Известный советский фотограф фотокорреспондент тасс. Евгений халдей — фотограф войны, фотограф победы

Фотографы войны… у них особое место среди коллег. И дело не только в том, что они, в отличие от остальных, по-настоящему рискуют жизнью. Просто военный фотограф видит изнанку жизни и смерти, видит подлинных людей. А еще он может оказаться свидетелем Истории. Особенно если речь о самой тяжелой войне, которую фотограф прошел от первого до последнего дня.

Имя Евгения Халдея известно немногим, его фотографии – всем.

По крайней мере две: выполненный в мае 1945 года снимок «Знамя над Рейхстагом», который стал настоящим символом Победы, и знаменитая фотография «Первый день войны», единственная, снятая в Москве 22 июня 1941 года. Эти два кадра дают яркое, но, разумеется, неполное представление о творчестве Евгения Халдея.

Его кадры 1941 – 1946 годов, запечатлевшие войну от объявления о нападении Германии на СССР до Нюрнбергского процесса, обошли весь мир и приведены в качестве иллюстраций в бесчисленных учебниках, документальных книгах, энциклопедиях.

С его снимков глядят на нас передовики производства и стахановцы, солдаты и генералы, беспечные дети и занятые государственными делами партийные чиновники, безвестные шахтеры и главы мировых держав. Эти фотографии стали историей – историей огромной страны и историей одного человека, большого мастера, тонко чувствующего суть и смысл своей работы, обладающего даром исключительной творческой выразительности, уважающего и понимающего своих героев.

«Евгений Халдей - один из известнейших советских фотографов, корреспондент «Фотохроники ТАСС», представлявший редакцию ТАСС на фронтах Великой отечественной войны. Все 1418 дней он со своей фотокамерой «Leica» прошел от Мурманска до Берлина.

Факт о самой знаменитой фотографии: Фотография тиражировалась миллионами экземпляров, но лишь сравнительно недавно Евгений Халдей рассказал подлинную историю этого снимка. Как оказалось, фотография все-таки была полностью постановочной. Более того, хотя главное знамя над Рейхстагом (всего их было установлено разными подразделениями свыше сорока) и в самом деле водрузили 1 мая Егоров, Кантария и Берест, но на снимке вовсе не они! Да и знамя в руках солдат не имеет отношения к 150-й стрелковой дивизии - оно было сделано из скатерти и привезено самим Евгений Халдеем.

2 мая Евгений Халдей прибыл к Рейхстагу со своим знаменем и остановил нескольких солдат, попросив их помочь. Трое из них помогли ему водрузить знамя так высоко, как было возможно с учетом того, что здание горело. Именно эти солдаты и оказались на снимке - Алексей Ковалев (Украина), Абдулхаким Исмаилов (Дагестан) и Леонид Горичев (Белоруссия). Сама же фотография зажила собственной жизнью - в прессе она фигурировала как репортажная, а не постановочная, да и ее героям были даны другие имена.

После войны Евгений Халдей продолжал работать фотографом, участвовать в выставках. Он был прекрасным фоторепортером, хотя страна и мир знали его прежде всего как автора «той самой фотографии знамени над Рейхстагом».

В 1995 году на Международном фестивале фотожурналистики Евгению Халдею была присуждена едва ли не самая почетная награда в мире искусства - титул «Рыцарь ордена искусств и литературы». Еще через два года Евгения Ананьевича не стало.

Фотоаппарат немецкой компании Leica, произведенный в 1923 году, был продан в 2014 году на аукционе в Вене за 2,16 млн евро, став самой дорогой фотокамерой в мире. Проданный фотоаппарат был одним из 25 тестовых образцов, выпущенных компанией Leica в 1923 году, за два года до пуска подобных камер в серийное производство. На сегодняшний день в мире осталось лишь 12 таких фотоаппаратов, которые стали объектами охоты коллекционеров.

Как сообщается на посвященной компании Leica странице в Википедии, фотоаппарат марки Leica использовал Евгений Ананьевич Халдей, известный, в частности, знаменитой фотографией «Знамя Победы над Рейхстагом» (которая оказалась постановкой).

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .

Прокрутите Вниз

1 && "cover" == "gallery"">

{{currentSlide + 1}} / {{countSlides}}

90 лет назад – 1 февраля 1926 года – в составе ТАСС был организован отдел пресс-клише, ставший основой старейшего фотоагентства в России и СНГ.

Архив Фотохроники – это фотографическая история нашей страны с начала ХХ века. В базе агентства насчитывается более 10 млн иллюстраций событий в России и мире.

Фотографы ТАСС неоднократно становились лауреатами престижных профессиональных премий, в том числе World Press Photo, Interpressphoto, Interphoto, Best of Russia, "Золотой глаз России" и Союза журналистов России.

В этом материале собраны истории, рассказанные тассовскими фотокорреспондентами и связанные с их работой, а также самые интересные снимки за 90 лет существования Фотохроники.

"Полезай в бомболюк!"

Борис Лосин (из книги Владимира Никитина):

За годы войны мне пришлось по-всякому полетать, но один полет я запомнил на всю жизнь. Было это в 44 году.

