Структура и функции политики. Конкуренция в политике = конкуренции в бизнесе

Определенность политики как особой сферы человеческой жизнедеятельности непосредственно выражается в наличии у нее соответствующих, специфицирующих черт и характеристик. В своей совокупности они позволяют отличить политику от иных сфер общества, увидеть границы ее существования. Прежде всего, следует отметить онтологические, морфологические и процессуальные свойства политики.

Так, к онтологическим (раскрывающим сущностные черты данного типа человеческой активности) относится свойство конкурентности , демонстрирующее, что политическое взаимодействие является результатом столкновения различных групповых интересов и сопутствующих им норм и правил, ценностей и традиций, одним словом, самых разных компонентов властного противоборства. Данное свойство показывает и то, что политика, как таковая, складывается из постоянного борения ориентирующихся на доминирование разных по происхождению стандартов, ценностей, институтов. Важным свойством политики является и ее асимметричность , которая выражает не столько временный характер достигнутого между участниками политической игры баланса сил, сколько невозможность его постоянного поддержания, а, следовательно, и подвижность отношений за политическую власть.

Политика, как уже говорилось, способна проникать в различные сферы социальной жизни, придавая тем или иным проблемам подлинно государственный масштаб. Это свойство инклюзивности свидетельствует о непостоянстве и подвижности круга тех проблем, которые рассматриваются государственной властью в качестве политически значимых. Иными словами, наряду с признанием проблем, требующих постоянного участия государства в регулировании социальных процессов (обеспечение безопасности общества, поддержание международных связей и др.), у политики в каждый данный момент существуют проблемные вопросы, которые периодически включаются в поле власти или выключаются из него.

Неотъемлемым онтологическим свойством политики является ее пространственность (топологичность). Эта черта характеризует политику как объемно-пространственную среду, в которой деятельность борющихся за власть сил локализована в определенных точках, местах, участках территории. Реальное взаимодействие этих территориально разделенных очагов политической жизни и составляет политическую сферу.

В силу этого политика обладает такими характеристиками, как глубина, ширина и длина, которые фиксируют географические пределы и параметры политического пространства, предоставляющего людям возможность бороться за власть. В рамках такой географически протяженной территории и возникают реальные конкурентные процессы, центры влияния и оппонирования. Таким образом, точки реального политического напряжения могут не совпадать с официальными центрами власти, могут находиться по отношению к ним на разном удалении, обладать тем или иным влиянием на государственные решения.

В том случае, если точки политической активности будут сильно разнесены с официальными центрами государственной власти и при этом не будут иметь достаточной информационной связи, то политическое пространство такой страны может стать «рыхлым», подверженным воздействию других государств и центров политического влияния. Вот почему при всех прочих условиях государства с большой территорией, для того чтобы снизить возможности сепаратизма и развала страны, должны уделять особое внимание проблемам (способам, путям) компенсации территориальной разорванности политики. В данном случае показательно, что древнегреческие полисы формировались таким образом, чтобы гражданин мог принять участие в собрании, не тратя для этого времени больше, чем день пути.

Способность политики разворачивать свои процессы во времени объясняется ее свойством темпоральности . Это временное измерение политики демонстрирует особый тип протяженности существования ее институтов, взаимоотношений правящей и оппозиционной элит, индивидуальных и групповых акторов, государственных и международных организаций.

С одной стороны, политическое время качественно отличается от физического, астрономического времени. Ведь люди существуют в политике не только в более жестком, регламентированном режиме жизнедеятельности (например, лицам, избранным в парламент или выдвинутым в правительство, полномочия даются на строго определенный срок; граждане исполняют электоральные функции опять-таки в строго установленное время и т.д.). Помимо своей функциональной «жесткости» политическое время обладает способностью внезапно заканчиваться, «умирать моментальной смертью». Крах правящего режима, внезапная отставка министра, политическое убийство лидера – эти и подобные им факты говорят о чрезвычайной непредсказуемости временного завершения политических событий. Иначе говоря, у каждого субъекта существует собственный срок и ритм жизни в политике. А это ставит акторов перед необходимостью точнее соразмерять свои цели с предоставленными на время условиями, мобилизовывать и концентрировать для этого ресурсы, усилия, энергию.

С другой стороны, время в политике поистине многолико. Реальные политические процессы осуществляются сразу в нескольких временных диапазонах:

Ø в рамках реального времени (в них политические события воспринимаются непосредственно с точки зрения их актуальной завершенности);

Ø в рамках исторического времени (предполагающего более укрупненную оценку происходящего в его взаимосвязи с прошлыми событиями, т.е. требующего обобщения фактов, определенной логики истолкования эволюции группы политических фактов);

Ø в рамках эпохального времени (оперирующего значительно более масштабными критериями оценки событий, приспособленными для оценки больших этапов политической истории не только отдельных государств, но и континентов).

Например, большевистскую революцию 1917 г. в России современники называли «октябрьским переворотом», рассматривая его как эпизод в борьбе за власть. Впоследствии приверженцы марксизма, героизировав это событие, стали рассматривать его как «величайшее событие XX века». В то же время многие противники советского режима оценивали его в более широком историческом масштабе как пролог становления столь характерного для России очередного деспотического режима.

Морфологические свойства политики

Морфологические свойства отражают базовые особенности строения и источники формообразования политики. В этом смысле наиболее важным свойством является наличие элитарных и неэлитарных кругов как основных субъектов политики, чьи акции (поступки) и интеракции (взаимодействия) в сфере публичной власти и формируют сферу политической жизни.

Каждая из указанных групп населения выполняет специализированные функции: элиты – по представлению интересов населения и осуществлению управления государством и обществом; неэлитарные группы – по влиянию на отбор элит, контролю за их деятельностью, по воздействию на коррекцию проводимого государством курса.

В силу этого политика формируется как результат взаимодействия властвующих и подвластных, как плод соучастия управляющих и управляемых, итог контактирования профессионалов и непрофессионалов. Причем на разных стадиях и фазах политического процесса (например, при принятии решений или смене политического режима посредством выборов) может меняться характер и степень согласования их действий, набор выполняемых ими функций, их удельный вес и значение.

Процессуальные свойства

Данная группа свойств характеризует политику как особый тип человеческой деятельности. Сложность, а временами и неясность взаимоотношений элиты и неэлиты, непредсказуемость последствий рационально предпринимаемых действий, наличие разнонаправленных движений и многие другие аналогичные факты, свидетельствующие об остроте и интенсивности конкуренции за государственную власть, – все эти факторы придают политике характер динамичного явления, обусловливают исключительную быстроту политических перемен, делают ее исключительно изменчивой. Политика представляет собой наиболее интенсивно меняющуюся, внутренне подвижную область общественной жизни, где постоянно сталкиваются энтузиазм и апатия, подъем и упадок, возбуждение и депрессия. Подобные переломы создают возможность исключительно быстрого, а то и внезапного крушения статусов субъектов, изменения норм и правил политической игры, сужения или расширения объемов политических явлений.

Можно привести немало примеров того, как в одночасье рушились казавшиеся вечными империи и режимы, как круто менялись судьбы отдельных стран и политиков. Даже в новейшей политической истории России можно увидеть, как внезапно и непредсказуемо для населения страны, росчерком пера трех руководителей прекратил свое существование СССР; как летом 1991 г. в столице внезапно появились танки ГКЧП и как через короткое время на обломках советской империи возник новый, ориентированный на демократические ценности режим и т.д. В то же время важно отметить, что все, даже самые стремительные, политические изменения, как правило, являются следствием реализации определенных целей и ценностей, программ и концептов, учений и настроений действующих в политике сил.

Задача политического способа целеполагания, собственно, и состоит в выработке широких социальных целей, которые впоследствии становятся ориентирами действий конкретных участников политических процессов. Таким образом, с процессуальной точки зрения политика представляет собой совокупность идейно ориентированных действий разнообразных субъектов. Наиболее отчетливо это свойство проявляется в столкновениях целей и программ правящих и оппозиционных партий; курса властей, не пользующегося поддержкой населения, и народных ожиданий; противоположности поляризованных политических культур и идеологий и т.д.

Взаимодействие с другими сферами общественной жизни.

Согласно политологической энциклопедии, политика - это организационная и регулятивно-контрольная сфера общества, основная в системе других таких же сфер: экономической, идеологической, правовой, культурной, религиозной. Раскрывая суть политики, как самостоятельной сферы общественной жизни, необходимо понимание ее взаимосвязи с другими сферами жизни общества, поскольку в реальной жизни политика неразрывно и многообразно связана и взаимно обусловлена со всеми сферами общественной жизни.

Взаимодействие экономики и политики

Решающую роль в развитии общества играет взаимодействие экономики и политики. Экономика выступает важнейшим фактором, определяющим политическую жизнь общества. Например, многие полагают, что слабо развитая экономика неизбежно предполагает централизацию власти, усиливает авторитарные тенденции. В то же время экономический рост в обществе, повышение подушного дохода способствует установлению плюралистической демократии. При этом не стоит утверждать, что прежде всего экономика определяет политическую область жизни. Политика также не может рассматриваться как основной определяющий фактор экономики. В целом экономика, предопределяя материальные основания жизнедеятельности людей, обусловливает тем самым и характер социальной дифференциации общества. Та или иная форма реакции государства на социальные запросы групп заставляет политику действовать в направлении принятия определенных решений.

Хотя влияние экономических отношений на политику не всегда заметно в повседневной жизни, оно существует:

Политические интересы людей, прежде всего, детерминированы их экономическими интересами. Например, одни будут заинтересованы в снижении налогов, другие - нет. Одни хотят сократить социальные расходы в государственном бюджете, другие - нет. Соответственно разные социальные группы будут выступать с различными требованиями, программами. Наконец, экономическое интересы «заставляют» бизнес-элиту финансировать избирательные кампании, непосредственно воздействовать на политиков для принятия выгодных для бизнеса решений.

Экономическая нестабильность и кризисы порождают кризисы доверия к существующей власти, являются причинами ее смены, роста неконвенциональных форм активности и даже революций.

Внешняя политика государства строится с учетом интересов национальной экономики. Об этом свидетельствует практика давления западных правительств на правительства стран - экспортеров нефти с целью понижения цен на сырье либо практика обеспечения в других регионах мира интересов собственных транснациональных корпораций.

Обратное влияние политики на экономику проявляется в следующем:

Стабильность политической ситуации влияет на стабильность экономической жизни, делает страну привлекательной для инвестиций; политическая нестабильность приводит к бегству капитала за рубеж, к «утечке мозгов»

Реализация научно-технической политики влияет на рост производительности труда, воздействует на условия и содержание труда работников;

Во влиянии через реализацию экономической функции государства;

Политика изменяет экономическую среду посредством обоснования новых концепций экономического развития и их воплощения в экономических реформах.

