Электронные учебники по русскому языку
Согласны ли вы с утверждением Симоны де Бовуар о том, что «каждая победа оказывается поражением»?
Победа и поражение – противоположные понятия, на первый взгляд не имеющие ничего общего. Но стоит только остановиться, погрузиться в них глубже, и становится понятно, что они могут дополнять и даже заменять друг друга. Так, в поражении всегда есть доля победы, а победа может оказаться самым настоящим поражением, ведь в мире нет ничего однозначного.
Человека опьяняет триумф, делает уязвимым, не дает адекватно воспринимать реальность. Вера в свои силы увеличивается в разы (особенно если победа была легкой), старание уходит, но остается самонадеянность и хвастовство. Это, в свою очередь, влечет за собой поражение на следующем жизненном этапе, осознание своей никчемности и эмоциональный кризис, который нередко оканчивается моральным разложением и сведением счетов с жизнью.
Стоит также сказать, что победителю зачастую не свойственно анализировать свои ошибки, так как он, да и все окружающие, всецело поглощены внезапным успехом. Так что не исключено и то, что он совершит их в следующий раз и потеряет пальму первенства, тогда как проигравший учтет свои промахи и достигнет лучших результатов.
Русская литература не раз обращалась к проблеме поражения, таящегося за победой. Так, в повести А.И. Куприна «Гранатовый браслет» княгиня Вера Николаевна Шеина оказалась «проигравшей победительницей» в отношениях с Г.С. Желтковым. С одной стороны, героиня достигла того, чего хотела: таинственный незнакомец перестал ее преследовать, волновать письмами и поздравлениями, но с другой стороны, – какой ценой? Вера Николаевна потеряла такую любовь, о которой другие женщины могли только мечтать. Возможно, сама княгиня Шеина не восприняла разрыв отношений с Желтковым как моральную победу (чего нельзя сказать о ее муже и брате), но она остро почувствовала утрату уникальной возможности обрести истинное женское счастье. Таким образом, не всегда достижение желаемого являет собой то, что человек представлял в своем воображении. Победа супругов Шеиных обернулась для Веры Николаевны горьким разочарованием, провалом.
Не существует в мире однозначной победы и однозначного поражения. Даже у триумфа есть минусы, а у провала плюсы. Истина, я считаю, как всегда, кроется где-то посередине. Возможно, мы сами придумали себе эти понятия, а значит, «в счастье живет спокойный, отказавшийся от победы и поражения» (Будда).
(340 слов)
Сочинение Анастасии К. прислала преподаватель Лариса Пармонова.
Свершилось. Книга, которой столько же лет, сколько среднеарифметическому читателю журнала "Пушкин", материализована на русском языке. На процесс издания ушло около пяти лет; и пятитысячный тираж, логичный для экзотики в 1992 году, выглядит нынче насмешкой над отечеством, по которому феминизм побежал пожаром.
"Электоратом" Симоны де Бовуар за эти годы стали не только представительницы неправительственных женских объединений, пятьсот из которых зарегистрированы официально, и примерно столько же ощущает себя светским андеграундом. Не только российская художественная интеллигенция, из всех слоёв общества наименее восприимчивая к феминистской части демократических идей в силу спеси, комплексов и донашиваемого миссионерства. Но и огромный читающий контингент, уяснивший за последние годы с помощью СМИ, что женское движение ориентируется не на пропаганду лесбийских радостей и отстрел мужского народонаселения, а всего лишь на Декларацию прав человека.
Восемьсотстраничная книга французской писательницы безусловное дитя своего времени. Она букварь и энциклопедия, созданная с изнурительной подробностью первопроходца, боящегося чего-то недосказать из чувства ответственности, понимаемого как недоверие к приемникам. Она полна идеализации социализма и приблизительностей естественнонаучного анализа. Но, не прочитать её нельзя. В анекдоте о том, насколько российская компьютеризация отстала от американской, существует брутальный ответ: "Навсегда!" Сравнивая отсталость наших либеральных процессов от западных, мы получим такой же ответ. Так что, доставайте "Второй пол" Симоны де Бовуар, и, как говорил Матис: " Не бойтесь банального."
Первый том книги "Факты и мифы" посвящён, что называется, "адресам и явкам". К идее равенства полов автор идёт через вульгарно-забавные данные биологии, истории и мифологии, нудно и трепетно доказывая её через половые расклады персонажей фауны. Однако, французский современник писательницы ленив, нелюбопытен и плохо обучаем, за это он получает в первой главе части "Судьба" мелкоузорную, как восточный ковёр, полово дифферинциированную биологическую историю человеческого тела с формулами расчёта массы мозга у мужчин и женщин. Вторая и третья главы наезжают на фаллократические комплексы отцов марксизма и психоанализа, и поделом. Таким образом, половая "судьба" складывается из "трёх источников и трёх составных частей": биологии, точки зрения психоанализа и приговора исторического материализма.
