Против «Системы»: хроника процесса по крупнейшему иску «Роснефти. Рефлективные имущественные потери: миноритарный сюжет в конфликте между АФК "Система" и ПАО "Роснефть"

Корпоративные конфликты, как, впрочем, и любая ссора, лучше всего отражают характер участников и общее состояние среды. В этих спорах стороны демонстрируют свои бойцовские качества и ресурсный потенциал, и, что более важно, через конфликт мы можем оценивать качество институтов, которые должны регулировать правила игры. Поэтому наша исследовательская команда регулярно изучает кейсы, связанные как с общественными противоречиями, так и с бизнес-войнами.

Для того чтобы понять, как экспертное сообщество оценивает природу и перспективы конфликта, связанного с иском «Роснефти» к АФК «Система» на сумму 170 млрд рублей, якобы выведенных из НК «Башнефть» в предыдущие годы, мы опросили около 30 экспертов - чиновников, экономистов, юристов, политологов, редакторов изданий. Никто из них не был стороной конфликта и поэтому мог претендовать на беспристрастную позицию. И вот какую картину мы наблюдаем в целом.

Первое, что бросалось в глаза, - это сложность самого интервьюирования. Значительная часть респондентов чувствовала серьезное внутреннее напряжение, когда их просили высказаться по поводу «Роснефти», даже на условиях анонимности. Складывалось ощущение, что «Роснефть» приобрела имидж совершенно замкнутого пространства, обнесенного оголенным электрическим проводом, который лучше не трогать. Получалось так, что в большинстве своем ответы респондентов характеризовали не бизнес-структуру, а закрытый силовой центр.

Компанию «Роснефть» часто описывали в терминологиях военного лагеря, каждый сотрудник которого - солдат, скованный жесткой дисциплиной и иерархией. Игорь Сечин, который, по слухам, начинает свой рабочий день в 5 утра, держит весь этот механизм на полном ручном контроле.

Основное количество опрошенных оценивало конфликт с «Системой» с понятийной позиции: присутствие юридических аргументов в этом конфликте респонденты подвергали сомнению.

У «Системы» был актив, которым прежний собственник управлял из своих представлений об эффективности: что-то реорганизовывал, продавал, заключал контракты. В общем, эти действия и гарантированы правом собственности; результат его управления закладывался в стоимость актива при покупке его «Роснефтью». Но, по логике экспертов, Игорь Сечин исходит не столько из правовой стороны дела, сколько из понятийных моментов: нефть изначально считалась его сферой влияния, «Система» не должна была входить в эту область. «Он покупает не компанию, а ситуацию и пытается из этой ситуации выжать все, что возможно, постоянно поднимая ставки», - говорит эксперт из области корпоративного права. Этим, кстати, объясняется и странная симметрия: размер претензий близок к сумме дивидендов, полученных «Системой» за период управления «Башнефтью».

Впрочем, как уверял нас ряд источников, для Владимира Путина действия «Роснефти» стали неожиданностью. Специалисты по внутриэлитным конфликтам отмечали, что у главы государства не осталось персональных претензий к Владимиру Евтушенкову. В качестве подтверждений они указывают на участие Евтушенкова в совместных с президентом мероприятиях. В околокремлевских кругах распространен апокриф, по которому Владимир Путин попросил Игоря Сечина найти мягкий выход из ситуации; якобы, именно с этой просьбой была связана реплика главы «Роснефти» на Петербургском форуме - «все возможно». В любом случае эксперты отмечают, что «Роснефть» превратилась в слишком мощный и самостоятельный центр силы, который несет риски для баланса внутри политической системы.

«Не уверен, что Путину нужен такой ресурсный перевес в сторону одного человека из своей команды», - говорит известный политолог.

Влияет ли данный конфликт на инвестиционный климат страны в целом? Как известно, точки зрения на этот вопрос разные. На этой неделе независимые члены совета директоров «Системы» направили Владимиру Путину письмо, в котором утверждали, что создается угроза для снижения инвестиционной привлекательности национального рынка. Кремль ответил словами Дмитрия Пескова, который заявил, что не ощущает подобной угрозы. Наши респонденты разделились на три части. Одна из них, в относительно небольшом числе, утверждает, что история будет локализовала в пространстве отношений между двумя субъектами и не затронет среду в целом. Как частный случай этой гипотезы, опрошенные представители государства утверждают: все, что касается «Роснефти», надо рассматривать отдельно от остальной экономики. «Это особый случай, давайте выносить его за скобки», - говорит сотрудник одного из профильных министерств.

Две другие группы формально различаются, но, по сути, сходны. «Конфликт никак не повлияет на рынок, так как инвестиционный климат находится на предельно низком уровне», - говорят оптимисты. По их мнению, в Россию приходит только исключительный экзотический тип инвесторов, например катарских, для которых единственный индикатор - цена на нефть. На все остальное они уже не обращают внимания. Однако пессимисты настаивают, что создан плохой прецедент. «Мы обязательно будем учитывать этот фактор при приватизационных сделках», - говорит опрошенный инвестбанкир. По его словам, нет уже желания разбираться, что сейчас по понятиям, а что нет: «Можно вступить в игру и уже по ходу игры видеть, как судья меняет в ней правила».