Развитие производства распределения в любом обществе порождает проблемы, часть которых является политическими, т.е. не может быть решена без использования специальных политических институтов и процедур. Источником таких проблем являются, прежде всего, переходы от одного типа производства к другому. Они влекут за собой изменения отношений общества с природой, производственных отношений и систем распределения благ, обусловливают крупные социальные сдвиги.

Политика имеет значительные возможности влиять на развитие производства - распределения посредством решения порождаемых им политических проблем, изменением норм права, форм собственности, механизмов управления производственными и распределительными процессами. Однако это ограничено потребностями и возможностями самого производства - распределения. Не соответствующие им политические решения могут надолго деформировать развитие производства.

Политика и право

Политика неотделима от права, нормы которого регулируют политические отношения, устанавливают правила «политической игры», определяя рамки деятельности как правящей элиты, так и управляемого большинства. Правовая, юридическая сфера закрепляет в действующем законодательстве основные принципы политического господства тех или иных сил. Право является той системой требований к совместному существованию людей в обществе, которая предопределена самой природой общества и без которой невозможно его существование. Оно выступает как индикатор зрелости политики того или иного класса, слоя, нации, государства. Право определяет границы и возможности деятельности как оппозиции, так и правящих структур. Само право в свою очередь является сложным феноменом, порождением существующей в том или ином обществе культуры, религии, традиций, интересов правящей элиты, влияния мирового сообщества и т.д. Выступая продуктом деятельности государства, право в то же время служит ее регулятором.

В конкретных политических системах отношения между политикой и правом достаточно противоречивы и неоднозначны. Не только в тоталитарных и авторитарных, но в определенной степени и в демократических странах политическая лояльность нередко становится выше закона.

Взаимосвязь политики и морали

Нравственные отношения характеризуют в основном взаимосвязи между отдельными личностями, выражаются в требованиях к индивиду со стороны отдельных групп, общества в целом, согласовании личного интереса с общественным, утверждения социального в индивидуальном. Политические отношения не призваны выражать индивидуальность каждого, но более прямо выражают групповые интересы. В каждом обществе существуют представления о нормах морали, о добре и зле, о тех ценностях на основе которых должна строиться жизнь любого человека. Эти нравственные нормы задают направленность действиям участников политической жизни. На практике взаимодействие политики и морали редко когда строится на какой-то одной из этих норм, зачастую оказывается, что даже самые честные и благородные люди, попадая в политику, утрачивают свои лучшие качества. Один из источников противоречий политики и морали состоит в том, что политика предполагает возможность использования силы, принуждения. Все зависит от характера господствующей морали и политики. В них проявляются и существуют две тенденции - стремление все урегулировать и невозможность добиться этого. Один тип политической и нравственной воли сталкивается с другими типами. Поэтому в масштабах общества и политические, и нравственные отношения внутренне противоречивы.

Но сама мораль во многом зависит от существующей в обществе религии, роль которой в политической жизни общества не только в выработке моральных ценностей, она способна утверждать в общественном сознании определенные идеологические представления о политике и может сама претендовать на роль универсальной политической доктрины.

Идеология и политика

Наиболее активно в любом обществе взаимодействуют идеология и политика, т.к. идеология есть совокупность различных взглядов, составляющих общественное сознание. Важнейшая черта идеологии, общественного сознания каждого общества - плюрализм. Поэтому идеологию любого общества нельзя охарактеризовать однозначно. Важной ее частью являются политические идеи и концепции, а также сама политология. Все это называют политической идеологией, а содержащую ее часть сознания - политическим сознанием.

Политика и культура

Поступательность общественного развития обеспечивается взаимодействием политики с такой важной сферой жизнедеятельности человека как культура. Интеллект, духовность, характер ценностей во многом определяют уровень развития данного общества, а следовательно и характер политики;

Политика и религия

Выступая мировоззрением и мироощущением, а также соответствующим поведением, основанным на вере в существование Бога (сверхъестественного), религия имеет противоречивое отношение с политикой. Эта противоречивость проявляется, с одной стороны, в их полном слиянии (царь - наместник Бога на земле), с другой стороны, в дистанцировании (отделение церкви от государства).

Структура политики:

1. политическая организация – совокупность институтов, транслирующих властные групповые интересы в сферу полномочий гос-ва и поддерживающих конкуренцию их субъектов в борьбе за власть (партии, лобби, политические движения, СМИ, профсоюзы, представительные и исполнительные органы гос-ва),

2. политическое сознание – зависимость политического регулирования от разнообразных программ, идеологий, утопий, мифов и других идеальных образов и целей, которыми руководствуются субъекты борьбы за власть. Политика выступает как механизм реализации разнообразных идейных проектов.

3. политические отношения – раскрывают специфические особенности конкурентных связей, складывающихся между всеми участниками борьбы за власть и определяющих внутренний ритм существования политики, как таковой. Например, политические процессы могут формироваться могут формироваться в рамках обостренной борьбы сторонников противоположных целей или свидетельствовать об установлении в общ-ве прочного консенсуса по основным целям общественного развития.

Уровни организации политики:

1. мегаполитика – регулирует межгосударственные отношения или связи нац. Гос-в с международными институтами (ООН, Евросоюз, НАТО и др.)

2. макрополитика – регулирует конфликтные взаимоотношения внутри отдельных гос-в

3. мезополитика - регулирует конфликтные взаимоотношения на уровне регионов, локальных структур, институтов и организаций

4. микрополитика - регулирует конфликтные межличностные или групповые отношения на каждом уровне свои специфические институты, отношения, механизмы и технологии рационализации конфликтов и регулирования споров.

Функции политики:

· выражения властно значимых интересов групп и слоев общ-ва

· рационализации конфликтов, придания межгрупповым отношениям цивилизованного характера, умиротворяющего противоборствующие стороны

· распределения и перераспределения общественных благ с учетом групповых приоритетов для жизнедеятельности общ-ва в целом

· управления и руководства общественными процессами как главного метода согласования групповых интересов посредством выдвижения наиболее общих целей социального развития

· интеграции общ-ва и обеспечения целостности общественной системы

· социализации личности, включения ее в жизнь сложноорганизованного гос-ва и общ-ва

· обеспечение коммуникаций с помощью специальных институтов (СМИ),способов поддержания контактов между властью и населением (политическая реклама), стратегий информирования населения и борьбы с конкурентами (пропаганда, агитация, политический public relations).

· создания действительности (проективная функция).

Свойства политики

Политика обладает онтологическими, морфологическими и процессуальными свойствами.

1) онтологические – раскрывают сущностные черты политической активности:

a) свойство конкурентности – политическое взаимодействие является результатом столкновения различных групповых интересов и сопутствующих им норм, правил, ценностей и традиций. В ряде случаев методы политического урегулирования могут быть направлены не на примирение, а на разжигание конфликтов.

b)Асимметричность политики – невозможность постоянного поддержания баланса сил, подвижность отношений за политическую власть. Политика формируется и осуществляет свои функции преимущественно в рациональной форме. Представляет собой крайне венчурный (рисковый) вид соц. деятельности.

c) Свойство инклюзивности (проникновения) – наряду с признанием проблем, требующих постоянного участия гос-ва в регулировании соц. процессов (обеспечение безопасности общ-ва, поддерживание международных связей и т.д.), у политики в каждый данный момент существуют проблемные вопросы, которые периодически включаются в поле власти или выключаются из него. Поэтому политика в принципе способна изменять свой объем, ее границы зависят от исторического контекста и умения гос-ва увидеть те групповые конфликты, которые требуют его немедленного вмешательства. Данное свойство политики превращает искусство руководителей государства в главный источник формирования политического про­странства. От характера осознания политически значимых интересов непосредственно зависит объем объектов государственно-властного регулирования, а следовательно, и объем политической сферы. Если несколько перефразировать М. Вебера, то можно сказать, что каче­ство явления, позволяющее считать его «политическим», «обуслов­лено направленностью интереса», которую придает государство «тому или иному событию в каждом отдельном случае».* В придании событиям политического значения заложена принци­пиальная возможность произвола субъекта в оценке характера груп­повых интересов и конфликтов. По мнению Р. Даля, политика пред­ставляет собой обширное поле для ошибок, преувеличения одних интересов и преуменьшения других, для принятия одних решений и непринятия других.

d) Пространственность (топологичность) – Эта черта характеризует политику как объемно-пространственную среду, в которой деятельность борющихся за власть сил локализована в оп­ределенных точках, местах, участках территории. Причем в каждом политическом локалитете существуют собственные возможности для политического участия и волеизъявления населения, а следователь­но, складываются свои практики, конкретные политические инсти­туты и структуры, способы их функционирования и другие парамет­ры организации политической жизни. Реальное взаимодействие этих территориально разделенных очагов политической жизни и состав­ляет политическую сферу. Политика представляет со­бой разновидность физического пространства, в одних частях кото­рого складываются, предположим, интенсивные политические от­ношения, а в других конкуренция за власть существенно ослаблена. То есть политика будет представлять собой совокупность конкретных местосвершений, формирующихся там и тогда, где и когда люди и их объединения предпринимают действия, направленные на захват и использование государственной власти. В силу этого политика обладает такими характеристиками, как глубина, ширина и длина, которые фиксируют географические пре­делы и параметры политического пространства, предоставляющего людям возможность бороться за власть. В рамках такой географически протяженной территории и возникают реальные конкурентные про­цессы, центры влияния и оппонирования. Таким образом, точки реального политического напряжения могут не совпадать с официаль­ными центрами власти, могут находиться по отношению к ним на разном удалении, обладать тем или иным влиянием на государствен­ные решения. В том случае, если точки политической активности будут сильно разнесены с официальными центрами государственной власти и при этом не будут иметь достаточной информационной связи, то поли­тическое пространство такой страны может стать «рыхлым», подвер­женным воздействию других государств и центров политического вли­яния. Пространственная характеристика политики показывает и то, что люди, находясь в отдалении или вблизи от центра власти, как прави­ло, формируют и вполне определенный угол зрения на власть.

e) Свойство темпоральности – Особый тип про­тяженности существования ее институтов, взаимоотношений правя­щей и оппозиционной элит, индивидуальных и групповых акторов, государственных и международных организаций. С одной стороны, политическое время качественно отличается от физического, астрономического времени. Ведь люди существуют в по­литике не только в более жестком, регламентированном режиме жиз­недеятельности. Помимо своей функциональной «жесткости» политическое время обладает способностью внезапно за­канчиваться, «умирать моментальной смертью». (крах правящего ре­жима, внезапная отставка министра, политическое убийство лиде­ра). С другой стороны, время в политике поистине многолико. Реаль­ные политические процессы осуществляются сразу в нескольких вре­менных диапазонах:

Ø в рамкахреального времени (в них политические события вос­принимаются непосредственно с точки зрения их актуальной завер­шенности);

Ø в рамкахисторического времени (предполагающего более ук­рупненную оценку происходящего в его взаимосвязи с прошлыми событиями, т.е. требующего обобщения фактов, определенной логи­ки истолкования эволюции группы политических фактов);

Ø в рамкахэпохального времени (оперирующего значительно бо­лее масштабными критериями оценки событий, приспособленными для оценки больших этапов политической истории не только отдель­ных государств, но и континентов).