"Вам выпала честь, - передает приказ Верховного главнокомандующего один генерал, - рассказать о вступлении наших войск в Бухарест читателям советских газет, передать по каналам ТАСС для различных информагентств, а, значит, по всему миру о победе Советской Армии, о начале ее победоносного шествия".

Потом сообщают - такие-то летят на "Дугласе", а другие, и я в том числе, - на "Бостоне". Тут же я узнал, что "Бостон" летит быстрее. В общем, лечу и мечтаю, что первым вернусь в Москву и снимки мои первыми увидят свет. В этом был особый шик, особый смысл журналистской работы. Организовано все было - первый класс. Я знай пленку за пленкой меняю, ко времени приезжаю на аэродром и узнаю, что обратно меня отправляют на более медленном "Дугласе". Но я прекрасно понимаю, что упускаю редчайший шанс. Тогда бегу к пилоту и говорю - "Выручай, друг! Мне позарез в Москву нужно, засунь куда-нибудь!" - "Слушай, идея! Полезай в бомболюк!".

Не успел я обрадоваться, как за спиной появились Кригер и Высокоостровский. -"И мы с тобой!". Запихнулись мы в бомболюк. Небольшой такой ящик - как раз одному бы с комфортом, а втроем с трудом поместились. Я первым залез, уселся на пол, ко мне на руки сел Высокоостровский, а Женя над нами согнувшись встал. Минут через 10 надо было меняться местами, иначе все мышцы начинали затекать. В общем, хоть мы и знали, что бомболюк наглухо задраен, вначале все равно как-то не по себе становилось.

Приземлились. Вылезли, в себя прийти не можем. Приехал в редакцию. Там все уже ждут, лаборанты наготове. Две первые пленки я сам проявил, негативы отличные, остальные отдал лаборантам. Вышел в коридор, опустился на диван и мгновенно заснул. Через час с моих пленок отпечатали штук сорок снимков, и Пальгунов - начальник ТАСС - повез их в Кремль. Все остались довольны, но об этом я узнал позже, так как крепко спал, а во сне видел ликующий Бухарест, улыбки, цветы…

Непростой Карандаш

Юрий Белинский:

Это был 76-й год. У меня был хороший знакомый – режиссер нашего Ленинградского цирка Алексей Сонин (прим. ред.: сейчас Цирк на Фонтанке). Я часто снимал там премьеры, мы давали это и на тассовскую витрину, это часто расходилось и по прессе.

Однажды Алексей познакомил меня с легендарным клоуном Карандашом – Михаилом Николаевичем Румянцевым. Я узнал, что через месяц ему исполняется 75 лет. Думаю, хорошая тема, может пойти. Начал снимать и понял, что это будет непросто, Карандаш оказался человеком с очень тяжелым характером.

Сначала он не разрешил мне снимать его в гримерке: "Как! Посмотрите, народный артист - и в таких условиях!". Вечером, только встал возле бортика манежа, чтобы поснимать во время выступления, он ко мне подходит и хвать камеру: "Не снимать!". В общем каждый кадр в этом материале к юбилею давался с неимоверным трудом.

Я пошел ва-банк, прихожу и говорю: "Материал готов, но нет фотографий. Мне нужно с вами пройтись с собачками хотя бы до Летнего сада". Это минут 15 ходьбы от цирка. Договорились. Прихожу и ожидаю услышать очередное "Не снимать". Но все идет нормально. Идем по набережной, и тут я понимаю, что в Летнем саду нельзя выгуливать собак! Сейчас будет скандал! Но, будь что будет. На счастье, нас никто не потревожил, милиционер не подошел.

Я его снимал по ходу. Иду сзади и случайно делаю вот этот самый кадр, который буквально сразу получил "Золотой глаз" на World Press Photo.

Когда возвращались, вдруг он говорит: "Срочно встаньте передо мной, закройте меня". Я ничего не понимаю, встаю перед ним. Оказывается, кто-то из фотолюбителей увидел Карандаша и достал объектив. Я никогда - ни до этого, ни после этого случая - своим коллегам не перекрывал кадр.

У цирка Михаил Николаевич подвел меня к своей "Волге" и с гордостью сказал: "Вот, видите, я в 75 лет сам за рулем приехал из Москвы в Петербург".

Брежнев расчувствовался

Владимир Мусаэльян:

Я ведь занимался космосом, а в 1969 году поехал со своим коллегой Савостяновым делать репортаж с юбилея Казахской ССР.

Там я получил звонок – "Ты летишь с генеральным по Союзу дальше". И мне пришлось еще месяц летать с Брежневым в одном самолете. И так полгода где-то я крутился, потом отчаялся - не люблю бесконтактную журналистику - и попросил оставить мне космос, раз генеральный секретарь меня не видит, не замечает. Однако это оказалось не так, он просто долго присматривался к людям.

Все снимки мне дороги, но те, которые я не сделал, даже снятся. Среди них - сцена на охоте, когда мимо генсека в трех метрах пробежала семья зубров, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Потом он надо мной подтрунивал, говорил "Володя увидел зубров и от страха в муравейник спрятался".