Оценка перспектив конфликта в экспертной среде также разнится. Оценивается она не с позиций юридического состязания, а в контексте внутриэлитных договоренностей и решений, которые сформируются в Кремле. «Конфликт может оказаться очень долгим; вполне возможно, что стороны придут к мировому соглашению, по которому Сечин все же получит что-то из нефтесервисных активов «Системы», которые находятся за контуром «Башнефти», - говорит отраслевой эксперт. Но делать точные прогнозы, по его словам, не возьмется никто: это не тот случай, когда можно судить по открытым данным».

Оценка данного кейса позволила описать публичный образ «Роснефти» на инвестиционном рынке. Компания воспринимается через логику постоянной, неудержимой экспансии, в которой цена вопроса уже не имеет принципиального значения. «Роснефть» поглощает каждый раз новый актив, часто более эффективный по качеству менеджмента (ТНК-ВР, «Башнефть»), поднимает за счет него свои показатели и движется к новому расширению. Когда мы составили карту корпоративных конфликтов в нефтяной сфере за последние 10 лет, то увидели, что с «Роснефтью» связана большая часть сюжетов. Нужна ли такая концентрация ресурсов с экономической точки зрения? Единого ответа также нет.

«Мы видим, что целый ряд проектов «Роснефти» - Арктика, покупка НПЗ в Индии, Венесуэла - не содержит под собой явной экономической эффективности, - говорит нефтяной эксперт. «Конечно, можно смотреть на компанию как на инструмент геополитики. Игорь Сечин хочет сделать из «Роснефти» второй «Газпром», отсюда и его конфликт с «Транснефтью» за контроль над трубой, в котором победа пока осталась за Николаем Токаревым. Значительную роль играет персональная конкуренция Игоря Сечина с Алексеем Миллером перед лицом президента», - поясняет ведущий политолог.

Эксперты в значительной степени сходятся во мнении, что выбор стратегии «Роснефти» - частный случай выбора стратегии самого государства. Либо оно будет развивать мобилизационную модель, которая требует предельной концентрации ресурсов и ручного управления, либо приоритет будет отдан институциональному развитию. Нефтяная сфера, как основной ресурс страны, будет служить наиболее точным индикатором этого выбора.

За несколько дней до наступления новогодних праздников российские средства массовой информации распространили сообщение о том, что миноритарные акционеры АФК «Система» потребовали от ПАО «Роснефть» компенсировать им убытки, причиненные снижением стоимости принадлежащих им акций АФК в результате конфликта обеих компаний вокруг приватизации и последующей реорганизации НК «Башнефть». Удивила незначительность отыскиваемой акционерами (физическими лицами) суммы их предположительных потерь: на восемь зарегистрированных Арбитражным судом Москвы исков в совокупности было заявлено всего около 300 тысяч рублей. Вероятно, акционеры - истцы действительно являются «очень миноритарными».

Возможно, мы имеем перед собой эксцесс миноритариев, т.е. их инициативные и полностью самостоятельные действия, вызванные возмущением по поводу сложившейся вокруг АФК «Система» ситуации.

Возможно также, что речь идет о начале реализации более глубокого плана с далеко идущими целями: с треском проиграть дела во всех российских инстанциях с тем, чтобы получить возможность выйти со своими исковыми требованиями на уровень международного или зарубежного правосудия, попытаться уже там получить юридические козыри для продолжения борьбы с ПАО «Роснефть» и заодно прощупать руками миноритариев позицию руководства страны по поводу перспектив развития конфликта по принципиально новому (зарубежному) сценарию.

Так или иначе, но внезапно возникший «миноритарный» сюжет в связи с приватизацией и реорганизацией НК «Башнефть» создал хороший повод для того, чтобы поговорить о так называемых рефлективных имущественных потерях.

Это понятие отсутствует в российском гражданском законе, но сама по себе возможность возникновения таких потерь отечественным гражданским правом не отвергается. Требования акционеров о компенсации им потерь, причиненных снижением рыночной стоимости их акций, привносятся в отечественные суды достаточно часто, и миноритарные акционеры АФК «Система» вовсе не являются в этом деле первопроходцами. Например, некоторое время назад внимание юристов, специализирующихся в вопросах применения корпоративного законодательства, было привлечено к спору по поводу банкротства ПАО «ТИМЕР Банк» (бывший акционерный коммерческий банк «БТА-Казань»). В результате доведения банка его менеджерами до банкротства и последующего принятия мер по финансовому оздоровлению доля в уставном капитале банка двух его акционеров - истцов снизилась до 0,000000001 процентов, т.е. практически до нуля. Специальному разбору доводов, содержащихся в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ от 05.12.2016 г. № 305-ЭС16-10038, посвятил свою статью наш замечательный коллега и постоянный автор сайта zakon . ru Дмитрий Степанов.

Само содержание конфликта между АФК «Система» и ПАО «Роснефть» уже достаточно подробно описано в статьях и заметках, размещенных на самых разных юридических и общественно-политических интернет-ресурсах, поэтому повторять еще раз уже сказанное многократно не имеет смысла.