Таким образом, одно и то же политическое событие может иметь различные временные координаты, если его измеряют то мгновения­ми, то состояниями целых политических систем, эволюционирующих в истории человечества. Каждый временной диапазон имеет свои точки отсчета, обладает своими возможностями «сжатия» и «переноса» событий. Так, в кри­зисных процессах, в истории тех или иных государств (организаций) можно выделять различные этапы их формирования и развития. «Судь­боносные» события в масштабе повседневности, будучи помещены в иное измерение, меняют свое значение. Самый эффективный прием рациональной трактовки временных противоречий – укрупнение масштабов видения, которое дает воз­можность точнее оценить значение и смысл перемен. Максимально обобщенное видение дает возможность теоретического конструиро­вания политических изменений, выявления целостной планетарной логики, позволяющей точнее оценивать мелкомасштабные явления.

2) Морфологические свойства – отражают базовые особенности строения и источники формообразования политики.

a) Наличие элитарных и неэлитарных кругов. Функции элиты: представление интересов населения и осуществление управления гос-вом и общ-вом. Функции неэлитарных групп: влияние на отбор элит, контроль за их деятельностью, воздействие на коррекцию проводимого гос-вом курса. В силу этого политика формируется как результат взаимодействия властвующих и подвластных.

b) Система представительства соц. интересов – реализация групповых интересов специализированными ассоциациями (партии, группы давления и пр.). Реальносложившиеся технологические приемы и способы представления групповых интересов нередко влияют на степень их реализации больше, чем сами конкретные требования людей.

3) процессуальные свойства – показывают характер изменения свойств для политического объекта. Политика представляет собой наиболее интенсивно меняю­щуюся, внутренне подвижную область общественной жизни, где по­стоянно сталкиваются энтузиазм и апатия, подъем и упадок, воз­буждение и депрессия. Подобные переломы создают возможность исключительно быстрого, а то и внезапного крушения статусов субъек­тов, изменения норм и правил политической игры, сужения или расширения объемов политических явлений.

Характер изменения политики определяется идейно-ориентированными действиями ее субъектов (столкновение целей и программ правящих и оппозиционных партий, курс властей, не поддерживаемый населением, противоположность поляризованных политических культур и т.д.) с процессуальной точки зрения полити­ка представляет собой совокупность идейно ориентированных действий разнообразных субъектов. Наиболее отчетливо это свойство проявля­ется в столкновениях целей и программ правящих и оппозиционных партий; курса властей, не пользующегося поддержкой населения, и народных ожиданий; противоположности поляризованных политичес­ких культур и идеологий и т.д

Обращение к читателям. Началось все с того, что на экономической конференции мне задали вопрос о состоянии современной политической конкуренции. Вопрос не новый и вполне понятный. Но, учитывая специфику обстановки, этот вопрос получил...

Обращение к читателям . Началось все с того, что на экономической конференции мне задали вопрос о состоянии современной политической конкуренции. Вопрос не новый и вполне понятный. Но, учитывая специфику обстановки, этот вопрос получил вполне естественное экономическое продолжение: «Здоровая конкуренция в политике и здоровая конкуренция в бизнесе – насколько эти два понятия связаны?». Честно говоря, специально об этом соотношении я никогда не задумывалась. Дело в том, что правовое регулирование политического плюрализма и антимонопольной деятельности относятся к двум разным мало пересекающимся юридическим специальностям. Тем не менее, мысль засела в мозгу, я стала фиксировать все, касающееся данной темы. И вдруг оказалось, что вопрос этот постоянно носится в воздухе. Он буквально «наэлектризован» условиями современной экономической действительности.

Можно ли поставить знак равенства между конкуренцией в политике и конкуренцией в бизнесе? Верен ли вывод о том, что политический монополизм неизбежно приводит к снижению здоровой конкуренции в экономике? По своей актуальности эти вопросы наряду с вопросом о так называемом преемнике сегодня почти сравнялись с вечными российскими «Что делать? и «Кто виноват?». Понимая, что одного юридического взгляда на проблему явно недостаточно, поскольку она вообще лишь производно юридическая, предлагаю открыть дискуссию и обсудить этот вопрос всесторонне. Я же, как специалист по конституционному праву попробую лишь прикоснуться к ней с точки зрения моей узкой специальности – правового регулирования отношений государственной власти.

Общая характеристика современной политической конкуренции в России . Сам по себе термин «политическая конкуренция» – не вполне удачен и не употребляется в правовом обороте. Ведь конкуренция в социальном смысле это соперничество на каком-либо поприще между отдельными лицами, заинтересованными в достижении одной и той же цели каждый для себя лично. Для общественных процессов в этом термине неверно само целеположение, направленное на индивидуума, а не на общество в целом. Здесь уместнее и точнее говорить о политическом плюрализме. Но, во-первых, вопрос был поставлен экономистами, у которых имеется другое определение конкуренции. Во-вторых, реалии нашей общественной жизни свели принцип политического плюрализма до уровня примитивного политического манипулирования, основанного на политическом карьеризме. Поэтому, оценивая современное состояние политической системы российского общества, этот термин может быть использован условно.
Политическая конкуренция представляет собой набор механизмов, обеспечивающий действие основных форм народовластия: непосредственной, представительной и консультативной демократии.

Это касается референдума, на который население может вынести решение вопросов государственной и общественной жизни, отличных в своей постановке от предлагаемых действующей властью. Это касается права граждан на объединение в политические и неполитические организации и права этих организаций честно конкурировать с другими на политическом поле. Это касается выборов, в ходе которых избиратели могут отдать предпочтение кандидатам или избирательным объединениям, предлагающим альтернативные варианты развития и их мнение будет реально учтено.

Это, безусловно, касается функционирования представительных органов, где работа над проектами нормативных правовых актов должна проходить в условиях сопоставления различных мнений. В этом – гарантия качества законов. Когда проект безальтернативен, а его текст заранее «обречен» на принятие без конструктивной мозговой атаки, снижается не только уровень такого проекта, но и степень его поддержки населением. Парламент в этом случае теряет свое основное смысловое содержание – он перестает быть зеркалом общества и не способен отражать весь спектр чаяний избирателей.

Это, конечно же, касается и порядка формирования исполнительных и судебных органов власти. Чиновник или судья, понимающий, что его номенклатурное благополучие зависит не от качества и результатов его работы, не от доверия людей к этим результатам, а от степени лояльности и «системности» своих поступков, не имеет стимулов к радению за дело. Он конкурирует не с теми, кто лучше знает и умеет, а с теми, у кого линия прогиба спины приятней взору того, от кого зависит продление его полномочий.

Сегодня следует констатировать, что состояние современной российской политической конкуренции, мягко говоря, весьма далеко от понятия конкуренции в целом. Анализ институтов непосредственной демократии показывает следующее:

В стране фактически уничтожен институт референдума. Правовое регулирование порядка его инициирования и назначения доведено до состояния реальной невозможности ни инициировать всенародное голосование, ни назначить его без политической воли «сверху».

Правила подготовки, проведения и подведения итогов выборов претерпели такие изменения, которые привели к настоящему времени к невозможности достоверного выявления воли граждан при формировании высших органов государства. Об этих изменениях так много говорят, что нет нужды повторяться. Хочется только обратить внимание на некоторые нюансы, на которых общественное внимание сосредоточилось меньше. Речь идет, во-первых, о неравенстве доступа кандидатов к предвыборной агитации, которое обеспеченно законодательно и поддержано судебной практикой. Во-вторых, об ограничении прав наблюдателей на выборах и о праве их удаления с избирательных участков. В-третьих, о праве избирательных комиссий переписывать протоколы в случае обнаружения в них ошибок. В гармоничном сочетании с административным предоставлением возможности (приказным невмешательством) применения грязных избирательных технологий все это стало тем завершающим штрихом, который исказил смысл выборов, превратив их из важнейшего института непосредственной демократии в инструмент безусловного обеспечения заранее определенного состава представительных органов, преемственности и безальтернативности действующей власти.

Из политического процесса исключены все общественные объединения, кроме политических партий. Для самих же партий в ходе их регистрации и выдвижения на выборах созданы неравные условия и сложнейшие бюрократические барьеры, позволяющие выжить только строго определенным и буквально «зачищать» политическое поле от партий оппозиционных или несогласованных (несистемных).

8 июля 2000 г. в самом первом своем послании Федеральному Собранию Президент Российской Федерации В.В. Путин сказал: «России необходимы партии, которые пользуются массовой поддержкой и устойчивым авторитетом… Опыт показал, что чиновничьи партии погибают мгновенно, как только попадают из тепличных условий в конкурентную среду…». Однако за прошедшие семь лет эта совершенно правильная президентская установка в условиях новой политической действительности трансформировалась в свою противоположность. Была образована новая чиновничья партия. Именно для того, чтобы не допустить ее гибели, и были созданы особо благоприятные тепличные условия вплоть до искусственной ликвидации конкурентной среды.
Например, недавно по этим самым условиям Верховный суд ликвидировал Республиканскую партию Владимира Рыжкова, насчитывающую в своих рядах 58 тысяч членов и собиравшую на всех четырех предыдущих федеральных избирательных кампаниях более одного миллиона голосов.* Оставшиеся оппозиционные партии и, в первую очередь, КПРФ, существуют в режиме жесточайшего неблагоприятствования. В итоге граждане существенно ограничены в возможности оценки политических конкурентов действующей власти.
_________________________________________________
См.: « » – «Новая газета», № 21 (1241), 26.03-28-03.2007. С.6.

Представительная демократия

В результате неконкурентных выборов федеральный парламент перестал быть конструктивной силой, способной достигать политического компромисса, потерял свое «представительное лицо» и превратился в примитивную штамповальную машину для утверждения законопроектов, поступающих в него извне. Более того, его собственным Председателем он объявлен «зоной, свободной от дискуссий». А ведь собственно в дискуссии и есть смысл представительной демократии, когда решения парламента вырабатываются в условиях столкновения мнений депутатов, представляющих различные группы избирателей.

Последовательно осуществляется курс на полное подчинение региональных представительных органов власти органам исполнительным в сочетании с ликвидацией общественного и парламентского контроля за последними. Отменена выборность глав субъектов федерации. При этом Президенту предоставлено право роспуска парламента субъекта, если он откажется согласовать кандидатуру, предложенную главой государства. Недавно в Государственную Думу внесен законопроект, позволяющий соответствующим главам администраций распускать практически любой представительный орган за любую «провинность» (вплоть до пропуска депутатами заседаний).