Свои снимки Леонид Ильич утверждал только в том случае, если у нашего руководства были сомнения. С этим связана такая история: как-то мне пришлось из-за этого ехать к Брежневу на дачу ближе к полуночи 30 декабря, утверждать новогодние снимки, которые должны были пойти на Дальний Восток. Поднял его, практически, с кровати. В Завидове мы все сидели с ним за одним столом, некоторые члены Политбюро, правда, возмущались - мы разговариваем на темы закрытые, а тут присутствуют врачи, егеря, фотографы. Но генсек на это внимания не обращал. А я до сих пор то, что знаю, стараюсь забыть.

Эта фотография, Брежнева с Луисом Корваланом, сначала в газеты не пошла, потому что Леонид Ильич на ней со слезами на глазах, это была очень теплая встреча, и он расчувствовался. Я очень хотел ее опубликовать. Дали другую фотографию, а эту я послал на World Press Photo и получил "Золотой глаз" (1978 год).

Плащ для президента

Михаил Метцель:

Работа в президентском пуле, наверное, может стать скучной, если заниматься только этим. Хотя ситуация тоже все время меняется. Мы ездим в разные места, не стоим на одном месте, постоянно видим что-то новое, разные страны, города, мероприятия, поэтому соскучиться не удается – даже если только снимать президента. Хотя я снимаю не только президента, но и спортивные мероприятия – футбол, баскетбол, другие виды спорта. Так что эмоций много.

В Белграде был грандиозный парад "Шаг победителя" по случаю 70-летия освобождения города от немецко-фашистских захватчиков. Он длился часа полтора. И тут пошел дождь, правда, организаторы были к нему готовы – подготовили плащи для гостей.

Лидеров охрана сразу начала накрывать плащами, а в тот момент, когда я делал этот снимок, Владимиру Путину с плащом помогал президент Сербии.

Хотя погода была неприятная, народу было очень много, за нашими спинами еще сербы стояли с плакатами "Владимир, спаси Сербию!" и фотографией Путина.

А вот журналисты все, к сожалению, промокли, но кто был готов к этому, естественно, не так промок. У меня, к счастью, был с собой зонт.

Я, конечно, всегда в таких погодных условиях переживаю за технику. У меня был случай, когда в зарядное устройство камеры под сильным дождем попала искра и камера сгорела, ее пришлось ремонтировать. Под дождем, конечно, не очень комфортно снимать.

С верой в коптер

Наталья Гарнелис:

Это было мое первое редакционное задание, раньше я делала некоторую работу для редакции с помощью коптера - например, для проекта "Москва - взгляд сквозь время".

До съемки мы изучали карты, прикидывали, где будет наилучшая точка для съемки. Единственное, так как на празднике могли присутствовать одни мужчины, муж меня одну не отпустил и поехал со мной, а так как ребенка не с кем было оставить, мы выдвинулись и вовсе всей семьей.

Поехали к Соборной мечети заранее, нашли уже на месте точку для запуска коптера и думали, что закончим съемку довольно-таки скоро. Нам хватило двух запусков, чтобы сделать серию кадров. Вообще, это было очень красиво – Соборная мечеть, огни, море людей внизу.

Однако все получилось иначе - оказалось, что весь район с большим запасом оцеплен, и мы еще два часа просидели в машине. Спасибо современным технологиям, благодаря которым я оперативно смогла все отправить в редакцию. Это был момент, когда мы оказались в нужное время в нужном месте, и эти фотографии были очень востребованы.

С марта запрещают запуски коптеров, и надо будет получать специальное разрешение на съемку и даже получать права на управление коптером, как на машину. Хотя многие сейчас с их помощью снимают - и "Вести", и "Москва 24". Надеюсь, ТАСС удастся получить разрешение и мы будем снимать так и дальше.

"Вернулся из ада"

Валерий Матыцин:

Началась вторая чеченская война. Передвигался с войсками, сначала вышли на Терек, штурм Грозного, бои в горах. В апреле 2000 года удалось добраться до горного селения Хатуни в Веденском ущелье. Комбат десантников оказался моим однофамильцем, поэтому он согласился взять меня в рейд до Ведено, хотя командир полка и был против.

Рано утром выехали верхом на БМД. Помню, когда началась стрельба, лежал, уткнувшись носом в придорожную пыль, боясь не то что голову приподнять - пошевелиться боялся.

Когда все-таки решил оглядеться, увидел то, что до сих пор простить себе не могу, что снять не успел: десантник в тельняшке выскочил из-за БМД с пулеметом наперевес, стреляя на бегу и что-то крича. В голове мелькнуло: такое и в кино не увидишь… Тут уж про все забыл, вскочил, добежал до БМД и стал снимать.

Потом на вертолете с ранеными долетел до Моздока. Там проявился, отсканировал негативы и все передал в Москву. Когда появились первые сообщения о нападении на десантников в Веденском ущелье, снимки уже были в редакции. А тот не снятый кадр десантника с пулеметом наперевес до сих пор иногда снится.

