейшем не хулиганить.
Каин, как известно, не послушался, встретился с Авелем в поле и убил его. Как именно тот его убил, тоже не известно. Почему-то считается, что Каин засветил Авелю булыжником – чего еще в поле есть подручное? А так как до этого никто никого не убивал, то напрашивается мысль о несчастном случае. Как говорится «я не хотел, товарищ начальник». Кстати, мудрые раввины считают, что способ убийства Каину нашептал Дьявол. Ну, конечно, куда уж без последнего, раз уж богословам разрешено выдумывать сущности сверх необходимого.

Дальше Господь стал допытываться у братоубийцы, где Авель. Хочу заметить, что Бог изгнал людей из Рая и вроде как зарекся иметь с ними дело, но снова и снова докапывается до изгнанников. Каин ему и ответил, что он не сторож своему брату. Но Бог был, само собой разумеется, всезнающий и, конечно, осудил Каина. И наказал: «ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле» (Бытие 4:11,12 ).
Каин не стал сопротивляться наказанию, заметив лишь, что больно оно суровое, что помимо вечного изгнания его теперь каждый захочет убить. Тут тоже не ясно, кто этот «каждый» - судя по книге Бытия, кроме Каина, Авеля, Адама и Евы людей еще не было. И кого боялся Каин – не известно. Проигнорируем пока этот факт.
И, наконец, самое главное, ради чего я затеял все эти комментарии. «И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Каину знамение , чтобы никто, встретившись с ним, не убил его» (Бытие 4:15) .

Вот с этим самым знамением или, как еще говорят, «печатью Каина» связано множество интересных догадок. Согласно Библии Каин ушел на восток от Эдема и там наплодил потомков. Само собой разумеется (иной вариант даже не обсуждается) печать Каина перешла на его род, и поныне потомки Каина несут на себе это клеймо.

Печать Каина пригодилась, когда католическая церковь укрепляла свои позиции в мире. Августин Блаженный, проживавший в IV веке, не мудрствуя лукаво, объявил, что во всех бедах виноваты евреи, распявшие Христа и являющиеся потомками Каина, у которых предательство и братоубийство в крови. Таким образом, было допущено предположение, что та самая печать – это национальность. Потом кого-то озарила идея, что печатью Каина мог бы быть цвет кожи – таким образом, нашлось «высокое» оправдание рабства. Все чернокожие – потомки Каина - какова идея! Любому нацисту подарок: негры не только виноваты в бедах страны, так они еще и дети Каина.

Но будь евреи или чернокожие носителями печати, то тогда получается неувязка: все наоборот только и норовят убивать их (я имею в виду за последние две тысячи лет). А уж если брать легенду за факт, то и понимать ее надо как можно буквальнее. Бог дал Каину некий знак, который запрещает встречному его убивать.

Давайте рассуждать. Что это за «знамение»?
Во-первых, слово знамение ближе к слову «знак», чем «печать». Каин должен был быть всего лишь помечен, но не обязательно обладать какой-то физической характеристикой.
Далее, давайте спросим: кого у нас не принято убивать при встрече (причем в любой точке земного шара), и этих людей мы можем отличить от остальных по каким-то особым признакам?
Ответ напрашивается сам собой. Однако добавим несколько наводящих провокационных вопросов.
- Чьи жертвы Бог постоянно отказывается принимать (видимо по традиции), хотя эти люди их приносят чуть ли не каждый день, уверяя нас, что жертва принята?
- Кто, подобно своему предку, продолжал и продолжает убивать и преследовать братьев своих исключительно из зависти?
- Кто более всех ищет у Бога прощения, считая себя по каким-то причинам недостойным?
- И, наконец, старая известная истина: хочешь спастись от преследования – организуй охоту на самого себя. Этакое правило детективного жанра: убийца тот, кто наименее вероятно может им быть.

Итак, я думаю, вы уже догадались, к чему я клоню. Жрецы. То самое «знамение», тот самый знак, та самая печать подходит под описание слова «святость». И тогда я прихожу к выводу, что дети Каина – это жрецы, а ныне - священники, монахи и прочая духовная братия, удачно скрывающая свое происхождение. Социальная группа, к которой мы относимся со странным почтением.

Помнится, я смотрел передачу, как один православный священник рассказывал о своей миссионерской деятельности в Чечне. И когда он попал в плен к боевикам, те не тронули его, потому что для них священник – неприкосновенная личность. Не подтверждает ли это, что печать Каина существует? Да и мотивация проповедовать у потомков Каина самая что ни на есть вразумительная. Мол, прости нас, Господи, давай мы тебе неофитов насобираем. Все сходится. Конечно, знак работает не всегда, и священники попадают в мирские разборки. Но тут я сошлюсь на неисповедимость Бога, так как это самый вежливый прием в аргументации у клириков.