Судебная власть также поставлена в прямую и непререкаемую зависимость от власти исполнительной.
Приведены в полную «негодность» с точки зрения их реализации и все формы консультативной демократии: всенародные обсуждения проектов законов, народная законодательная инициатива, право петиций и т.д.

Постепенно методами бюрократического воспрепятствования и прямого подавления изживается практика проведения оппозиционных публичных мероприятий.

Постепенно исчезает свобода слова. В общественном обиходе вновь появились словосочетания «этого не напечатают» и «этого не покажут». И ведь не печатают и не показывают. Журналисты срочно восстанавливают давно забытые навыки писать и говорить между строк, а мы вновь учимся это «междустрочье» понимать.

Таким образом, даже самый обобщенный взгляд на проблему показывает, что основные механизмы политической конкуренции, обеспечивающие народовластие, в современной России либо не работают вообще, либо их действие в силу специфики применения не достигает политически конкурентного результата (экономисты оценили бы их как механизмы недобросовестной конкуренции).
Причины отсутствия политической конкуренции. Когда мы говорим: «Власть поступает неправильно. Она должна вести себя иначе», - мы исходим из нашего собственного видения того, какой должна быть эта власть, или из того, что написано в Конституции. Но мы забываем, что действия всякой власти сообразуются с ее сущностью, то есть, с интересами тех, кому она принадлежит и чьи чаяния выражает. Как только что было доказано, власть в России принадлежит совсем не тому субъекту, который зафиксирован в Основном Законе (имеется в виду народ). А значит, она никому ничего не должна, кроме своей собственной социальной базы с ее собственными экономическими интересами именно в силу своей сущности. Более того, тотальное свертывание механизмов политической конкуренции во имя того и происходит, чтобы эта самая сущность (принадлежность власти) не изменилась. Власть защищает самое себя. И это, повторяю, естественно для всякой власти. А уж для существующей российской власти в особенности. Ей страшно невыгодна политическая конкуренция. Потому что, по точному замечанию Д.Быкова, люди, умеющие что-нибудь делать по-настоящему, при первом же сравнении «немедленно вытеснят из топ-листа всю нынешнюю деловую и политическую элиту». (Быков Д. Без слов .)

Другой вопрос устраивает ли такое положение общество. И как следует относиться к коллизии между конституционными установлениями и фактическим положением дел?

Судя по всему общество сложившаяся ситуация не устраивает вовсе. Особенно ярко это видно по результатам выборов 11 марта 2007 г. со всеми, последовавшими за ними скандалами и разоблачениями. В Хабаровске, например, явка избирателей составила всего 14%, а в Матвеевском сельсовете в Курганской области к урне для голосования пришли всего два человека – кандидат в депутаты и его приятель, что по новым правилам обеспечило 100-процентное избрание кандидата депутатом. (См. . – «Новая газета», № 18 (1238).

Низкая явка избирателей – это проявление недоверия населения к власти. А недоверие народа, как известно, ведет к ослаблению власти. Не чувствуя себя уверенной, власть вынуждена еще больше сворачивать демократические механизмы и усиливать принудительный аппарат. Следуя инстинкту самосохранения, она уже допустила целый ряд ошибок: запретила участие в выборах всех «неполитических» общественных объединений, отменила предвыборные блоки, графу «против всех», убрала порог явки и т.д. и т. п. Все это, в свою очередь, влечет за собой еще большее недоверие населения к власти. Таким образом, мы вступаем в порочный круг – власть снова вынуждена самообороняться. Но ведь всякому принуждению есть предел, за которым наступает взрыв. Не дай Бог власти этот предел перейти. Потому что взрыв по-русски – это бунт. А русский бунт, по определению, жесток и кровав.

Что же касается действующей Конституции Российской Федерации, то с точки зрения сущности власти и формы государства данная Конституция является фиктивной (См. по этому вопросу: Лассаль Ф. О сущности конституции. Речь, произнесенная в одном берлинском бюргерском окружном собрании в 1862 году. – СПб., 1906; Ленин В.И. Как социалисты-революционеры подводят итого революции и как революция подвела итог социалистам-революционерам. - Полн. собр. соч. Т.17. С339-353.), то есть ее положения не соответствуют действительности. Разрыв между конституционными установлениями и реальностью, к сожалению, существовавший изначально на момент ее принятия, за прошедшие с 1993 года время значительно увеличился. А ведь еще весной 1994 г. Замечательный юрист и политик В.Б. Исаков назвал этот закон «Конституцией, по которой невозможно жить» и обосновал свою точку зрения (Исаков В.Б. Конституция, по которой невозможно жить. \\ Конституционный вестник. 1994. № 1(17). С. 33-36. ). Через пять лет академик О.Е. Кутафин оценил прошедший период действия Основного Закона страны следующим образом: «У меня иногда складывается мнение, что Конституция была принята только для того, чтобы создать видимость наличия в стране новой Конституции.» (Кутафин О.Е. Конституция и проблемы ее реализации. \\ В сб. Российский конституционализм: проблемы и решения (материалы международной конференции). – М., 1999. С. 201. ) Однако, несмотря на абсолютное единодушие специалистов самой различной политической направленности, в Конституцию до сих пор не внесено ни одной даже самой малозначительной поправки. Потому, что демократическая ширма «народного» Основного Закона, в котором политический плюрализм является одним из важнейших принципов конституционного строя, используется властью как элемент самообороны. За ней она чувствует себя чуть-чуть уверенней.

Еще одной причиной неподобающего состояния политической конкуренции в современной России является наивно-амбициозное представление о том, что политическая организация общества, лишенная политической конкуренции, более управляема. Но так же как на дереве нет двух одинаковых листьев, так же как нет на свете двух людей с абсолютно одинаковым папиллярным узором пальцев, так и в обществе невозможно единомыслие. Многообразие мнений является неотъемлемо-естественным его состоянием. Искусственные условия, не позволяющие этому многообразию проявляться, а мнениям конкурировать между собой и быть альтернативой официальной точки зрения лишь приводят к накоплению огромной невостребованной энергии конкурентных сил, которой со временем становится все больше и больше.

И чем больше эта энергия, тем труднее держать ее в подчинении, тем более сложными становятся принудительные механизмы и методики подавления. Совершенствование принудительных мер для обеспечения неконкурентного политического поля обычно называют «закручиванием гаек». Хотя это процесс больше напоминает сжатие пружины. Рано или поздно энергия все равно найдет себе выход. И чем сильнее была сила сжатия, тем мощнее будет противодействие.

Все это мы уже проходили. Причем, совсем недавно. Летом 1988 г., анализируя состояние экономики СССР, делегаты XIX партийной конференции сделали вывод о том, что кризисная ситуация в стране во многом обусловлена серьезной деформацией политической системы общества, которая наступила в результате длительного отсутствия политической конкуренции. Итогом конференции стала та самая редакция Конституции СССР, которая дала старт политическому плюрализму, реальному народовластию и многим другим демократическим процессам, последовавшим за ее принятием. С тех пор прошло почти два десятилетия. С точки зрения политической конкуренции в обществе мы вернулись практически к тому же состоянию, от которого сознательно уходили двадцать лет назад. Очень не хотелось бы делать вывод о том, что такова особенность российской диалектической спирали.

Соотношение политической и экономической конкуренции

Все, о чем будет идти речь дальше, не претендует на истину, поскольку требует дополнительного научного анализа. Это всего лишь гипотеза, размышление на уровне «прикосновения, но именно эта часть и является предметом для дискуссии.

Вряд ли у кого-нибудь вызывает сомнение утверждение о том, что состояние конкуренции в экономике теснейшим образом связано с деятельностью государства. Государство определяет (или же вовсе не определяет) законодательные антимонопольные ограничения и обладает механизмами, способными предотвратить или, наоборот, поддержать недобросовестную конкуренцию. Кроме этого, проводя экономическую политику, государство может de facto установить определенные «правила игры» на экономическом поле, в ряду которых условия конкуренции являются одними из важнейших.

Как уже говорилось, действия всякого государства сообразуются с его сущностью, то есть, с интересами тех, кому она принадлежит и чьи чаяния выражает. Власть никому ничего, кроме своей собственной социальной базы с ее собственными экономическими интересами не должна именно в силу своей сущности. Из всех многочисленных теорий происхождения государства наиболее реальной представляется классовая теория, в соответствии с которой экономически господствующий класс создает государство как аппарат принуждения для охраны своих экономических интересов. Класс собственников всегда исключал из процессов политической конкуренции своих антагонистов (рабовладельцы – рабов, феодалы – крестьян, крупная буржуазия – рабочих), чтобы не допустить к установлению правил экономической конкуренции тех, кто может воздействовать на ее результаты невыгодным для этого класса образом.

Советская власть на первом этапе своего развития делала то же, что делает всякая власть в любом государстве - боролась со своими противниками. Только в отличие от других государств эта борьба была легализована Конституцией. С юридической точки зрения она выражалась в лишении представителей бывших эксплуататорских классов (крупных собственников) избирательных прав, т.е. в отстранении их от участия в политической конкуренции. В Конституции РСФСР 1918 г. было перечислено шесть категорий лиц, лишенных избирательных прав по классовому принципу (ст. 65).

Таким образом, можно предположить, возможные варианты соотношения политической и экономической конкуренции в современном мире.

Модель первая : «Сбалансированное соотношение», когда состояние экономической и политической конкуренции более или менее соответствуют друг другу.

А . Государство ограничивает доступ к политической конкуренции определенным классам, которые формируют соответствующие правила экономической конкуренции для меньшинства.

Б . Во имя сглаживания антагонистических противоречий и достижения гармонизации общества государство расширяет свою социальную базу на и распространяет на нее правила добросовестной политической конкуренции. В результате этого формируются властные структуры, устанавливающие правила добросовестной экономической конкуренции для большинства. Такое государство может даже брать на себя определенные патерналистские социальные функции, поскольку тогда значительно повышается уровень жизни населения в целом и снижается угроза нестабильности устоявшихся политических институтов.

В . Государство отрицает частную собственность, экономическая конкуренция утрачивает свое значение и приобретает черты производственного соревнования, результаты которого оцениваются государством. Политическая конкуренция также изменяет свои плюралистические черты, превращаясь в регулируемое государством народное представительство, смысл которого постепенно выхолащивается в силу своего искусственного содержания.

Г . За ширмой фиктивных демократических конституционных установлений в целях самосохранения государство устанавливает правила недобросовестной политической конкуренции, которые обеспечивают нахождение у власти узкого круга лиц, во имя узкоэкономических интересов которых под прикрытием фиктивного антимонопольного законодательства действуют фактические правила недобросовестной экономической конкуренции (административная олигархия).

Модель вторая : «Несбалансированное соотношение»

Несбалансированное соотношение политической и экономической конкуренции свойственно, как правило, переходным этапам в жизни государства. Они существуют там и тогда, где и когда происходит разрыв между действующими условиями реализации принципа политического плюрализма и меняющимися экономическими интересами власти. Эти модели недолговечны, поскольку ни одно государство не может нормально функционировать в условиях такого дисбаланса. Рано или поздно власть приводит состояние политической и экономической конкуренции в сбалансированное состояние.