Это всего лишь эпизоды из того времени. Порой мне казалось, что в Чечне я нахожусь больше, чем дома. Странные чувства возникают при возвращении домой. Стрельба, кровь, грязь, смерть, час полета, и ты едешь по южному городу в огнях: уличные кафе, гуляющие прохожие, музыка… Комок к горлу подступает. Беспечный таксист, глядя на меня, спрашивает: "Что-то случилось? " - "Нет, нет. Я просто рад, что вернулся домой…", а про себя – "…из ада".

Через 15 лет после штурма Грозного я снова вернулся в этот город. Прошел по местам боев, узнаваемых и совсем непохожих на те, которые снимал тогда, уже так давно.

Пятиэтажки в Старопромысловском районе узнал сразу... Я бежал от дома к дому в тяжелом солдатском бронежилете вместе с бойцами, штурмующими город. Прямо возле дома стоял подбитый танк, рядом лежал сгоревший танкист. Из-за угла этого дома снимал двух бойцов, которые под обстрелом на плащ-палатке выносили с поля боя погибшего товарища. Когда они его дотащили, оказалось, труп без головы. А теперь на этом месте изумрудный газон и отреставрированные, будто только что построенные, новые дома.

Испытания по медведю

Лев Федосеев:

Дважды в год в Мурманской области на охотничьей базе Лотта"проходят испытания по медведю. В них участвует медведица Даша, которую охотники вырастили "со щенков". Ее маму убили браконьеры. Медвежонка нашли и подобрали представители клуба собаководства "Кольский Север".

"По-настоящему агрессивных собак, которые могли бы разозлить Дашу, у нас нет. Так что задача на сегодня - хотя бы познакомить собак с медведем, его запахом", - объяснил нам руководитель клуба Андрей Сотник. Правда, действо уже на старте оказалось под угрозой срыва. Даша никак не хотела выходить из своего сарая. Пришлось руководителю клуба уговаривать медведицу, за банку сгущенки она согласилась на участие в мероприятии. Ее пристегнули к тросу, вдоль которого она могла спокойно гулять и ждать прихода собак.

Некоторые собаки "отважно" скалились на зверя, выглядывая из-за ноги хозяина. Другие, громко лая, носились вокруг медведицы, а она реагировала на них, как слон на Моську, то есть никак. Конечно же, были собаки, которые подтвердили звание лайки-медвежатницы, заставляя Дашу прятать свою пятую точку в болотный мох.

Когда ей надоело отмахиваться от собак, она решила развлекать себя сама. Сначала села и стала разбрасывать листья и траву, потом подобрала большую палку и, как цирковая артистка, стала крутить ее в лапах. В тот момент и было сделано это фото.

Рот в алмазах

Александр Рюмин:

Чем хороша работа в ТАСС, так тем, что каждая съемка получается с какой-то историей. А эта история произошла так. Мне поручили снимать работу предприятия "Кристалл" по огранке алмазов.

Приехал я на съемку, меня поводили сотрудники по комнатам, где за микроскопами сидят люди, ни на секунду одного не оставляли, камни в руки не давали.

Работа была интересна с точки зрения макросъемки – репортерам не часто приходится работать в этом жанре.

В какой-то момент женщина, которая меня сопровождала, предложила мне посмотреть коллекцию ценнейших, крупнейших бриллиантов. Мы зашли в отдельную комнату, и нам принесли коробку, из которой пинцетом начали вынимать камни и раскладывать на черной бархотке. Мне сказали: "Вот сейчас мы вам покажем уникальнейший бриллиант". Его стоимость исчисляется десятками миллионов рублей.

Камень вынимают, мы разговариваем, и вдруг я слышу щелчок, металлический пинцет защелкивается, бриллиант из него в этот момент вылетает. Женщина в полупаническом состоянии, она смотрит на меня глазами, полными ужаса.

Я спрашиваю у нее, что произошло, и на слове "произошло" чувствую, что уникальный камень-то у меня во рту буквально за два сантиметра до того, чтобы я его проглотил. Вы не представляете, какие это были соблазн и искушение – проглотить, поехать в Москву, уволиться и жить безбедно. Но я победил свое искушение, достал бриллиант изо рта и вернул.

Погодный "коридор"

Сергей Фадеичев:

Во время Великой Отечественной войны русские морские пехотинцы штурмовали остров Шумшу, где у японцев был мощный укрепрайон. Недавно там велись военно-исторические раскопки, и мы приехали к их окончанию.

Вообще, командировка у меня заняла пять дней, а сама съемка - 4 часа. Можно сказать, что пробыли мы там совсем недолго. Дело в том, что на Шумшу трудно попасть, но еще сложнее улететь из-за меняющейся каждые пять минут погоды, так что можно прилететь на день, а застрять на две недели.

Так как группа журналистов была большая, решили не рисковать и при первой возможности использовали погодный "коридор". Обратно мы летели на военном почтовом самолете и останавливались через каждые два часа - Хабаровск, Чита, Новосибирск, Екатеринбург - как на маршрутном такси.