Собственно говоря, это всего лишь забавные домыслы. И упаси Боже кому-либо принять шуточную идею всерьез. С другой стороны, ради справедливости можно привести эту теорию в качестве контраргумента в споре со сторонниками различных теорий заговора или национализма. К сожалению, среди моих знакомых встречаются и такие персонажи, с которыми можно спорить только на их языке, переворачивая с ног на голову устоявшиеся догмы.
Тот фильм про Каина и Авеля, который оказался хоть и наивным, но вполне приемлемым для просмотра, закончился мыслью, (и я ее поддерживаю), что в пылу спора мы совершенно забываем: библейская история в первую очередь о том, что все мы братья, и братоубийство ни к чему хорошему не приводит. Опыт тысячелетий наглядно проиллюстрировал легенду. И как долго еще мы будем разглядывать полотна «художников-иллюстраторов»?

(1) Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского. Беседы на книгу Бытия. Том четвертый. Книга первая. Беседа 18. .

Ключом к этому вопросу является ответ не другой не менее интерес-
ный вопрос:«Почему жертва Авеля была принята Богом, а на жертву Каина Господь
не призрел?» кто прав: Ева или Апостол Иоанн? Ева о Каине: «Приобрела
я человека от Господа».

Ап. Иоанн: «Не так как Каин, который был от лукавого» (1 Иоан. 3:12).
Если права Ева, то почему так изломана жизнь её сына? Чёрная зависть
брату, безразличие к Божьему предостережению, братоубийство, дерзкий
разговор с Богом («что я сторож брату моему?»), и демонстративный уход
от лица Господня в землю Нод, где и был убит одним из потомком Адама
в четвертом поколении - Ламехом. (Быт. 4:23-24), когда Каин уже соста-
рился и его сопровождал отрок. Грех Адама и Евы тяжелее, чем кажется
на первый взгляд: непослушание, запретный плод… они продали, гене-
тически всё человечество греху, который терзает ещё и сегодня 6 млрд,
человек.

Почему жертва Авеля была принята Богом, а на жертву Каина Господь
не призрел?

И после всего, после страшной сделки, ни слова раскаяния?! Свалили
каждый свою вину на кого-то: Ева на змея, Адам - на Бога («это жена,
которую Ты дал мне»). И, обиженные, шагнув за пределы рая, утонули в буд-
нях, так и не раскаявшись. Рождается сын, мать в восторге: «Приобрела
я человека от Господа». Но диавол уже поставил печать на проданного
ему Адамом и Евой сына.

Ап. Иоанн, видящий несравненно глубже, чем нераскаявшаяся мать,
пишет: «Не так, как Каин, который был от лукавого».

Христиане - супруги знайте, если вы впадете в грех и не раскаетесь,
притихнув в церкви, то первый, кто родится в вашей семье после этого,
может быть отмечен «Каиновой печатью». Будь это изломанная жизнь, бо-
лезнь Дауна или скверный характер, или ещё что-то в этом роде, вплоть
до одержимости. Многочисленные факты подтверждают возможность это-
го в большинстве случаев, хотя бывают и исключения.

С такой печатью, с таким дерзким характером религиозный Каин при-
носит жертву Богу. Но Бог не призрел на неё. И совсем не потому, как
толкуют, что Авель принёс кровную жертву, как прообраз жертвы Христа.

А Каин - бескровную.

Каждый принёс от того, чем занимался. И мы сегодня служим Господу
к тем, чем богаты, отдаем Ему от наших способностей и возможностей. При-
мет Господь или отвергнет наш дар - зависит лишь от того, чья печать
проступает в нашей жизни - печать принадлежности Господу или диаво-
лу, которому мы не только даём место, но, порою, предоставляем простор
на уровне языка, помыслов и поступков, хотя остаемся религиозными, как
Каин, и даже пытаемся что-то делать для Бога.

Значение фразеологизма – Каинова печать или печать Каина.

Термин этот, раньше часто употребляемый означает предательство, человека который предал и который, как
Каин, приговорен к наказанию за предательство. Ведь Каин предал своего брата убив его, заработав себе, таким образом печать.

Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа. И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец. (Бытие 4:1-2 )
История Каина и Авеля известна очень многим, и даже тем, кто не знает, что такое Библия, эти люди стали героями множества произведений искусства и, казалось бы, что нового можно увидеть в этой истории?
Попробуем всё-таки разобраться подробнее, в чём состоял конфликт двух братьев и почему они не смогли решить его мирным путём. Начнём с того, что доподлинно неизвестно, когда родились братья – некоторые считают, что это произошло ещё в Эдемском саду, когда Бог создал Еву Адаму, в тот же день они, помня первую заповедь Божью “плодитесь и размножайтесь ”, приступили к этому. А так как это произошло до грехопадения, то беременность и роды произошли сразу же без 9-месячного ожидания и мучительных болей, которые были обещаны Богом как наказание (Быт.3:16 ). То, что описание рождения братьев находится в 4-й главе, после описания изгнания из рая, не означает, что события происходили именно в таком порядке.
Другие исследователи считают, что первые люди появились уже на проклятой земле, поэтому и интимные отношения супругов изначально не предполагались, и они, собственно, нужны лишь для выполнения вышеупомянутой первой заповеди.
Впрочем, как там было на самом деле, – неизвестно, свечку никто не держал, оставим эту семейную тайну первых людей. Посмотрим на то, что открыто, сначала на имена.
“Каин ” от “кана ” – “приобретать, покупать ”. Он был земледельцем, работягой, он в полной мере ощутил проклятие земли, которая теперь не является плодородной, с ней надо бороться за урожай. Он – первенец, первое творение людей, через которого они уподобились Богу, весь процесс получения детей с ним описан (познал-зачала-родила-сказала, что приобрела от/у Господа). Про его младшего брата сказано только “родила”.
“Авель ” – “хэбель ” – “суета, пустота, дуновение ”, именно это слово часто употребляется, когда говорится о суетных идолах, это слово 5 раз употребляется в книге Иова в рассуждениях о земной суете, в Псалмах, Притчах и особенно в Екклесиасте. В этой книге данное слово встречается очень часто, например, в Екклесиасте 1:2 целых 5 раз: “Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует – всё суета!” И, в отличие от старшего ребёнка, у Авеля есть только роль брата, младшего брата, который отнимает внимание родителей, который раздражает своими замечаниями (вспомните Иосифа), который ведёт свободный образ жизни, потому что он – пастух, он не привязан к земле и, в общем, не особо дорожит ею, как Каин, для которого изгнание хуже смерти (Быт.4:13-14 ).
Каин в данном контексте человек плотский, земной, о чём говорится в послании Иуды, его путь сравнивается с путём жителей Содома и Гоморры (ст.7-11), он пример братской нелюбви о чём пишет апостол Иоанн (1Ин.3:11-18 ).
Авель же предстаёт в Писании как первый праведник, погибший за веру, об этом говорит Иисус, обличая религиозных лидеров Своего времени (Мф.23 , Лк.11:37-54 ), автор послания к Евреям говорит, что верой он принёс лучшую жертву, но кровь Христа превзошла по значимости кровь пролитую Авелем.

Конфликт пастухов и земледельцев наиболее ярко предстаёт нам в истории Исхода евреев из Египта, исхода пастухов из земледельческой империи, история освобождения свободных людей Божьих из рабства языческого Мицраима (Египта), страны зла.