А . Государство мешает бизнесу. Наличие здоровой политической конкуренции может привести к власти или, как минимум, в законодательные органы лиц, противостоящих интересам экономически господствующих классов. В этом случае бизнес путем подкупа и внедрения «грязных» избирательных технологий создает условия для лоббирования своих интересов, в том числе для создания необходимых на данный момент условий экономической конкуренции. Таким образом он пытается захватить лидирующие посты в государстве (финансовая олигархия). Смысл политической конкуренции сужается до того уровня, который удобен и выгоден бизнесу.

Именно по такому сценарию проходил радикальный слом советского государственного строя. Изначально его главным лозунгом был лозунг «восстановления парламентаризма». При этом реальная возможность населения каким-либо образом влиять на дела государства фактически была сведена к голосованию на выборах при упразднении всех остальных инструментов непосредственной демократии. Сами же выборы за семь лет, прошедших с момента принятия Конституции, и законодательно, и на практике трансформировались весьма своеобразно. Б.А. Березовский очень точно охарактеризовал это своеобразие трансформации российской избирательной системы: «Власть в России нанимается капиталом, и форма этого найма называется выборами». (См.: Лукьянов А.И. Метаморфозы российского парламентаризма. \\ Искра. Март 2002. С. 92. )

Не менее откровенно высказался в феврале 2001 г. на встрече в Риме Председатель Правительства Российской Федерации М.М.Касьянов. Полностью игнорируя ст. 2 Конституции, он заявил, что «защита государства не может быть для нас приоритетом. А вот защита прав собственников и собственности – это и есть наш приоритет». (См.: Лукьянов А.И. Метаморфозы российского парламентаризма. \\ Искра. Март 2002. С. 93. )

Б . Бизнес мешает государству. Вернее финансовая олигархия вызывает недовольство пришедшей к власти и последовательно укрепляющей свои позиции олигархии обычной (в нашем случае - административной). Путем репрессий и «заказного» уголовного преследования административная олигархия оттесняет от власти олигархию финансовую. Собственность финансовых олигархов перераспределяется в пользу новой власти, постепенно устанавливаются новые правила политической конкуренции при отсутствии нормальной конкуренции в бизнесе.

В дискуссии о причинах бедности в России, организованной радиостанцией «Эхо Москвы», С.Ю. Глазьев сказал : «…причина бедности заключается в крайне неэффективной экономике, где нет механизмов рыночной конкуренции. Рынок фактически управляется криминалом и монополистами, при попустительстве коррумпированных государственных правоохранительных органов (т.е. через институты государства, сформированные с помощью недобросовестной политической конкуренции – Е.Л.)». И дальше: «… если в нормально организованной экономике путь к богатству лежит через добросовестный труд, добросовестное предпринимательство, через инвестиции, новые технологии, то у нас путь к богатству лежит через присвоение чужого (т.е. через недобросовестную экономическую конкуренцию – Е.Л.)».

В этой ситуации чрезвычайно символичным является облик греческой богини правосудия, статуя которой помещена над входом в новое здание Верховного Суда России. Наша современная российская Фемида оказалась без повязки на глазах. Юристам же остается только восклицать: «Господа, немедленно завяжите глаза Фемиде!»

В результате в нашей стране создается «совершенно непрозрачный режим, позволяющий узкой группе лиц при помощи имеющейся власти распределять собственность методами протекционизма и нечестной конкуренции, а при помощи обретенной таким путем собственности получать еще большую власть». (Общая газета. 2001. 10 января .)

Перечень предложенных моделей и их вариаций наверняка далеко не исчерпывающий. Но даже на этой основе можно сделать некоторые предварительные выводы.

1 . Здоровая конкуренция в политике и здоровая конкуренция в бизнесе – понятия, безусловно, связанные. Здоровая конкуренция в политике возможна, если она соответствует экономическим интересам власти.

2 . Соотношение политической и экономической конкуренции зависит от того, насколько провозглашенная форма государства соответствует экономической основе власти.

3 . Утверждение о том, что здоровая политическая конкуренция влечет за собой здоровую конкуренцию в бизнесе неверно, поскольку зависимость, скорее, обратная. Только потребность государства в здоровой экономической конкуренции заставляет нормально работать механизмы политического плюрализма. И, наоборот, экономическая политика государства, основанная на недобросовестной конкуренции, приводит к свертыванию институтов конкуренции политической.

4 . Общество, в котором искусственно ограничена политическая конкуренция со временем приобретает взрывоопасный характер, чреватый насильственным изменением власти и правил экономической конкуренции.

Для формирования конкурентной среды в политике и в экономике необходимо четкое понимание того, что эти два понятия теснейшим образом взаимосвязаны и взаимозависимы. Однако при всей очевидности данного постулата, в реальной жизни экономисты, определяя перспективы развития российской экономики «варятся в своем соку», а юристы и политики в своем. Можно построить любую красивую модель инновационного развития, но еще более важно «привязать» эту модель к реальности политического бытия. Сегодня как никогда остро стоит вопрос о стыке наук, поскольку только на этом стыке можно найти ответ на вопрос о мере возможности реализовать ту или иную экономическую модель. Потому что в итоге мы все равно все время будем упираться в один и тот же вопрос, который является главным вопросом всякой революции, всякой конституции и всякого государства – в вопрос о власти и о ее сущности.

Структура политики

Выполнение политикой столь специфических функций предполагает и наличие у нее соответствующей внутренней структуры, которая, собственно, и предопределяет возможность исполнения ею перечисленных задач. Эти структурные элементы в своей совокупности обеспечивают формирование политики как целостной и качественно определенной области социальной жизни.

К несущим опорам политики относится, прежде всего, ее политическая организация, которая представляет собой совокупность институтов, транслирующих властно значимые групповые интересы в сферу полномочий государства и поддерживающих конкуренцию их субъектов в борьбе за власть. Партии, лобби, разнообразные политические движения, средства массовой информации, профсоюзы и другие политические ассоциации и объединения вкупе с представительными и исполнительными органами государства составляют этот организационный фундамент политики.

Важнейшим элементом структуры политики является и политическое сознание. В самом общем виде оно характеризует зависимость политического регулирования от разнообразных программ, идеологий, утопий, мифов и других идеальных образов и целей, которыми руководствуются субъекты борьбы за власть. С этой точки зрения политика предстает как общественный механизм, специально приспособленный для реализации разнообразных идейных проектов.

Еще одним структурным элементом выступают политические отношения. Они фиксируют специфические особенности деятельности, направленной на государственную власть, а также устойчивый характер взаимосвязей общественных групп между собой и с институтами власти. В этом смысле политические отношения раскрывают специфические особенности конкурентных связей, складывающихся между всеми участниками «игры» за власть и определяющих внутренний ритм существования политики, как таковой.

Свойства политики

Определенность политики как особой сферы человеческой жизнедеятельности непосредственно выражается в наличии у нее соответствующих, специфицирующих черт и характеристик. В своей совокупности они позволяют отличить политику от иных сфер общества, увидеть границы ее существования. Прежде всего, следует отметить онтологические, морфологические и процессуальные свойства политики.

Так, к онтологическим (раскрывающим сущностные черты данного типа человеческой активности) относится свойство конкурентности, демонстрирующее, что политическое взаимодействие является результатом столкновения различных групповых интересов и сопутствующих им норм и правил, ценностей и традиций, одним словом, самых разных компонентов властного противоборства. Данное свойство показывает и то, что политика, как таковая, складывается из постоянного борения ориентирующихся на доминирование разных по происхождению стандартов, ценностей, институтов.

Морфологические свойства отражают базовые особенности строения и источники формообразования политики. В этом смысле наиболее важным свойством является наличие элитарных и неэлитарных кругов как основных субъектов политики, чьи акции (поступки) и интеракции (взаимодействия) в сфере публичной власти и формируют сферу политической жизни.

Группа процессуальных свойств характеризует политику как особый тип человеческой деятельности. Сложность, а временами и неясность взаимоотношений элиты и неэлиты, непредсказуемость последствий рационально предпринимаемых действий, наличие разнонаправленных движений и многие другие аналогичные факты, свидетельствующие об остроте и интенсивности конкуренции за государственную власть, - все эти факторы придают политике характер динамичного явления, обусловливают исключительную быстроту политических перемен, делают ее исключительно изменчивой. Политика представляет собой наиболее интенсивно меняющуюся, внутренне подвижную область общественной жизни, где постоянно сталкиваются энтузиазм и апатия, подъем и упадок, возбуждение и депрессия. Важным свойством политики является и ее асимметричность, которая выражает не столько временный характер достигнутого между участниками политической игры баланса сил, сколько невозможность его постоянного поддержания, а следовательно, и подвижность отношений за политическую власть.

Нельзя не отметить, что политика формируется и осуществляет свои функции по преимуществу в рациональной форме. Это стоит подчеркнуть, поскольку история постоянно предоставляет множество фактов неадекватной реакции человека, его несоизмеримых с внешними условиями действий, следования суевериям, предрассудкам, ритуалам. Однако история все же показывает, что политика, создавая механизмы paционального выстраивания институтов, вырабатывая механизмы согласования частных и общих позиций, не утрачивает при этом и своего иррационального компонента, хотя по преимуществу выступает формой рационализации социальных отношений.

Вестник СПбГУ. Сер. 6. 2016. Вып. 1

А. В. Макарин

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОНКУРЕНЦИЯ VS ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Статья посвящена исследованию понятий «политическая конкуренция», «политический рынок», «олигополистическая конкуренция», «межпартийная конкуренция», «демократия», «бюрократия» - основам, генезису и составляющим этих явлений. Библиогр. 14 назв.

Ключевые слова: политическая конкуренция, власть, политика, политическая партия, демократия, государство.

POLITICAL COMPETITION AND POLITICAL STABILITY IN CONTEMPORARY RUSSIA

The article is devoted to the study of the concepts of "political competition", the "political market", "oligopolistic competition", "inter-party competition", "democracy", "bureaucracy" - the basics, the genesis and components of these phenomena. Refs 14.

Keywords: political competition, power, policy, political parties, democracy, state.

Политическая конкуренция является одной из характеристик политических систем и режимов. Наличие политической конкуренции давно стало важным показателем степени развития политических систем. Нельзя назвать ни одной политической системы - существовавшей в прошлом или существующей в настоящем, - в рамках которой не проявлялась бы властная конкуренция (например, в форме административного рынка).

Термин «политическая конкуренция» «можно определить как соперничество в сфере политики за обладание властью, когда результаты соперничества определяет некто третий» . С политической конкуренцией непосредственно связан политический рынок, проявляющийся в предвыборной борьбе политических идей и программ политиков.