Жизнь на льдине

Артем Геодакян:

В августе мы забирали полярников с дрейфовавшей с мая станции. Дальше ждать было нельзя, лед бы встал такой толщины, что пробраться к ним можно было бы только на атомном ледоколе.

До станции мы плыли пять дней, пейзажи были невероятные вокруг, где-то был голубой лед, встречались и торосы. На станции работали 17 мужчин, каждый был занят своим делом - там были и врач, и тракторист, и повар - молодой парень из Карелии. Кстати, кормили нас очень хорошо, по 4 раза в день.

Познакомиться с полярниками поближе не удалось, после четырех месяцев нахождения на станции они были не особенно разговорчивые. В лагерь постоянно приходили медведи, но их отпугивали и не кормили, в отличие от недавней печально известной истории с белой медведицей. Берегли природу.

Жанр военного фоторепортажа начал активно развиваться еще в 30-е годы прошлого столетия, когда в журналах и газетах стали появляться уникальные фотографии, сделанные военными фотокорреспондентами на полях сражений в Испании и Китае. Собственно, с военным репортажем можно связать и возникновение самого понятия «фотожурналистика». В эпоху Второй мировой войны фотокорреспонденты прорывались на передовую и делали свою работу прямо под огнем противника. Многие из этих фото документалистов погибли при выполнении своего журналистского долга.

Потрясающие военные снимки того времени делались совершенно по-разному – кто-то из фотокорреспондентов воздействовал на эмоции зрителей, кто-то не гнушался пользоваться инсценировками, другие же работали в агитаторских целях и их фотоработы получали плакатное звучание. Как бы то ни было, все эти снимки, сделанные военными фотокорреспондентами в кровавой суматохе боевых событий, получались по-настоящему проникновенными и незабываемыми.

Одним из основателей жанра военного фоторепортажа и, безусловно, самым известным военным фотокорреспондентом за всю историю фотографию является , настоящее имя которого Андре Ерно Фридман. Свою фото карьеру Капа начал еще в 1931 году в Берлине. После прихода к власти нацистов он перебрался в Париж, где вскоре открылось его агентство фотожурналистики. Он снимал все важнейшие события того времени во Франции и Европе, незримо присутствуя со своей камерой на собраниях и демонстрациях. К середине 30-х годов Роберт Капа уже снискал широкую известность и приобрел огромный опыт, который понадобился ему впоследствии для съемок военных событий.

Сначала он отправился в Испанию, где освещает события гражданской войны. Именно там он сделал одну из самых знаменитых фотографий войны, который называют по-разному — «Смерь республиканца» или «Павший солдат». На ней запечатлен испанский интернационалист, сраженный пулей прямо во время атаки. На снимке он зафиксирован в момент падения, когда тело еще как будто держится на весу неведомой силой. Неестественность позы солдата подчеркивает уникальность этого трагического момента. Эта фотография Роберта Капы, сделанная им в 1935 году, обошла весь мир.

С этого момента Капа уже практически не снимал «мирных» фотографий. После Испании он отправился в Китай фотографировать сопротивление японской оккупации. За этим последовала Вторая мировая война, которую фотограф снимал с самых разных сторон – он был участником важнейших военных событий в Северной Африке, в Италии, Франции и Германии. Классикой военного фоторепортажа стали драматические снимки Роберта Капы, сделанные во время высадки союзников в Нормандии и в ходе продвижения американских войск по Италии.

После войны Роберт Капа вместе со своим другом, легендарным фотографом Анри Картье-Брессоном учредил фотоагентство «Магнум», ставшее самым известным профессиональным объединением фотографов-документалистов со всего мира. Практически всю свою сознательную жизнь Капа работал военным фотокорреспондентом, фотографируя в различных «горячих» точках планеты. Не удивительно, что, в конце концов, трагическая судьба постигла и его самого. Капа подорвался на противопехотной мине во Вьетнаме, когда заканчивал свой очередной фоторепортаж.

Как отмечал сам Капа, «если твои снимки недостаточно хороши, значит ты недостаточно близко». Именно поэтому он стремился подобраться ко всем событиям максимально близко даже в экстремальных военных условиях. Его фотографии отличаются правдивостью и драматизмом. В отличие от многих других фотокорреспондентов, Капа уделял большое внимание моральным и техническим проблемам, с которыми люди сталкивались во время войны. На его фотографиях Второй мировой можно видеть не только надежду на великую победу, но и горечь поражения.

В своем цикле фоторабот «Освобождение Лейпцига» Капа повествует, как оказался на территории побежденного врага и засвидетельствовал его несчастья так же безжалостно, как и те несчастья, которые этот враг принес другим народам.Снимки мастера фоторепортажа привлекают контрастом черного и белого цветов, что помогает выделить главный объект съемки. Несмотря на свою искреннюю ненависть к войне, Роберт Капа смог запечатлеть на фотопленку некоторые затрагивающие душу моменты и даже сюрреалистичные сцены, что также являлось его фирменным подчерком.