Важен сам факт того, что конфликт случился и что он действительно привел к существенному снижению капитализации АФК «Система», т.е. к тому самому уменьшению рыночной стоимости ее акций, которое намерены компенсировать в судебном порядке некоторые миноритарные акционеры компании. Перспективы удовлетворения этих требований я оцениваю негативно. Препятствием служит многократно озвученная и подтвержденная российскими судами всех инстанций позиция, выражаемая ссылкой на нормы пункта 1 статьи 96 Гражданского кодекса РФ и пункта 1 статьи ФЗ «Об акционерных обществах»: акционеры несут риск убытков, связанных с деятельностью общества, в пределах стоимости принадлежащих им акций.

Это правило, являющееся фундаментальным для корпоративных отношений, отечественные суды толкуют в максимально расширительном смысле. Фактически любое событие в жизни акционерного общества, повлекшее снижение стоимости его акций, считается реализацией риска акционера. Правило, таким образом, из корпоративного становится «лотерейным». А это неправильно принципиально.

Например, вряд ли обычным предпринимательским риском можно считать все те безобразия, которые устроил менеджмент ТИМЕР Банка и которые привели к его банкротству. Тем не менее, суд имплицитно указал, что инвесторы, приобретающие акции, должны в качестве своих рисков учитывать и такие обстоятельства.

Тем более, вряд ли акционеры АФК «Системы», приобретшие акции этой компании много лет назад, могли предположить, что однажды курс акции рухнет в связи с не имеющим никакого отношения к обычной хозяйственной деятельности административно-политическим конфликтом. Однако, и такой совершенно неэкономический риск суд, скорее всего, переложит на акционеров, отказав им в возмещении понесенных потерь.

В общем, риск акционера, заключающийся в утрате стоимости принадлежащих ему акций, который не может выходить за пределы обычного предпринимательского риска, поскольку никакой другой риск инвестор, приготовившийся стать акционером, не должен предвидеть и предчувствовать, в условиях российской практики правоприменения и с учетом административных особенностей управления экономическими процессами, становится риском всеобъемлющим. Огромным, как сама Вселенная. Если в зарубежных правопорядках от инвесторов требуется обычная осмотрительность, то от российских инвесторов требуется супер-осмотрительность. Помимо обычных хозяйственных рисков, связанных с самой компанией, они несут все риски, связанные с Россией, с происходящими в ней или вокруг нее политическими и экономическими процессами. Они несут риски изменения политического курса, риски изменения настроения политических руководителей и приближенных к ним лиц, риски того, что кто-то кого-то обидел или посмотрел как-то не так, риски зависти, риски увольнения одних административных начальников и назначения других командиров экономики и т.п.

Именно потому, что правило о рисках акционеров понимается у нас столь широко и превратно, возникает то самое предположение о возможном начале реализации плана перенесения конфликта между АФК «Система» и ПАО «Роснефть» в зарубежную юрисдикцию. В другой системе правовых координат шансы миноритарных акционеров на присуждение им компенсаций возрастут многократно.

И это несмотря на то, что рефлективные имущественные потери, по общему правилу, возмещению не подлежат, и на этом утверждении жестко настаивают судьи даже в самых «корпоративно-ориентированных» и «акционерно-развитых» юрисдикциях.

_____________

Ущерб, причиненный компании, часто отражается на имущественном положении лиц, связанных с компанией корпоративными, трудовыми, коммерческими, пенсионными и другими отношениями. Отражение означает рефлексию (латинское - reflecto ), поэтому в английском частном праве имущественные потери, возникшие у третьих лиц вследствие ущерба, причиненного компании, с которой такие лица юридически связаны, именуются рефлективными потерями (reflective loss ).

Вопрос о рефлективных потерях - это вопрос о пределах защиты экономических интересов.

Нам известно понятие пределов осуществления гражданских прав. Свои субъективные гражданские права лицо должно осуществлять разумно, добросовестно, в соответствии с предназначением и содержанием этих прав, не допуская нарушения прав третьих лиц, ущемления их интересов. На эту тему сказано уже очень много. Равно как много уже сказано на тему пределов защиты гражданских прав. Проблема же пределов защиты экономических интересов освещена в российской научной и практической юриспруденции значительно менее масштабно. Я даже затрудняюсь назвать какую-либо специально посвященную этому вопросу статью или монографию, хотя, возможно, мне просто не хватило внимательности в отслеживании актуальных юридических публикаций.

Не вдаваясь в дискуссию относительно существа права на защиту, является ли оно самостоятельным субъективным гражданским правом, либо его элементом или особым качеством, для объяснения феномена рефлективных потерь достаточно указать на то, что право на защиту также не может быть беспредельным. В противном случае оно превратится в право на бесконечное сутяжничество, станет юридической основой обогащения истцов далеко за пределами их действительных имущественных утрат и психических потрясений. В области предпринимательских отношений безграничное право на защиту субъективных прав и экономических интересов извратит и похоронит категорию риска, станут невозможны никакие кредитно-финансовые операции и страховой бизнес, отомрут корпоративные отношения, прекратится предоставление транспортных услуг. Вообще бизнес исчезнет как явление в принципе.