Политическая конкуренция в России также является важной составляющей содержания социума. В настоящем основной механизм политической конкуренции - избирательные процедуры, основанные на всеобщем равном и прямом избирательном праве и тайном голосовании - свободные выборы представителей граждан в избираемые органы центральной и местной власти. Чаще всего политическая конкуренция и ее постоянная динамика могут обеспечить социально-политическую стабильность и долговременную устойчивость политической системы, наделяют ее способностью к саморегулированию и самосовершенствованию. Характер и динамика политической конкуренции напрямую связаны и определяются тем, как соблюдаются и защищаются политические свободы и права граждан, их права во взаимоотношении с государственными институтами на формирование

Макарин Александр Викторович - доктор социологических наук, профессор, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; [email protected]

Makarin A. V. - Doctor of Sociological Sciences, Professor, St.Petersburg State University, 7/9 Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]

© Санкт-Петербургский государственный университет, 2016

государственной и местной власти, на контроль и участие в деятельности этих органов в управлении делами общества и государства .

Институциональные изменения в России конца XX - начала XXI в. оказали существенное воздействие на структуру политических возможностей акторов участвовать в политической конкуренции. По сути, конкуренция приняла форму так называемой недобросовестной конкуренции, когда один из акторов имеет преимущества перед другими. В российской политической системе доминирует одна политическая партия, а оппозиционные партии имитируют конкурентную борьбу и не желают договориться о взаимовыгодном сотрудничестве .

Политический рынок и его аналог, экономический рынок, не могут эффективно работать без конкуренции. В то же время он не обладает достаточным иммунитетом против устремлений ограничить или даже устранить конкуренцию. Как известно, в зависимости от соотношения количества производителей и количества потребителей различают два вида конкурентных структур: свободная (чистая) конкуренция и несовершенная конкуренция.

В современных условиях рынки в виде «чистых» конкурентных отношений занимают небольшое место. Большинство рынков представляют собой ту или иную форму «несовершенной» конкуренции. Одним из видов несовершенной конкуренции является олигополия. Она представляет собой такое состояние рынка, при котором на нем присутствуют значительное число обособленных потребителей и малое количество производителей, каждый из которых может удовлетворить большую часть общего спроса. Олигополия складывается не сама по себе, а при условии согласия на нее правящего класса. В этом плане современный российский политический рынок с одним доминирующим актором «Единой Россией» представляет собой идеальный тип олигополии, который имеет поддержку как со стороны властвующей элиты, так и большей части граждан в сравнении с другими политическими силами.

Олигополистическая конкуренция, конечно, отличается от свободной конкуренции. Главные ее отличительные черты состоят в том, что в ней принимают участие несколько акторов, каждый из которых обладает довольно большой долей рынка какого-то товара или услуги; акторы предлагают стандартизированные товары; для новых акторов вход на рынок затруднен. Перед потенциальными конкурентами, возможными кандидатами на вступление в рынок встают серьезные институциональные ограничения и политические проблемы. Это и формирование большого стартового капитала, и технологические сложности, и доступность к важнейшим ресурсам, и большие возможности «ветеранов» разными способами препятствовать появлению на рынке «новичков» и т. д.; наличие стимулов к слиянию, сговорам, направленным на снижение или устранение конкуренции. В условиях олигополии конкуренты стремятся избегать прямого соперничества друг с другом, разделяя между собой сферы влияния .

Анализ развития политической конкуренции в России последних примерно 25 лет свидетельствует о том, что она под влиянием институциональных факторов в широком понимании (формальных и неформальных норм, организационных структур, групп интересов и др.) прошла сложный путь от дезорганизации к стабилизации.

Обратной стороной процесса стабилизации политической системы конца 90-х годов ХХ - начала XXI в. и повышения уровня ее эффективности стало не только

усиление роли государства в социально-политическом процессе, но и установление бюрократического контроля над политическими и иными процессами и снижение уровня политической конкуренции. Произошло сокращение количества акторов, принимающих участие в межпартийной конкуренции, т. е. превращения конкуренции в форму олигополии, ослабление влияния граждан на формирование властных структур, а соответственно и общее снижение интереса граждан не столько к институту выборов, сколько к их результатам.

В 2000-2012 гг. в российском обществе сложился доминирующий участник в лице государства и его части - бюрократии (включая силовое чиновничество), которые вносят дополнение в действия известных закономерностей и взаимозависимостей, присущих политическим системам ряда других государств. Такой порядок распределения ресурсов в политической системе устанавливает определенные ограничения на развитие политической конкуренции. И если брать за критерий демократии в нашей стране только один показатель - политическую конкуренцию, то можно прийти к выводу что система носила скорее автократический или бюрократический, нежели демократический характер.

Демократию, конечно, нельзя сводить только к конкурентной борьбе. Варианты развития поставторитарных политических систем с позиции содержательной, а не только формальной исследуются при помощи различных понятий. В виде «фасадной демократии», «непрочной демократии», «неутвердившейся демократии», «нестабильной популистской демократии», «отчасти нелиберальной демократии», «конкурентной полудемократии», «полудемократии с ограниченным плюрализмом», «полуконкурентныой, частично плюралистической автократии», «делегированной демократии» и др.

Поэтому конкуренция есть часть формы власти народа, средство или метод достижения политической стабильности в повышении эффективности принятия политико-управленческих решений. Искусственно созданная конкуренция не решает ни одной из выше указанных задач. Кроме того, следует иметь в виду тот факт, что все теории демократии включают в себя показатель политического участия, который в России имеет относительно высокий уровень.

В 90-х годах XX в. «свободные» выборы в СССР и части СССР - РСФСР в 1989-1991 гг. стали своеобразной точкой отсчета институциональной трансформации электоральных институтов и первым опытом участия акторов в конкурентной политической борьбе. Правда, эта конкурентная борьба носила во многом административный характер. Между собой конкурировали отдельные политики и известные граждане, обладающие разным объемом административно-номенклатурного капитала. В процессе выборов кандидаты и поддерживающие их силы начали использовать столь популярный ныне «административный ресурс» - преимущества должностного или служебного положения. Ранее использование каких-либо преимуществ между кандидатами в депутаты народных представительных собраний различных уровней было невозможно ввиду отсутствия конкурентной борьбы между ними, ибо всегда выбор складывался в пользу одного кандидата, так как иные кандидаты в депутаты отсутствовали.

В ходе выборов появились конкурентная среда и содержательная борьба, что дало почву для использования административных рычагов. Разумеется, реальные политические события не говорили о межпартийной конкуренции, это была скорее

персональная конкуренция, конкуренция организаций и отдельных групп людей в рамках радикально видоизмененной социалистической избирательной системы.

Главные политические результаты выборов были предсказуемы. Альтернативы правящей коммунистической партии - КПСС не было. Непредсказуемыми были, как правило, персональные результаты участия в выборах части претендентов в депутаты представительных собраний. Возникло подобие либеральной политической конкуренции и политического рынка на фоне резкого повышения уровня политического участия. Акторы приобрели первый опыт участия в конкурентной борьбе за право участия в осуществлении политической власти. Но политическое участие граждан в процессах советской либеральной демократизации, по сути, предшествовало политической конкуренции.

Распад советской политической системы повлек за собой разнонаправленные тенденции. С одной стороны, правящая коммунистическая партия была лишена монополии на производство «высокой» политики, но, с другой стороны, партийная и иная номенклатура в целом сохранила за собой политико-административное управление. Одновременно партийно-бюрократические структуры быстрее других социальных групп адаптировалась к новым условиям и превратилась в «альянс политических предпринимателей», вступивших в борьбу за собственность и государственную власть. Таким образом, политическая конкуренция имела место быть, но проявлялась в специфической форме борьбы за собственность на политическом поле.

В политической науке существуют различные подходы и методики исследования политической конкуренции. Нередко используется предложенная В. Гельманом методика количественных оценок, согласно которой, если результат «кандида-та-инкумбента» на выборах меньше двух третей, тогда можно говорить о том, что конкурентность и состязательность присутствуют, и считать выборы демократическими. Данный подход базируется на методе разделения выборов на «демократические» и «недемократические», предложенном профессором Хельсинского университета Т. Ванханеном. В основе метода Ванханена - распределение голосов между «инкумбентом» и другими кандидатами. Если другие кандидаты получили менее 30% от числа проголосовавших избирателей, выборы, по мнению Ванханена, являются недемократическими, ибо в условиях свободной конкуренции и состязательности достижение такого результата невозможно. Относительно предложенного подхода в российской политической науке нет единой позиции . Методика, предложенная В. Я. Гельманом, подходит скорее для стабильного сложившегося социума и его политической системы, чем для трансформирующегося общества.

В России 90-х годов ХХ в., в условиях неконсолидированного общества и слабого государства политическая конкуренция имела специфические черты. На первый план выходили корпоративные интересы новых финансово-промышленных групп, которые принимали самое активное участие в формировании государственной политики. При отсутствии четких правил экономической конкуренции поддержка государством тех или иных корпоративных интересов превращалась, по сути, в важнейший ресурс конкурентной борьбы, поэтому практически все ведущие финансово-промышленные группы в той или иной мере принимали участие в создании политических партий и избирательных объединений. Слабость государства как центрального института политической системы российского общества

не позволяла ему оказывать сильное противодействие группам интересов, стремящимся приватизировать социалистическую собственность, государство и государственную политику.

Следует признать, что демократические политические институты должны выдержать историческую конкуренцию с авторитарными институтами, доказать обществу свою эффективность и дееспособность, добиться поддержки со стороны народа и элитных структур общества. Мировой опыт перехода от авторитаризма к демократии свидетельствует о том, что эта конкурентная борьба не может носить краткосрочный характер. Она занимает исторически длительный период, на протяжении которого возможны определенные отклонения от демократических форм осуществления политики.

Для предотвращения распада российской государственности нужен был политический лидер, способный поставить под политический контроль узкогрупповые интересы, консолидировать как саму бюрократию, так и правящую элиту общества, придать процессу трансформации определенный смысл.

Таким лидером стал В. В. Путин, который вместе со своей командой воплотил в жизнь конкретный план действий. Какие политические силы считались альтернативными центрами власти? Губернаторы, часть олигархов, оппозиционные партии и независимые средства массовой информации .

По нашему мнению, альтернативные центры власти занимали разные позиции в процессе демократизации российского общества и государства. Если региональные бароны и олигархи несли в себе реальные угрозы целостности российской государственности, то партии и независимые СМИ представляли и представляют собой те политические институты, без которых невозможно представить ни современное государство, ни демократическую систему.

Но, несмотря на эти очевидные различия, против них - всех вместе и каждого в отдельности - была направлена определенная программа действий. Летом 2000 г. был принят пакет законов, по которым создавались семь федеральных округов. Была создана «прослойка» между губернаторами и верховной властью: полпреды как «смотрящие». Аппараты федеральных округов наполнились представителями силовых структур. Губернаторы были «изгнаны» из Совета Федерации, а в 2004 г. они лишились права избираться населением, что, конечно, повлияло на всю политическую систему. В итоге главы субъектов федерации утратили независимость, были возвращены в «номенклатуру» Кремля, стали обычными (хотя и высокопоставленными) чиновниками, которых можно без труда отправить в отставку.