К советским мастерам военного фоторепортажа, конечно же, нельзя не отнести Евгения Халдея, фотографии которого знакомы всем. Снимки Халдея словно кадры из кинохроники, повествующей о Великой Отечественной войне, начиная от объявления о нападении Германии на СССР до Нюрнбергского процесса. увлекся фотографией еще в двенадцатилетнем возрасте, когда собственноручно смастерил свою первую фотокамеру, объективом для которой послужила линза из бабушкиных очков. Учился он буквально на ходу.

В 1936 году Халдей приехал покорять Москву, устроившись в фотохронику ТАСС. Здесь началась его разъездная жизнь с командировками на места советского строительства. Но мирное время уже подходило к концу, и после нападения Германии Халдей вошел в группу военных корреспондентов, которые отправились на фронт. Со своей камерой «Leica» он прошел всю войну, огромное расстояние от Мурманская до Берлина.

В фотоархиве Евгения Халдея множество уникальных, редких кадров. Широко известна его фотография «Первый день войны», единственная, которая снята в Москве 22 июня 1941 года, когда авиация врага уже бомбила советские города. Но отличие Халдея от других военных фотокорреспондентов заключалось не только в умелом использовании обстоятельств в свою пользу для получения интересных кадров, но и в способности при необходимости делать небольшие инсценировки прямо на месте событий.

Евгений Халдей был мастером постановочной фотографии, что, в частности, проявилось при создании, пожалуй, самой знаменитой фотографии Великой Отечественной войны — «Знамя над Рейхстагом». Этот снимок стал настоящим символом победы, но для его создания Халдею даже пришлось попросить у завхоза фотохроники ТАСС три красные скатерти, чтобы настрочить на них серп и молот и уже в Берлине превратить скатерти в реквизит для того самого, постановочного «Знамени над Рейхстагом». Как раз это сочетание правдивой, документальной фотографии, которая делается «с наскока», с подходом терпеливого мастера, анализирующего каждую деталь будущей фотографии, и выделяло Евгения Халдея среди остальных фотокорреспондентов военных лет.

Еще один легендарный фотокорреспондент военных лет – это , являющийся одним из родоначальников отечественной репортажной фотографии. После окончания Гражданской войны он устроился фотокорреспондентом «Рабочей газеты», где и открыл для себя жанр фоторепортажа — серии снимков, которые объединены какой-либо одной темой, либо одним событием. До войны он снимал масштабные полотна с индустриальных строек для журнала «СССР на стройке».

Его фотоработы, освещающие строительство сталелитейного завода в Магнитогорске или сооружение Большого Ферганского канала, отличались глубиной перспективы и масштабом, ярким сопоставлением крупных человеческих фигур на переднем плане и грандиозных рукотворных сооружений. После начала Великой Отечественной войны Альперт работал военным фотокорреспондентом ТАСС и «Совинформбюр», выезжая на линию фронта и снимая уникальные фотографии в боевой обстановке.

Самой знаменитой фотографией мастера стал снимок «Комбат», на котором изображен советский воин, поднимающий бойцов в атаку. Это был образ героического воина-командира, который навсегда остался в истории советской документальной фотографии. Другое известно фото Макса Альперта – «По дорогам войны». На ней запечатлена колонна бредущих по зимней разбитой дороге беженцев. Как и в этой работе, так и во многих других, Альперт умел прекрасно находить нужный ракурс и «точку зрения» для того, чтобы фотография получилась эмоциональной и драматичной.

Среди американских военных фотокорреспондентов Второй мировой можно отметить Джо Розенталя, получившего Пулитцеровскую премию за свою знаменитую фотографию американских солдат, поднимающих флаг на горе Сурибати во время битвы за Иво Дзиму. Розенталь не был принят в армию по причине плохого зрения, но в качестве военного фотокорреспондента сопровождал американских морских пехотинцев на тихоокеанском театре военных действий.

Важную роль в создании знаменитой фотографии «Поднятие флага над Иво Дзимой» сыграл случай – Розенталь прибыл на вершину горы Сурибачи ровно в тот момент, когда лейтенант Шрейер готовился снять первый флаг. Он немного подождал, пока ему не показалась, что действие достигло своего апогея и нажал на кнопку спуска затвора. Эта фотография поднятия флага не была постановочной. Как отмечал сам Розенталь впоследствии: «Если бы я планировал этот кадр, я бы все испортил».

Своим собственным стилем военного репортажа отличался советский мастер фотоискусства . До Великой Отечественной войны его фотографии печатались в журналах «Советское фото», «Красная нива» и «Московский пролетарий». Он отлично справлялся с любыми репортажными темами. Для передачи размаха и масштабности социалистического строительства Шайхет использовал съемку с высокой точки – он забирался на крыши, деревья и колокольни.

На своих довоенных снимках он раскрывал стремительно меняющуюся Россию и явления социальной жизни. Здесь-то и выработался фирменный подчерк Шайхета с использованием панорамы, обзора, широкого размаха и масштаба. Навыки и опыт, полученные в мирное время, он умело использовал в тяжелые дни войны. Великую Отечественную войну Аркадий Шайхет прошел от начала до конца простым фронтовым корреспондентом.