Но в чём же жертва Авеля оказалась лучше, чем у Каина?
В тексте написано, что Каин “спустя несколько времени ” (буквально “в конце дней ” -”кэц йом”) принёс плоды земли. Казалось бы, ну и что, хорошо, что принёс, не зажал же у себя? Но потом описывается жертва Авеля, вероятно, она была принесена позже (говорится “также принёс ”), но какова она была – от первородных и от тука, Авель отдаёт Богу самое лучшее – первенцев и самые лучшие их части. Первенец – это будущее, а тук – это самое дорогое, самое вкусное, самое ценное. И недаром в послании к Евреям говорится, что он сделал это “верой”, ведь фермеры лучшие плоды и лучших животных всегда оставляют себе, чтобы они дали лучшее потомство, отдавать лучшее Богу неразумно с точки зрения житейской мудрости. Но Божья мудрость говорит: “Отдай мне лучшее здесь, и получишь небесные богатства в новой жизни ”.
Отметим и то, что идея принести дар Господу, вероятно пришла Каину, Авель, скорее всего сделал вывод, увидев, что Бог не принял дар старшего брата. Но что же Каин, чем он виноват?
Он принёс жертву в конце сезона, собрал плоды, сделал запасы и, увидев, что он имеет достаток, решил и Богу кое-что отсыпать, “Получи, Боже, что мне негоже ”, – говорят подобные люди, сначала обустраивая свою жизнь и лишь потом думающие “о духовном”. А когда он увидел праведный поступок брата, разгневался (синодальный текст говорит обтекаемо “огорчился”), но не как Моисей, который в гневе на тельца и пляски израильтян разбил скрижали, а как Валак на Валаама (Чис.24:10 , также в послании Иуды,11), как Саул услышав хвалебные песни Давиду. И не внял советам Господа, о которых, например, написано в Пс.36:8 “Перестань гневаться и оставь ярость, не ревнуй до того, чтобы делать зло ”. И если в псалме говорится о том, чтобы не гневаться на нечестивых людей, то тем более на тех, чьи правильные поступки обличают твоё нечестие.
А дальше в тексте Писания загадка, в Быт.4:8 написано: “…и сказал Каин Авелю, брату своему…И когда они были в поле… ”. По какой-то причине от нас скрыто то, о чём говорили братья. Возможно, Каин что-то хотел узнать у брата после разговора с Богом, возможно, Авель не смог найти нужных слов, чтобы успокоить брата, обьяснить ему суть его ошибки. Очевидно то, что Каину не хватило любви, вероятно, зависть и раздражение ослепили ему глаза, и он не смог с ними совладать.
И восстал Каин на брата своего (или “воздвиг себя на брате, поставил себя выше”) и убил его. Обратите внимание на то, что в тексте повторяется и повторяется слово “брат ”, сначала с именем, а потом говорится только о крови брата. А всё от того, что Каин так и не смог полюбить брата настолько, чтобы преодолеть свою зависть, свою злость и раздражение.
Но Бог дал ему шанс исправиться, во-первых, Он оторвал его от земли, к которой он был привязан, Каин на себе почувствовал, что такое быть странником как его брат. Земля Нод, возможно, не имя собственное, а просто обозначение состояния, это слово означает “изгнание”. Как Адам был изгнан за грехи из Эдема, так Каин был изгнан со своих любимых полей. И Каину это страшнее смерти и убийства, у него буквально выбили почву из под ног, он боится как Сэм из “Властелина колец” Толкина, всё, что за границами его полей, полно чудовищ и смерти. Его преступление (и наказание-на иврите это одно слово “авон авон ”) ещё не понято им самим, он всё ещё видит только собственные лишения, ведь он “не сторож брату своему ”, хотя Бог говорит иначе, “любите друг друга ”, “любите братьев ”, “носите бремена друг друга ”, “поступайте так, как хотите, чтобы с вами поступали ”.
Во-вторых, Бог даёт ему знамение, “от” (ивр.знамение , знак, слово происходящее от слова “соглашаться ”), радуга будет таким знаком-соглашением с Ноем и его семьёй, обрезание и суббота будут таким знаком-соглашением с израильским народом, “дева во чреве примет и родит Сына ” (Ис.7:14 ), и это будет знамение-соглашение для всех людей, любовь друг к другу будет таким знаком-соглашением с верующими в Иисуса Христа (Ин.13:34-35 ). Бог не убивает Каина, как не убивает Адама и Еву за их преступления, Он даёт шанс измениться каждому, даёт возможности и инструменты для этого. Потомки Каина научились жить в шатрах, стали кузнецами, но, кажется, так и не смогли превозмочь эту эгоистичную страсть к приобретению и превосходству, например, Ламех, хвастающийся убийством “мужа и отрока”.
Впрочем, возможно, что и мы несём в себе часть этой крови, по преданию жена Ноя была потомком Каина. Но даже если и не так, то по духу многие из нас несут эту Каинову печать эгоцентричности, любви к приобретениям, небрежного отношения к Богу и Его дарам, агрессии, зависти, угнетённости, косности и нежелании что-либо менять, чтобы не поломать своё комфортное существование. И нам стоит услышать голос Божий, взывающий: “Где брат твой? Где сестра твоя? Не нуждаются ли они в помощи? ”, ведь Господь Иисус Христос показал любовь Божью в том, что “Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев ” (1Ин.3:16 ), чтобы мы не словом и языком любили, но делом и истиной (там же, ст.18).
Итак, история Каина и Авеля открывает нам то, как важно любить ближнего, как важно не поддаваться своим греховным желаниям и как Бог ждёт преданной веры и покаяния, если кто согрешит.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram: t.me/jcmlru

Благословений и мира во Христе Иисусе!