Сегодня законодательные, судебные и исполнительные органы развитых юрисдикций серьезно озабочены проблемой поиска правильного баланса между стремлением к усилению защиты субъективных прав и имущественных интересов граждан и организаций, и насущной потребностью в развитии национальных экономик. Казалось бы, здесь не может быть противопоставления, но оно есть. В частности, предпринимательские отношения в либеральных правовых системах развиваются значительно быстрее всех прочих социальных отношений и периодически вступают в острый конфликт с укоренившимся много лет назад принципом безразмерности масштаба защиты прав потребителей. Постоянные конфликты с участием современных гигантов интернет-экономики, деликтные требования на миллионы долларов за удары головой о стеклянные двери супермаркетов, многомиллиардные классовые иски - все это иллюстрации к дискуссии на тему о разумных пределах защиты субъективных прав и интересов без удушения предпринимательства.

Рефлективные имущественные потери являются одной из иллюстраций к этой дискуссии.

Вопрос о рефлективных имущественных потерях всегда возникает в связи с совершенным в отношении компании правонарушением, действительным или мнимым. Как правило, речь идет о менеджменте компании, но не только. Причинителями убытков или вреда могут являться как связанные юридически с компанией лица, например, ее аутсорсинговые бухгалтеры, юристы или оценщики, так и любые другие.

Особым причинителем вреда является государство, не всегда законно налагающее на компанию штрафы, инициирующее не всегда мотивированные проверки и расследования деятельности компании, наносящие ей репутационный вред и мешающие нормальному течению предпринимательской жизни. Такой вред может иметь очевидные отрицательные экономические последствия.

Также особыми причинителями вреда могут стать средства массовой информации и общественные организации, например, борцы за защиту прав потребителей, борцы с дискриминацией, борцы за права трудящихся. Эти последние могут распространять недостоверную или прямо клеветническую информацию о деятельности компании, что причинит ей репутационный вред, имеющий следствием, помимо прочего, отказ инвесторов и банков от финансового сотрудничества с компанией, отказ потребителей от приобретения выпускаемой компанией продукции.

Совершенное в отношении компании ее директором или третьим лицом правонарушение всегда имеет ближайшие негативные последствия и может иметь сколь угодно много отдаленных негативных последствий. Эти ближайшие последствия отражаются на самой компании, а отдаленные - на других лицах.

Если потери несущественны, то они будут демпфированы общим положительным сальдо результатов хозяйственной деятельности компании. Если потери значительны, они обязательно отразятся (рефлектируют) на имущественном положении или на имущественных ожиданиях тех лиц, которые со стабильной и успешной деятельностью данной компании связывают свои личные предпринимательские, инвестиционные, пенсионные, трудовые и какие угодно другие планы.

Вопрос о рефлективных потерях всегда возникает в отношении лиц, которые юридически тем или иным образом связаны с компанией, и это всегда вопрос о вторичных потерях по отношению к потерям, понесенным самой компанией. Он может быть поставлен в самых разных ситуациях. Вот некоторые из них, которые рассматриваются судебной практикой в качестве наиболее типичных.

Акционеры (участники) . Причинение компании существенного имущественного ущерба или репутационного вреда с неизбежностью отражается на имущественном положении данной категории лиц. Рыночная или иная справедливая стоимость принадлежащих инвесторам акций или долей участия снижается, иногда до величины, близкой к нулю. Плюс к этому ставится под сомнение возможность выплаты дивидендов. Рефлективные потери инвесторов могут выразиться даже в том, что компания становится неспособна возместить им расходы, связанные с участием в общих собраниях.

Работники и их иждивенцы . Эти лица также одними из первых рефлективно страдают от изменения имущественного положения компании в худшую сторону. Здесь и снижение размера оплаты труда, уменьшение причитающихся работникам пособий, выплат и компенсаций, иногда даже увольнение или направление в неоплачиваемый отпуск, т.е. лишение источника существования в целом. Также к очень значимым рефлективным потерям относится снижение или прекращение компанией уплаты взносов в пенсионный фонд, что может отразиться не только на нынешних, но и на бывших работниках.

Кредиторы . Они также имеют совершенно очевидную имущественную связь с компанией, финансовые проблемы которой, вызванные нерадивостью или вороватостью ее менеджеров, либо недобросовестностью должников или иными негативными обстоятельствами могут превратить причитающееся им исполнение по договорам и внедоговорным обязательствам в сомнительные или безнадежные долги.

В общем, причинение компании убытков или вреда в размере, который не может быть нивелирован ее финансовыми успехами, создает множество проблем для целого круга лиц, строящих свои личные имущественные планы вокруг этой компании.

Позволено ли этим лицам компенсировать понесенные ими рефлективно потери? Например, могут ли акционеры компании обратить против ее обидчика иск о возмещении им внедоговорного вреда путем компенсации размера снижения рыночной стоимости акций, если это явилось прямым следствием причинения убытков компании? Или могут работники компании против того же обидчика заявить требование о компенсации снижения заработной платы, если такое снижение было вызвано тем, что этот должник компании не заплатил ей по договору, например, за выполненные работы или поставленные товары?

Ответ на эти вопросы высшими судебными органами Великобритании дан совершенно четкий и однозначный - "нет".

Закон, а в случае с рефлективными потерями речь идет о судебной норме права, не позволяет возместить эти потери, устанавливая тем самым пределы защиты экономических интересов лиц, юридически связанных с потерпевшим и понесших в связи с этим свои личные имущественные потери.