Военные фотографии Шайхета отличаются невероятной скрупулезностью к деталям, встраиванием оптимальной композиции и умением выхватить самую суть момента. Одной из первых его фотографий военного времени стал кадр, запечатлевший испуганных женщин и детей на перроне станции метро «Маяковская» во время воздушной тревоги. Те фотографии, которые Шайхет делал на передовой, часто отличались применением одного подхода – укрупненное изображение главного героя, на лице которого запечатлены человеческие страдания, боль или героизм. Аркадий Шайхет сумел зафиксировать на фотопленку важнейшие эпизоды битвы под Москвой, Сталинград, Курскую дугу и ожесточенные сражения в Белоруссии.

Всех военных фотокорреспондентов, внесших свой вклад в документальное отражение событий Второй мировой войны, и не перечислить. Многие из них участвовали в боях наравне с солдатами. Согласно различным данным, несколько сотен кино- и фотокорреспондентов погибли в ходе Второй Мировой войны во время боевых действий, делая свою работу прямо под огнем противника.

70 лет назад в Берлине сержант Михаил Егоров, младший сержант Мелитон Кантария и лейтенант Алексей Берест водрузили на крышу здания рейхстага Знамя Победы. Это было запечетлено на снимке знаменитого тассовского фотографа Евгения Халдея.

В годы Великой Отечественной войны в фотохронике ТАСС также работали такие известные впоследствии фоторепортеры, как Григорий Липскеров, Марк Редькин, Леонид Великжанин, Сергей Лоскутов, Наум Грановский, Эммануил Евзерихин, Николай Ситников. Их фотоснимки вошли в историю и составляют золотой фонд отечественной фотографии.

В галерее ТАСС - Великая Отечественная война глазами фотокорреспондентов.

Фотокорреспонденты ТАСС

Наум Грановский

Заслуженный работник культуры РФ, член Союза архитекторов СССР и Союза журналистов СССР.

Фотографии Грановского периода Отечественной войны, ставшие уникальными свиде-тельствами истории, хранятся в Москве в Центральном Музее Вооруженных Сил.

Особое место в фотоархиве Грановского занимает Москва 1941- 1945гг. Работа в военное время была очень напряженная - воздушные атаки фашистских самолетов не прекращались в течение нескольких месяцев. Его фотографии регулярно печатались в центральных газетах и миллионы читателей воочию могли видеть Москву, которая защищалась как крепость. В один из выездов на передовую линию фронта Грановский был ранен.

Фотографии Грановского интересны и с художественной точки зрения. Они не являются технической репродукцией городской архитектуры, а через людей и детали городского быта отражают стиль времени: Советская (Тверская) площадь в облаке летающих голубей, помпезные фонтаны ВДНХ, широкие улицы и оживленные проспекты.

Марк Редькин

Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны 2-ой степени, медалями.Член Союза журналистов СССР, заслуженный работник культуры РСФСР.

К началу Великой Отечественной войны Марк Редькин - фотокорреспондент ТАСС с богатым опытом военного журналиста, хорошо разбирающийся в особенностях воинской службы.

Фотограф прошел войну "от" и "до". Он побывал на всех фронтах, едва не погиб, около двух месяцев провел в госпитале, вылечился и снова ушел на фронт.

В Берлине перед самым концом войны Редькин разослал во все фронтовые корпункты распоряжения журналистам явиться 5 мая к 13 часам по московскому времени к южной стороне Рейхстага для фотографирования на память. Явились все, хотя и недоумевали – ведь Рейхстаг еще не был взят, но интуиция Редькина не подвела. В назначенное время собрались все. Фотографировались победители.

Ровно через 30 лет 5 мая 1975 года Редькин созвал прежних участников памятной встречи, уже в Москве, чтобы сфотографировать их у Триумфальной арки на площади Победы. Но не все дожили до этой даты.

Эммануил Евзерихин

Награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны 2-й степени, медалями СССР.

С началом Великой Отечественной войны Евзерихин – специальный военный фотокорреспондент ТАСС. Во время обороны Сталинграда он героически все 200 дней, рискуя жизнью, снимал бои и ежедневно отправлял отснятый материал в редакцию. Пленки проявлялись и сушились в полевых условиях, а затем передавались самолетом в Москву, чтобы фотографии могли появиться в газетах одновременно со сводками Совинформбюро.

Евзерихин снимал на многих фронтах, в том числе бои за освобождение Минска, городов Польши и Чехословакии, участвовал в операции по взятию Кенигсберга. Он организовывал обучение солдат ведению фоторазведки огневых точек противника, приспособив для этого "лейку" к артиллерийской стереотрубе. Многие его военные кадры стали хрестоматийными.

Вернувшись с фронта, Евзерихин продолжил свою работу в Фотохронике ТАСС. Одновременно он преподавал в Заочном Народном Университете искусств, выступая с лекциями по стране об основах искусства фотографии. Это была важная работа, потому что не существовало никаких специализированных учебных заведений подготовки фотокорреспондентов.