Одновременно с властью губернаторов была существенно ограничена власть некоторых олигархов. Наиболее известные из них эмигрировали за границу, а вместе с ними из страны были «изгнаны» более сотни богатейших людей. Против них, как правило, возбуждались уголовные дела или начинались какие-то навязчивые проверки, которые сигнализировали: грядут серьезные неприятности. Поэтому эти люди, чтобы сохранить свои деньги, свою свободу, а иногда - и свою жизнь, вынуждены были уезжать.

Закон «О политических партиях» поднял планку требований к деятельности партий и значительно усложнил порядок их создания и функционирования. Кроме того, ряд политических партий лишились финансовой поддержки со стороны олигархов, что поставило под вопрос сам факт их дальнейшего существования.

Наконец, власть достаточно умело взяла под свой контроль СМИ, прежде всего телевидение и прессу. Но самое важное - действия властей встретили поддержку значительной части населения и «вялый» протест тех, против кого были направлены. Эта пассивная, молчаливая поддержка населения придала уверенность власти и одновременно свидетельствовала о верно выбранном пути, о том, что приобретается легитимность иного, высшего порядка. Легитимность, замешанная на искренней поддержке, на доверии.

В результате, по мнению О. Крыштановской, решалась внутренняя для власти задача - восстановление иерархии и субординации в политическом классе. Нормальная ситуация для западного общества, когда парламент спорит с правительством, в нашем обществе оказалась неприемлемой и невозможной. Поэтому делалось все, чтобы восстановить единоначалие. Эта система единоначалия «царила» у нас в советский период, и вся номенклатура хорошо понимала, как надо жить и как надо действовать в этой системе.

В итоге по факту сложилась новая нелиберальная модель политического устройства, которая своими чертами достаточно близко соприкасается с моделью Й. Шумпетера. В противовес классическим трактовкам Шумпетер формулирует собственный подход к пониманию демократии следующим образом: «Демократия - это всего лишь метод, так сказать, определенный тип институционального устройства для достижения законодательных и административных политических решений. Отсюда - она не способна быть целью сама по себе, безотносительно к тем решениям, которые будут приниматься в конкретных обстоятельствах при ее посредстве» .

В соответствии с его взглядами на демократию свободный и суверенный народ обладает в политике весьма ограниченными функциями. Рядовые граждане лишь избирают промежуточный институт, который впоследствии формирует правительство, а затем полностью отстраняются от управления. Поэтому демократия представляет собой не что иное, как сугубо институциональное мероприятие, обеспечивающее соревнование элит за поддержку и голоса избирателей.

Преимущества данного подхода, как считает Шумпетер, состоят в том, что, во-первых, он акцентирует внимание на такой ценности демократии, как политическая конкуренция. Во-вторых, отнимает большую роль у феномена политического лидерства. И, наконец, в-третьих, если исходить из того, что индивидуальной свободы не существует вообще, то сформулированный метод в большей степени приближает к свободе.

Таким образом, институциональные изменения первого - начала второго десятилетия XXI в. можно рассматривать как практическое воплощение в жизнь модели демократии Шумпетера. Ориентация на эту модель позволила повысить уровень стабильности и эффективности всей политической системы, принудить к консолидации элиты и закрепить доминирующую роль одного участника - государства (и его части - бюрократии) в политическом процессе в условиях процессов глобализации и присущих им вызовов.

К практическим последствиям реформ начала XXI в. можно относится по-разному: отрицать существование в России свободной конкуренции или признавать ее наличие - это зависит от занимаемой позиции. Но можно попытаться взглянуть на проблему более широко и системно.

Возникает вопрос, что лучше: политическая конкуренция, сочетающаяся с сильной политической фрагментацией при отсутствии стабильности и консолидации элиты и общества, или достижение стабильности и консолидации общества при условии уменьшения уровня политической конкуренции? Используя понятийный аппарат Р. Даля, можно сформулировать проблему иначе: что лучше - «включающая гегемония» или «конкурентная олигархия»? Первая отличается низкой конкуренцией, но значительным процентом «включенных» граждан. Вторая - высокой конкуренцией олигархических структур и низкой включенностью граждан. Какой выбор исторически оправдан в ситуации провала радикально-элитарной либерализации и разрушения основ государственной власти и управления?

Обращаясь к основам неоинституционализма, можно сказать, что абсолютно правильного решения нет. Каждый вариант имеет свои достоинства и недостатки. В этом плане логично, что побеждает тот вариант, который, во-первых, отвечает интересам большинства и, во-вторых, в поддержку которого активно выступают участники, обладающие большим объемом ресурсов. Российский вариант решения дилеммы был решен в пользу модели «включающей гегемонии». Одним из решающих факторов выбора стала позиция второго президента РФ В. В. Путина. Благодаря своей популярности среди широких масс населения он сумел обеспечить принудительную консолидацию элит, создав для них новые правила игры, исключающие самостоятельное, активное и непосредственное участие корпоративных интересов крупного бизнеса в политических процессах и гарантирующие ему государственную защиту от иностранных конкурентов.

В настоящее время различные элитные группировки вынуждены ограничить свои претензии на монопольное обладание властью и бесконтрольное управление собственностью. Как в свое время заметили В. В. Лапкин и В. И. Пантин, «золотой век» российских олигархов уходит в прошлое; на смену ему идет «золотой век» чиновничества и высшей бюрократии, контролирующих основные финансовые потоки и регулирующих отношения собственности. «Пакт элит» по-российски установил доминирование бюрократии и силовых структур как над крупным бизнесом, так и над рядовыми предпринимателями, оставляя массам лишь роль «статиста» в публичных играх, имитирующих функционирование демократии. Оборотная сторона такого «пакта элит» - фактическое отсутствие в России организованной и ответственной оппозиции, влиятельных политических партий. Несмотря на серьезный раскол и размежевание в массовом сознании, реальная дифференциация интересов в российском обществе до сих пор весьма слаба. Отсюда - поразительная индифферентность россиян по отношению к существующей в стране системе политических институтов. Это относится и к политическим партиям, и к институту региональных выборов, и ко многим другим элементам активно реформируемой в настоящее время политической системы России .

Демократический метод, по мнению Шумпетера, обеспечивает отбор кандидатов из тех людей, для которых доступна профессия политика. И, наконец, чтобы успешно контролировать все сферы государственной деятельности, демократическое правительство должно иметь хорошо подготовленную бюрократию, имеющую высокий статус и исторические традиции; при этом продвижение бюрократии должно зависеть не от политиков, а происходить в соответствии с правилами государственной службы. «Демократия процветает тогда, когда модель общества

обладает определенными характеристиками, и бессмысленно спрашивать, как она будет существовать при других социальных моделях, не обладающих этими характеристиками, или как будут жить люди в таких обществах в условиях демократии» .

Минималистская концепция демократии Шумпетера, конечно, может вызывать негативную реакцию, особенно если придерживаться «ценностного» подхода в понимании демократии, иными словами - если рассматривать демократию как политическую конструкцию, призванную воплотить во власти совокупность совершенно определенных идеалов и принципов, т. е. тех высших ценностей, которые и выражают ее социальный смысл и предназначение.

Российское общество последовательно отвергло первоначально социалистическую модель демократии, затем либеральную форму и остановилось в настоящий период на модели «демократического элитизма». Естественно, что в сравнении с предшествующим периодом политическая конкуренция в рамках складывающейся практики принимает особые формы, сочетающиеся с российскими традициями (местничеством, поместной системой и вотчиностью - патримониальным господством) и новациями (либеральным правом).

Не секрет, что политический успех «Единой России» на думских выборах 2003 г. был достигнут не столько за счет поддержки избирателей, которые отдали ее списку всего 37,6% голосов, сколько в результате конверсии голосов в места, позволившей создать в Государственной Думе фракцию подавляющего большинства. Парламентское большинство партии «Единая Россия» было сфабриковано, но это не означает, что оно было сфальсифицировано.

Понятие «сфабрикованное большинство» имеет политический, а не правовой смысл. Оно было введено одним из пионеров в области изучения политических последствий избирательных систем - Д. Рэ еще в 1967 г. для отображения ситуаций, когда партия, за которую проголосовало меньше половины избирателей, получает большинство мест в легислатуре. Как показали дальнейшие исследования, сфабрикованное большинство есть отнюдь не редкость в современной политике .

На выборах 2003 г. 37,6% голосов избирателей были конвертированы в 66,8% мест в Государственной Думе. По пропорциональной системе 37,6% превратились в 53,2% - в качестве бонусов были засчитаны голоса электората проигравших партий, голоса «против всех» и «недействительные бюллетени». Свой бонус получили и 3 другие партии. КПРФ свои 12,6% конвертировала в 17,85%, ЛДПР свои 11,45% - в 16,2% и «Родина» 9% - в 12,8%. В результате «Единая Россия» получила 120 мандатов. По мажоритарной системе партия получила еще 103 мандата, а после распределения мест по фракциям она пополнилась еще 78 депутатами, получив в сумме 301 голос.

Таким образом, под воздействием институциональных и политических механизмов, включающих в себя высокий уровень общесистемной фрагментации в сочетании с голосованием «против всех» в пропорциональной части избирательной системы и отсутствие территориальных баз поддержки у оппозиционных партий в одномандатных округах, а также латентные коалиционные стратегии, послужившие стимулом для вступления многих одномандатников во фракцию «Единой России», партия получила квалифицированное большинство мест в Государственной Думе. Относительно умеренные электоральные преимущества партии над своими

конкурентами обернулись для нее превосходством при распределении мест в парламенте. Как пишет Г. В. Голосов, «на выборах по партийным спискам рейтинг конверсии голосов в места составил 1,42, в одномандатных округах - 1,98, а рейтинг конверсии первоначально выигранного представительства в размер фракции - 1,35» . Это исключительный случай перепредставительности партии в парламенте в мировой практике, который породил много вопросов как по процедурам формирования большинства, так и по стратегиям поведения конкурентов. В частности, было не ясно, почему выдвиженец от одной партии после своей победы оказался в парламентской фракции другой партии.