____________

Вопрос о возмещении рефлективных потерь неоднократно возникал в практике высших судов Великобритании. Из всех источников судебной нормы о недопустимости возмещения рефлективных потерь особого внимания заслуживает выдающееся по своей содержательности и первое по степени авторитетности решение высшей судебной инстанции страны - Апелляционного комитета Палаты лордов Парламента Соединенного Королевства (The Appellate Committee of the House of Lords ), ныне - Верховный суд Великобритании, по иску мистера Джонсона против юридической фирмы "Гор Вуд и компания " (Johnson v Gore Wood & Co , решение оглашено 14 декабря 2000 года).

Желающие ознакомиться с решением Палаты лордов полностью и прочитать все выступления лордов-судей, могут пройти по этой ссылке .

Споры с участием граждан своим содержанием редко выходят за рамки самых банальных обид и неудовольствий. Это же дело оказалось на редкость многослойным и многозначным. Уже сам факт того, что внимание ему уделил высший суд Великобритании, и все лорды-судьи, рассматривавшие дело, выступили не с короткими заявлениями в ответ на мнение судьи-докладчика, а с пространными содокладами по существу спора, говорит о важности развернувшейся дискуссии и значительности сформулированных прецедентных правил.

Палата лордов рассматривала жалобу мистера Джонсона на решение Апелляционного суда Великобритании и, одновременно, встречную апелляцию (cross-appeal ) юридической фирмы "Gore Wood " на это же решение, что встречается в английской судебной практике не часто.

Вот обстоятельства спора: мистер Джонсон осуществлял свой бизнес в сфере недвижимости через компанию "Westway Homes Ltd .", являясь ее директором и контролирующим акционером. Джонсону принадлежали 100 процентов минус две акции. Как выразился один из лордов-судей в своем докладе, компания "Westway " являлась корпоративным воплощением (corporate embodiment ) самого мистера Джонсона.

Юридическую помощь мистеру Джонсону и его компании оказывала юридическая фирма "Gore Wood ". Причем, она действовала в качестве юридического поверенного как самого мистера Джонсона, так и его компании, что логично привело к тому, что все заинтересованные лица однажды перестали различать четкие юридические границы между выполнением поручений и заданий в пользу мистера Джонсона лично и в пользу его компании, тем более, что последняя полностью отождествлялась с мистером Джонсоном.

Один из предпринимательских проектов мистера Джонсона и его компании "Westway " привел к плачевным результатам. Пришлось очень долго и дорого судиться с продавцом земельного участка. Судебные расходы были настолько велики, что компания "Westway " оказалась на грани разорения. Поскольку спор с продавцом возник, как считал мистер Джонсон, вследствие профессиональной небрежности юристов фирмы "Gore Wood ", именно ее он обвинил во всех финансовых невзгодах и потребовал возмещения убытков, понесенных как его компанией, так и им лично.

В ходе судебного рассмотрения требования мистера Джонсона возник вопрос, имеет ли он право заявить в адрес юридической фирмы "Gore Wood " в качестве двух самостоятельных требований свое личное требование и требование от имени полностью контролируемой и управляемой им компании.

Не вдаваясь в подробности дискуссии, отмечу, что Палата лордов признала обоснованность обоих исков, посчитав, что юридическая фирма обязывалась не только перед компанией "Westway ", но также исполняла некоторые обязательства в интересах непосредственно мистера Джонсона.

Одним из направлений защиты юридической фирмы "Gore Wood " от исков являлось указание на то, что своим личным требованием о возмещении убытков мистер Джонсон фактически пытается восстановить финансовое положение компании "Westway ", которую он полностью контролирует как директор и как единственный акционер.

По общему правилу, требовать возмещения убытков или вреда, причиненного юридическому лицу, может только само это лицо, поскольку только у него есть законное основание для заявления искового требования. Исключение из этого правила известно, это - деривативное исковое требование (derivative action ), но таковым требование мистера Джонсона не является, поскольку деривативный иск должен быть заявлен хотя и акционером, но от имени компании и в ее интересах.

В ходе обсуждения этого возражения Палата лордов рассмотрела и проанализировала весь прецедентный материал, связанный с вопросом о роли акционеров в защите имущественных интересов компании и сформулировала универсальное правило о рефлективных имущественных потерях, а также еще две связанные с этим правилом нормы судебного законодательства.

Если компания терпит убытки вследствие неисполнения того, в чем обязывались по отношению именно к ней, то только данная компания вправе требовать возмещения этих убытков или вреда.

Снижение стоимости участия акционера в компании, являющееся отражением (рефлексией) понесенных компанией убытков или причиненного ей вреда, не предоставляет акционеру права на иск с целью восстановления стоимости такого участия.

Акционер не имеет права на самостоятельный иск о взыскании причиненных компании убытков или вреда, даже и в том случае, если сама компания, действуя в лице своих уполномоченных органов, отказалась от такого взыскания или не достигла успеха в его осуществлении. Это правило применяется также и в том случае, если причиненные компании убытки или вред отразились на акционерах в виде снижения размера причитающихся им дивидендов вплоть до нуля.