Евгений Халдей

Заслуженный работник культуры РСФСР, член Союза журналистов, награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями.

Единственный в советской фотожурналистике военный фотокорреспондент, в архиве которого великая Отечественная война 1941-45гг представлена хрестоматийно, от самого начала до последнего дня.

В прямом смысле "с лейкой и блокнотом" он прошел все 1418 дней войны. Первый военный снимок «Москвичи слушают сообщение Молотова" был сделан в 12 часов дня 22 июня в Москве на Улице 25-го Октября, последний - во время парада Победы на Красной площади 24 июня 1945 года. В первые дни войны Халдей был командирован на Северный флот, где вместе с моряками защищал полуостров Рыбачий, штурмовал с десантниками Керчь и Севастополь, участвовал в освобождении Румынии, Болгарии, Венгрии, Югославии, Австрии, поднял флаг Победы в Берлине и снимал парад Победы на Красной площади.

Военный фотокорреспондент – это особое ощущение жизни, особый взгляд на трагедию людей и человеческое достоинство, это особая обостренная память человека, рискующего своей жизнью. На вопрос, что его больше всего поражало на войне, Халдей отвечал: "Количество потерянных жизней и сидящие в клетках тюремного подвала нацистские руководители - люди, которые вершили миром".

После войны Евгений Халдей разыскивал тех, кого снимал в годы войны и многие его снимки оживали, они уже не были безымянными.

Николай Ситников

Награжден орденом Красной Звезды и медалями.

В начале Великой Отечественной войны Ситников вступил добровольцем в отряд, формировавшийся для боевых действий в тылу немецко-фашистских захватчиков под Москвой. Партизан и политрук Ситников, вооруженный фотоаппаратом, стал летописцем боевых операций отряда Особого назначения против немецких оккупантов. Однажды фотоаппарат ФЭД, висевший на груди, спас ему жизнь, не пропустив вражескую пулю. Но во время другого боя Ситников получил тяжелое ранение, и врачам пришлось ампутировать ногу.

Сразу после демобилизации он поступил работать в Фотохронику ТАСС. Война была еще не окончена, и Николай Михайлович продолжал быть самоотверженным бойцом. Он работал не только в Москве, но со своей камерой ездил в Сибирь, на Урал, чтобы своими фотографиями рассказать о трудовом героизме советских людей, объединенных одним стремлением: сделать все для фронта, для победы. Документальные кадры без намека на приукрашивание показывают затемненные производственные цеха военного времени, строгих сосредоточенных людей, чаще женщин, которые изготавливают оружие, собирают танки, самолеты. Со свойственным Ситникову патриотизмом и мастерством он умел найти и передать зрительное выражение патриотического настроения в сердцах людей. Такова фотография "Дадим больше танков фронту". Два цеховых плаката – не казенный агитационный материал, а ежедневное и ежечасное напоминание о безусловной победе над врагом, которую приближают своим самоотверженным трудом именно они, рабочие этого цеха.

В качестве корреспондента ТАСС Николай Ситников был командирован в освобожденный Сталинград. Здесь, снимая героев – участников битвы за Сталинград, он старался шире и подробнее показать возвращение в город мирной жизни: разгрузка поезда со строительным материалом для восстановления тракторного завода, группа идущих с воспитательницей детей, заботы мирных жителей, солдаты во время беседы… Николай Ситников был убежден, что, напечатанные в газетах, эти простые и зримые доказательства возвращения страны к мирной жизни необходимы читателям.

Макс Альперт

Макс Альперт прошел всю Великую Отечественную войну от начала до конца, работая и в тылу, и на фронтах. В съемках военной обыденности Альперт раскрывает беспощадную правду войны. Вот что писал о фотографе Константин Симонов: "Мне как военному корреспонденту, работнику "Красной звезды" немало пришлось находиться в самых различных обстоятельствах на фронтах Великой Отечественной войны рядом с военным фотокорреспондентом ТАСС Максом Альпертом. Его военные снимки бесчисленны и хорошо известны. Но мне доставляет радость лишний раз засвидетельствовать, что многие из этих снимков делались в трудной и опасной обстановке, и для того, чтобы, не отступая, выполнять там, на фронте, свой долг, этот человек неизменно проявлял свойственное ему спокойное и молчаливое мужество".

По окончании войны Макс Альперт продолжал активно трудиться.

Цепкость глаза и умение проникнуть в суть явления, характеризующие его снимки, проявлялось и в его отношениях с людьми. О нем говорили: фотограф от Бога. Высокий, статный, вызывающий уважение к себе уже внешним видом, с добрыми внимательными глазами он всегда умел поддержать разговор, дать нужный совет. Несмотря на почтенный возраст, он не уступал молодым коллегам ни в энергии, ни в умении видеть материал и воплощать его в зримые образы.

В последние годы жизни свою трудовую деятельность Макс Альперт увенчал фотоочерком "Мысли и сердце" о прославленном хирурге-кардиологе академике Николае Амосове. Фотоочерк был отмечен несколькими международными премиями.