Выборы в Государственную Думу 2007 г. были проведены по новой пропорциональной системе. На этих выборах барьер для партий, проходящих в Государственную Думу по партийным спискам, был повышен с 5 до 7%, законодательно были убраны нижний порог явки на избирательные участки и возможность голосовать против всех кандидатов, отменена мажоритарная система голосования по одномандатным округам, членам одной партии запрещено проходить по спискам другой, а партиям запрещено объединятся в выборные блоки. В выборах приняли участие 11 партий. За 4 партии, получившие места в Государственной Думе, проголосовало 91,75% избирателей. Это говорит о том, что большинство избирателей в условиях измененной нормативной базы выборов переориентировали свои предпочтения, отдавая голоса партиям, имеющим шансы преодолеть электоральный порог. Во многом поэтому «Единая Россия» одержала уверенную победу на выборах . Первоначально считалось, что реформа избирательной системы невыгодна «Единой России», так как на выборах 2003 г. она получила 37,57% голосов избирателей, и только из-за вступления в ее состав депутатов, избранных по одномандатным округам, она смогла получить квалифицированное большинство голосов в нижней палате нашего парламента. Но на выборах в 2007 г. эта партия заручилась поддержкой уже 64,3% избирателей, что с учетом эффекта мультипликатора (часть партий не преодолела избирательный барьер, и их голоса были перераспределены между партиями, которые прошли в Государственную Думу) позволило «партии власти» не только сохранить конституционное большинство, но и увеличить численность своей фракции.

Таким образом, усиление «партии власти» и повышение ее электоральной активности от одного избирательного цикла к другому происходило лишь тогда, когда правящий класс предоставлял ей новые функции и инвестировал в нее соответствующие средства .

Ситуация несколько видоизменилась в избирательном цикле 2011 г. Выборы в Государственную Думу в декабре 2011 г. были проведены на основе, по сути, прежней избирательной системы. Административный ресурс использовался, но в меньшей степени, нежели в 2007 г. Однако наличная система «вертикали власти» оставила все возможности для его использования. При этом «оппозиционные» партии получили большее количество депутатских мест.

На снижение электоральной эффективности «партии власти» повлиял экономический кризис, который окончательно не был преодолен в год выборов. Последствия кризиса отразились на повседневной жизни различных социальных слоев и групп российского общества, теряющих надежду на способность правящего класса и «партии власти» стабилизировать социально-экономическую ситуацию в стране.

В стратегической перспективе усиление роли государства в экономике и политике, скорее всего, будет иметь неоднозначные последствия. Сложившаяся в России модель власти таит в себе угрозы, связанные прежде всего с падением ее эффективности вследствие своеобразного блокирования механизмов политической конкуренции и активного вмешательства бюрократии в социально-политические процессы, создающие механизмы поддержки неэффективных институтов, адаптированных к условиям несовершенной конкуренции.

В то же время политические лидеры понимали, что полная блокировка механизмов политической конкуренции чревата усилением авторитаризма, еще большим снижением роли политических партий - не только находящейся у власти, но и тех, которые находятся в оппозиции к ней. Поэтому вполне объяснимы инициативы политических лидеров России по реформированию партийной системы. В какой мере эти новые инициативы смогут повысить уровень политической конкуренции, покажет реальная политическая практика развития российского общества.

Новый «этап в регламентации статуса политических партий в законодательстве Российской Федерации был положен в 2012 г., в результате принятия Федерального закона от 2 апреля 2012 г. № 28-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон о политических партиях" и Федерального закона от 2 мая 2012 г. № 41-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с освобождением политических партий от сбора подписей избирателей на выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, в органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления". В соответствии с принятыми законами для регистрации политических партий вместо 50 тыс. человек необходимо 500 человек, а также наличие региональных отделений не менее чем в половине субъектов Российской Федерации. Принятие указанных законов свидетельствует о масштабной либерализации законодательства о политических партиях» .

Независимо от последствий либерализации законодательства, без политической конкуренции невозможно решить множество задач, стоящих перед Россией в XXI в. Но представительная власть в «который раз проявила непоследовательность в вопросе об оптимальной численности членов, необходимой для создания политической партии. Так, в разные годы минимальная численность членов для создания политической партии составляла 10 тыс. человек, затем она была увеличена до 50 тыс., а в 2012 г. она сокращается до 500 человек» . Подобная динамика говорит об отсутствии устойчивой конституционной стратегии развития института политических партий как неотъемлемого элемента механизма народовластия.

Появление на политическом рынке значительного числа партий способно привести не к усилению партийно-политической конкуренции, а к частичной деинсти-туционализации партий как политических институтов. «Чрезмерный рост числа политических партий рискует сработать против политической партии как важнейшего института представительной демократии».

По мнению Ю. Г. Коргунюк, «региональные выборы 2012-2014 гг. можно также считать опытным полем для обкатки новых (а точнее, подзабытых старых) подходов к обеспечению нужных для верхов результатов. Выборы показали, что этих результатов можно добиться не только "закручиванием гаек", но и их частичным

ослаблением, связанным с допуском к выборам новых "спойлеров" и понижением явки» .

Литература

1. Шилов В. Н. Демократическая политическая конкуренция и предпосылки ее эффективности // Научный результат. Сер. Социальные и гуманитарные исследования. 2014. Т. 1, № 1(1). С. 18-32.

2. Нисневич Ю. А. Роль конкуренции в обеспечении социально-политической стабильности и подавлении коррупции // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер. Политология. 2009. № 3. С. 3-17.

3. Козырва П. М., Смирнов А. И. Кризис многопартийности в России // Полис. Политические исследования. 2014. № 4. С. 76-95.

4. Кинзерская И. Л. Политическая конкуренция в контексте результатов выборов 2011-2012 гг. // ПОЛИТЭКС. Политическая экспертиза. 2012. Т. 8, № 2. С. 80-89.

5. Ашихмина Я. Г. Конкуренция элит на выборах как критерий современной демократии // ПОЛИТЭКС. Политическая экспертиза. 2007 № 2. С. 245-253.

6. Крыштановская О. Российская элита на переходе // Полит.ру. Публичные лекции. 2008. URL: http://polit.ru/article/2008/07/31/rus_elita/ (дата обращения: 22.09.2015).

7. Шумпетер Й. А. Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия. М.: Эксмо, 2007. 864 с.

8. Лапкин В. В., Пантин В. И. Освоение институтов и ценностей демократии украинским и российским массовым сознанием (Предварительные итоги) // Полис. Политические исследования. 2005. № 1. С. 50-62.

10. Кинзерская И. Л. Избирательная система как инструмент формирования общественного выбора: теоретические подходы и российская практика // ПОЛИТЭКС. Политическая экспертиза. 2008. Т. 4, № 2. С. 137-150.

11. Макарин А. В. «Партии власти» в современной России // Политический анализ: доклады Центра эмпирических политических исследований кафедры политических институтов и прикладных политических исследований факультета политологии С.-Петерб. ун-та. Вып. 10. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2010. С. 75-91.

12. Аминова Г. Г. Партии-спойлеры как угроза развитию политической конкуренции // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. Научные сообщения. Вып. 2. 2015. С. 127-132.

13. Володина С. В. Институциональные факторы влияния на политическую конкуренцию: основные подходы к изучению и современная российская практика // Сравнительное конституционное обозрение. 2014. № 4 (101). С. 27-36.

14. Коргунюк Ю. Г. Партийная реформа 2012-2014 гг. и структура электоральных размежеваний в регионах России // Полис. Политические исследования. 2015. № 4. С. 97-113.

1. Shilov V. N. Demokraticheskaia politicheskaia konkurentsiia i predposylki ee effektivnosti . Nauchnyi rezul"tat. Ser. Sotsialnye i gumanitarnye issledovaniia , 2014, vol. 1, no. 1(1), pp. 18-32. (In Russian)

2. Nisnevich Iu. A. Rol" konkurentsii v obespechenii sotsial"no-politicheskoi stabil"nosti i podavlenii korruptsii . Vestn. Ros. un-ta druzhby narodov. Ser. Politologiia , 2009, no. 3, pp. 3-17. (In Russian)

3. Kozyrva P. M., Smirnov A. I. Krizis mnogopartiinosti v Rossii . Polis. Politicheskie issledovaniia , 2014, no. 4, pp. 76-95. (In Russian)

4. Kinzerskaia I. L. Politicheskaia konkurentsiia v kontekste rezul"tatov vyborov 2011-2012 gg. . POLITEKS. Politicheskaia ekspertiza , 2012, vol. 8, no. 2, pp. 80-89. (In Russian)

5. Ashikhmina Ia. G. Konkurentsiia elit na vyborakh kak kriterii sovremennoi demokratii . POLITEKS. Politicheskaia ekspertiza , 2007, no. 2, pp. 245-253. (In Russian)

6. Kryshtanovskaia O. Rossiiskaia elita na perekhode . Polit.ru. Publichnye lektsii. 2008 . Available at: http://polit.ru/article/2008/07/31/ rus_elita/ (accessed 22.09.2015). (In Russian)

7. Shumpeter I. A. Teoriia ekonomicheskogo razvitiia. Kapitalizm, sotsializm i demokratiia . Moscow, Eksmo Publ., 2007. 864 p. (In Russian)

8. Lapkin V. V., Pantin V. I. Osvoenie institutov i tsennostei demokratii ukrainskim i rossiiskim massovym soznaniem (Predvaritel"nye itogi) . Polis. Politicheskie issledovaniia , 2005, no. 1, pp. 50-62. (In Russian)

9. Golosov G. V. Sfabrikovannoe bol"shinstvo: konversiia golosov v mesta na dumskikh vyborakh 2003 g. . Polis. Politicheskie issledovaniia , 2005, no. 1, pp. 108-119. (In Russian)

10. Kinzerskaia I. L. Izbiratel"naia sistema kak instrument formirovaniia obshchestvennogo vybora: teoreticheskie podkhody i rossiiskaia praktika . POLITEKS. Politicheskaia ekspertiza , 2008, vol. 4, no. 2, pp. 137-150. (In Russian)

11. Makarin A. V. «Partii vlasti» v sovremennoi Rossii ["Party of power" in modern Russia]. Politicheskii analiz: Doklady Tsentra empiricheskikh politicheskikh issledovanii kafedry politicheskikh institutov i prikladnykh politicheskikh issledovanii fakul"teta politologii S.-Peterb. un-ta . Vyp. 10. St. Petersburg, St.-Petersburg Univ. Press, 2010, pp. 75-91. (In Russian)

12. Aminova G. G. Partii-spoilery kak ugroza razvitiiu politicheskoi konkurentsii . Problemnyi analiz i gosudarstvenno-upravlencheskoe proektirovanie. Nauchnye soobshcheniia . Vyp. 2. 2015, pp. 127-132. (In Russian)

13. Volodina S. V. Institutsional"nye faktory vliianiia na politicheskuiu konkurentsiiu: osnovnye podkhody k izucheniiu i sovremennaia rossiiskaia praktika . Sravnitelnoe konstitutsionnoe obozrenie , 2014, no. 4 (101), pp. 27-36. (In Russian)

14. Korguniuk Iu. G. Partiinaia reforma 2012-2014 gg. i struktura elektoral"nykh razmezhevanii v regionakh Rossii . Polis. Politicheskie issledovaniia , 2015, no. 4, pp. 97-113. (In Russian)