Требовать возмещения причиненных компании убытков или вреда от своего собственного имени акционер может только в том случае, если сама компания не имеет права на иск, но такое право есть у акционера. В этом случае не имеет значения форма имущественных потерь акционера, понесенных им вследствие причинения компании убытков или вреда, выразились ли эти потери в виде снижения стоимости его участия в компании (стоимости акций) или в снижении размера причитающихся акционеру дивидендов.

Основанием для формулирования Палатой лордов этой нормы послужил очень интересный прецедент 1956 года (дело Lee v Sheard ), который заслуживает специального упоминания вследствие необычности обстоятельств спора.

Истцом являлся один из двух директоров частной (непубличной) акционерной компании, который владел 49-ю процентами ее акций. В суде была особо отмечена чрезвычайно активная роль этого директора в обеспечении процветания компании.

Здоровью директора был причинен существенный вред в результате автомобильной аварии. Директор утратил способность заниматься делами своей компании, вследствие чего финансовые показатели ее деятельности устремились вниз. Компания начала нести убытки, которые самым прямым и непосредственным образом отразились на имущественном состоянии больного директора: будучи ее акционером, он перестал получать от компании дивиденды в том размере, который, как предполагается, был бы обеспечен ему, если бы не потеря здоровья.

В своем иске к причинителю вреда директор не только потребовал компенсировать ему утрату работоспособности, но также возместить имущественные потери, рефлективно связанные с потерями, понесенными компанией от его отсутствия на рабочем месте, т.е. возместить сумму невыплаченных дивидендов.

В своем возражении на иск ответчик указал на то, что прямая причинно-следственная связь между всеми тремя событиями - утратой директором работоспособности вследствие аварии, финансовыми неурядицами компании и невыплатой директору дивидендов - недоказуема. Она вероятна, но степень вероятности не может считаться достаточно высокой для однозначного вывода. Финансовые неуспехи компании вполне могли случиться и в присутствии директора, например, в связи с изменением конъюнктуры рынка, отказом в кредитах, наступлением каких-то иных событий. Наконец, даже при благополучном течении предпринимательской деятельности компании могло быть принято решение о невыплате дивидендов, поскольку сам факт их выплаты также вероятностен. Могло быть принято решение о направлении средств не на выплату дивидендов, а на какие-то другие цели.

Доводы ответчика не удовлетворили ни суд первой инстанции, ни апелляционный суд, и он был вынужден возместить компании по иску акционера понесенные ею имущественные потери в сумме невыплаченных акционерам дивидендов, при том, что сама компания права на иск против данного ответчика не имела, но такое право принадлежало акционеру, причем, по совершенно, казалось бы, постороннему основанию - в связи с причинением вреда здоровью.

И, наконец, самое очевидное правило: если имущественные потери несет и компания, и ее акционер, и при этом причины таких потерь различны и независимы друг от друга, в частности, определяются неисполнением обязательств, установленных отдельно в отношении компании и в отношении ее акционера, каждое из этих лиц имеет автономное право на иск к должнику, хотя бы такой должник и был един как для компании, так и для ее акционера.

Поскольку Палата лордов признала наличие у мистера Джонсона отдельных от его компании имущественных потерь, причиненных неисполнением юридической фирмой "Gore Wood " обязательств лично по отношению к нему, юристам пришлось возмещать эти потери помимо возмещения имущественных потерь компании.

В своем иске к юристам мистер Джонсон конкретно перечислил все те имущественные потери, которые он понес от действий фирмы. Палата лордов рассмотрела их с точки зрения наличия или отсутствия признаков рефлективности.

Было удовлетворено требование мистера Джонсона о возмещении ему суммы уплаченных банкам процентов и комиссий по кредитам. Для спасения своей компании "Westway " мистеру Джонсону пришлось лично взять кредиты под драконовские проценты, установленные банками по причине крайней срочности и высочайшей рискованности заимствований. Палата лордов сочла, что данные имущественные потери мистера Джонсона не являются рефлективными по отношению к имущественным потерям его компании.

Было также удовлетворено требование мистера Джонсона о возмещении ему стоимости части утраченных им акций компании "Wes t way ". Он был вынужден предоставить 12.5 процентов принадлежащих ему акций в качестве обеспечения под кредит, взятый для спасения компании. Эту имущественную потерю лорды-судьи также не признали рефлективной.

Мистер Джонсон потребовал возместить ему снижение размера его пенсионных накоплений. Компания "Westway " прекратила выплаты пенсионных отчислений на накопительный пенсионный счет мистера Джонсона как директора компании. Вокруг данного требования, является ли оно рефлективным или нет, развернулась дискуссия. Одни лорды-судьи признали эту имущественную потерю мистера Джонсона рефлективной потерей, вызванной только и именно возникновением имущественных потерь у компании, а потому не подлежащей возмещению. Другие высказали иное мнение.

Размер будущей пенсии работника зависит от размера платежей, зачисляемых компанией на его личный пенсионный накопительный счет, но он не равен ни каждому из этих платежей в отдельности, ни их сумме. По мнению лордов-судей, характеристикой рефлективности обладали только имущественные потери мистера Джонсона, выразившиеся в прекращении внесения компанией пенсионных платежей: на его накопительном счете денег стало меньше, чем могло бы быть, если бы юридическая фирма "Gore Wood " не причинила убытки компании "Westway ".

Однако снижение размера будущей пенсии является имущественной потерей, лишенной признака рефлективности при условии, что мистер Джонсон из собственных средств довнесет деньги на свой накопительный пенсионный счет в той сумме, которая будет достаточна для восстановления размера будущей пенсии. Эти личные восстановительные платежи на накопительный счет будут считаться личными имущественными потерями мистера Джонсона, не связанными рефлективно с потерями его компании и предоставляющими ему право требовать их возмещения от юридической фирмы "Gore Wood ".

В последующие годы высшие суды Великобритании еще на раз возвращались к обсуждению нормы о недопустимости возмещения рефлективных потерь юридически связанным с компаниями лицам, в частности, в связи с необходимостью установления некоторых исключений из этого правила.

Внимания заслуживает рассмотренное в 2012 году Высоким судом Англии и Уэльса (The High Court ) дело по иску International Leisure Ltd. против First National Trustee Co UK Ltd . В этом споре был поднят вопрос о допустимости возмещения рефлективных имущественных потерь держателям дебентур (debentures ) - ценных бумаг, которые Закон о банковской деятельности 2009 года (The Banking Act ) и законы о компаниях разных лет определяют в качестве любых размещаемых выпусками с регистрацией проспектов эмиссии бумаг, удостоверяющих заемные отношения между эмитентами и держателями, в том числе депозитные сертификаты и облигации.

Держатель дебентур являлся кредитором, задолженность перед которым, удостоверенная ценными бумагами, была обеспечена залогом недвижимого имущества (secured creditor ). Эмитент дебентур - должник - попал в процедуру внешнего управления. Своими действиями управляющий, по мнению держателя дебентур, причинил имущественный ущерб управляемой им компании, имевший своим следствием возникновение имущественных потерь у самого держателя дебентур. Требование к внешнему управляющему о возмещении этих потерь суд первой инстанции отклонил, указав, что правило о недопустимости возмещения рефлективных потерь равным образом распространяется как на акционеров компании, так и на ее кредиторов, в том числе держателей ее долговых бумаг.

Высокий суд принял жалобу держателя дебентур к рассмотрению и отменил решение суда первой инстанции, сформулировав прецедентное правило: держатель долговых бумаг с приоритетным требованием имеет право на прямой иск к третьему лицу о возмещении ущерба, причиненного этим третьим лицом держателю долговых бумаг рефлективно в связи с причинением ущерба эмитенту. Самостоятельное от держателя дебентур право требовать возмещения ущерба имеет также эмитент ценных бумаг.

Поскольку Высокий суд в своем решении особо акцентировал внимание на том, что исключение из правила о недопустимости возмещения рефлективных имущественных потерь предоставлено держателю дебентур вследствие наличия обеспечения долга, можно предположить, что это исключение распространяется на любых кредиторов с обеспечением, а не только держателей обеспеченных долговых ценных бумаг.

_____________

Жесткость, с которой суды Великобритании отказывают акционерам и участникам корпоративных юридических лиц в возмещении рефлективных имущественных потерь, объясняется достаточно просто. Эти потери являются верстовым камнем на дороге к отказу от признания за юридическим лицом самостоятельной правосубъектности. Корпоративный занавес, отделяющий корпорацию от ее участников, и без того продырявлен во многих местах налоговым и банкротским законодательством. Это утверждение справедливо и для Великобритании, и для России. Но если сопротивляться налоговым органам и поддерживающим их высшим политическим руководителям судам тяжело и становится все труднее, то в области корпоративных отношений свободы значительно больше. Здесь над судами не довлеют идеи высшего общественного интереса, которыми налоговые органы любят прикрывать свой произвол в отношении налогоплательщиков.

Там, где возможно защитить юридическое обособление корпорации от ее участников, поддержать принцип возложения на участников риска наступления негативных последствий хозяйственной деятельности корпорации, суды этой возможностью пользуются даже в ущерб субъективно понимаемой участниками споров справедливости.

22 декабря "Роснефть" и АФК "Система" заключили мировое соглашение. Финансовая корпорация должна будет погасить убытки "Роснефти" в размере 100 млрд рублей, после чего стороны откажутся от взаимных претензий.

Напомним, что нефтяная госкомпания обвиняла финансовую корпорацию в том, что за время владения "Башнефтью" она сознательно обесценила башкирские активы. ТАСС рассказывает о сути спора, в котором изначально фигурировала огромная сумма - 170 млрд рублей.

Почему "Роснефть" подала в суд на АФК "Система"?

Спор идет вокруг активов компании "Башнефть". С 2005 по 2014 год "Башнефть" входила в состав АФК "Система". В октябре 2014 года компания была возвращена в государственную собственность, а в октябре 2016 года 50,1% акций "Башнефти" приобрела "Роснефть".

В мае 2017 года "Роснефть" подала иск против АФК "Система", посчитав, что ее действия в период владения "Башнефтью" привели к обесценению башкирского актива. "Мы считаем, что были совершены действия и манипуляции, которые уменьшили стоимость "Башнефти", — тогда ТАСС пресс-секретарь "Роснефти" Михаил Леонтьев.

Из определения Арбитражного суда Москвы , что обесценение "Башнефти" произошло в результате реорганизации компании. АФК "Система" стремилась избавиться от перекрестной структуры собственности "Башнефти". В итоге "Башнефть" получила 16,8% собственных акций в обмен на собственную долю в компании "Система-Инвест" и косвенные доли в Башкирской электросетевой компании (БЭСК) и заводе "Уфаоргсинтез".

В иске "Роснефти" утверждала, что в результате этой реорганизации "Башнефть" потеряла права на дивиденды компании "Система-Инвест" и утратила контроль над БЭСК и "Уфаоргсинтезом".

Вдобавок "Башнефти" пришлось списать долг компании "Система-Инвест" на сумму 36,9 млрд рублей, так как ее долг в результате реорганизации перешел одной из "дочек" "Башнефти", которая стала и кредитором, и должником сразу.

Какую сумму требовала "Роснефть" от "АФК "Система"?

Изначально "Роснефть" потребовала возместить убытки в размере 106,6 млрд рублей. Однако вскоре после этого произошло падение курса рубля и глава "Роснефти" Игорь Сечин сообщал, что компания не исключает пересмотра суммы требований. По его словам, оценка потерь 106 млрд рублей осуществлялась на дату подачи иска, а если посчитать в ценах, когда эти действия совершались, то это будет 180 млрд рублей.

В результате в конце мая требования были до 170,6 млрд рублей.

"Мы и по поводу предыдущей суммы требований говорили, что она абсолютно не обоснована. А 170,6 млрд рублей — это уже из области ненаучной фантастики", — комментировал эти действия официальный представитель АФК "Система" Сергей Копытов.

Почему АФК "Система" считает требования необоснованными?

В АФК "Система" с иском, отметив, что все корпоративные действия в отношении активов "Башнефти" осуществлялись в соответствии с законом в целях развития бизнеса и роста стоимости компании.

С момента приобретения Башкирского ТЭК корпорация преобразовала разобщенную структуру предприятий с непрозрачной дивидендной и операционной политикой в полноценную вертикально интегрированную нефтяную компанию, утверждали представители ответчика.

По данным АФК "Система", в 2009-2014 годах выручка "Башнефти" выросла в три раза: с 215 млрд до 637 млрд рублей; добыча нефти увеличилась на 46% — с 12,23 млн тонн до 17,81 млн тонн; капитализация выросла более чем в шесть раз — с $2 млрд до $12,8 млрд. Кроме того, нефтяная компания получила листинг первого (высшего) уровня на Московской бирже.

Были ли попытки договориться во внесудебном порядке?

АФК "Система" предлагала "Роснефти" урегулировать спор, проведя внесудебную оценку результатов реорганизации "Башнефти".

Основой мирового соглашения сторон могло бы стать привлечение независимого аудитора из компаний "большой четверки". "Убытки, о которых говорят истцы, не подтверждаются ни ростом капитализации "Башнефти", ни ростом ее чистой прибыли. Именно поэтому наше предложение заключается в том, чтобы привлечь независимого аудитора", — Сергей Копытов.

Оппонентам договориться не удалось.

26 июня ФК "Система" об аресте принадлежащих компании акций МТС, "Медси" и БЭСК в обеспечение требований в рамках спора с "Роснефтью". Отменить арест активов в судебном порядке не удалось.

17 июня АФК "Система" о техническом дефолте по кредитным обязательствам на сумму около 3,9 млрд рублей из-за ареста имущества по иску "Роснефти".

7 августа Восемнадцатый арбитражный апелляционный суд (Челябинск) оставил в силе решение Арбитражного суда Башкирии, наложившего арест на имущество АФК "Система" по иску "Роснефти". Представитель АФК "Система" , что данное решение суда будет обжаловано.

Какое решение принял суд?

23 августа 2017 года Арбитражный суд Башкирии иск нефтяной компании к финансовой корпорации частично, постановив взыскать с АФК 136,273 млрд руб.

Также суд постановил взыскать с "Системы" и "Системы-Инвест" в пользу "Роснефти" госпошлину в размере 159,740 тыс. руб.

Однако стороны подали апелляции. "Роснефть" настаивала на полном удовлетворении своих претензий — 170,6 млрд рублей, "Система" же назвала свою жалобу одним из этапов в возможном мирном урегулировании спора. 18 декабря Арбитражный апелляционный суд (Челябинск) без изменений решение башкирского арбитража.

О чем договорились компании?

22 декабря "Роснефть" и АФК "Система" мировое соглашение. Оно предусматривает отказ от взаимных претензий после погашения финансовой корпорацией убытков нефтяной компании в размере 100 млрд рублей.

"Роснефть" пошла на снижение суммы требований к АФК "Система" и "Система-Инвест" с 136,3 млрд рублей до 100 млрд рублей в связи с получением сведений о том, что взыскание в полном объеме может привести к банкротству корпорации,

В свою очередь "Система" в Арбитражный суд Москвы иск к нефтяным компаниям о возмещении ущерба, который оценила в 330,4 млрд рублей, объяснив свое решение тем, что "Роснефть" и "Башнефть" в течение 2017 года "предпринимали и продолжают предпринимать заведомо недобросовестные действия с целью неосновательного обогащения и разрушения корпоративной стоимости АФК "Система", доведения корпорации до банкротства, нанесения ущерба корпорации, ее акционерам и кредиторам". Предварительное заседание назначено на 16 января.

Мария Селиванова