Часть вторую зовут "История". Она клёвая, её стоит читать подробно. Конечно, это не "женская история человечества", писанная феминистками на поколение позже, но в ней есть свои забавности, перекрывающие неточности. Третья часть - "Мифы"; она не менее увлекательна, чем предшествующая, и столь же независима от строгостей научного аппарата. Мозаика фактов без ссылок, превращает её в публицистико-авантюрный роман, читаемый с удовольствием. Впрочем, листовкам, даже таким длинным, не нужны ссылки, поскольку они функционируют в этическом пространстве, ориентированном на доверие.
Второй том начинается частью "Жизнь женщины", основной тезис которой: "женщиной не рождаются, ею становятся", доказывается на протяжении тринадцати глав. Бесспорные и безрадостные подробности социокультурной дискриминации женщин приведены в стилистике любовного романа-размышления и дополнены женскими исповедями домашней сборки с глубоким антифрейдовским пафосом. Аргументами осуждения отца психоанализа призваны быть его же инструменты и методики, но недоброкачественного пользования. Отрицая дискриминационный угол зрения психоанализа, Симона де Бовуар, не удостаивает ознакомиться с ним настолько, чтобы дискутировать, в рамках посвещённости в предмет. Короче "Что он Гекубе? Что ему Гекуба?" Впрочем, с точки зрения беллетристики, эта часть особенно мила.
Последняя глава "Независимая женщина", целиком, вплоть до лексических оборотов, написана Александрой Коллонтай. Наша соотечественница, конечно, была более скромно одарена литературно, но с точки зрения пафоса и времени исследования дискриминационных процессов, даст сто очков французской коллеге, не смотря на то, что всю жизнь была замужем за мужчинами попроще.
Одолев кирпич "Второго пола" до конца, я испытала чувство, сходное испытанному в финале дочитывания "Ветхого Завета". В молодости из текстов Битова я извлекла фразу о том, что человек, не прочитавший по честному целую Библию, не может считать себя интеллигентным. Как все читающие девушки своего поколения, я была заочно влюблена в Битова, что в те годы называлось "битница", и решила заочно же сдать Андрею Георгиевичу тест на интеллигентность. По доеданию первой части священного писания я обнаружила в себе нездоровую ненависть как к православной церкви, к которой и до этого не принадлежала, так и к еврейскому народу, к которому до сих пор принадлежу половиной своей крови. И если с антисемитизмом в себе мне удалось справиться, то христианство, отталкивающееся от кровожадных опытов древних евреев мне до сих пор не даётся.
Проводя параллель с проникновением в текст Симоны де Бовуар, я, яростная феминистка, также готова процитировать строки поэта Винокурова: "Скитаюсь и иллюзии теряю. И вот ещё потеряна одна!"
Мои претензии к Симоне де Бовуар состоят в том, она не Бетти Фридан и не Эрика Джонг; в том, что она пишет кудрявыми периодами, из под которых кокетливо выглядывает мысль, как ножка из под длинной юбки. За то, что мне не дали возможности прочитать её во время. Хотя бы в одно время с её муженьком. За то, что мне сегодня нечему у неё научиться. За то, что это типичное "women study", которое, и, как бы, наука, и, как бы, философия, и, как бы, литература, а на самом деле - общественное движение. А я очень не люблю припусков на швы.
Умный читатель, уже, понял, что интонация стёба, относится не к великой Симоне, а к ироническому пространству, между её фундаментальной работой и психофизикой её нынешнего восприятия. Что стёб этот ориентирован не на умаление заслуг рефлексирующей феминистки, а на шефскую работу по отношению к нему, читателю, который так увяз в самом себе, так упростил себя, и без того простого, что без стёба в его посмодернистско-постоталитарном сознании не усваивается даже номер собственной квартиры. А что до серьёза, то его достаточно в замечательном предисловии известной российской феминистки, доктора политологических наук Светланы Айвазовой.
"Второй пол" - это роман, в котором героиня на протяжении восьми сотен страниц говорит любимому "Нет!", и каждый раз возвращается. Это священная борьба невежества с несправедливостью, в которой акт борьбы заменяет акт любви. Внутренне артикулируя дискуссию с поверхностной, по сравнению с манерой изложения нашего времени, Симоной, вы будете вязнуть, вязнуть, и увязнете в шоколадном сиропе феминистских баек, которые ещё не научились шутить над самими собой, и весело расставаться со своим прошлым.
Что до языка "Второго пола", то весь он, как в "Горе от ума" вошёл в пословицы и поговорки. Создал новые этиколексические конструкции, которыми разговаривает современный феминизм, получив возможность в своё время встать на плечи таких гигантш, как Симона де Бовуар. Увы, российскому, отлучённому от мирового культурного времени читателю, придётся догонять, придётся заштриховывать белые пятна, придираясь и подсмеиваясь над примитивом давности, который ещё не дорос до умалчивания, обозначающего приобщённость.
Знаю, обидятся на меня профессиональные феминистки, ожидающие рекламного ролика книге. Ещё больше вознегодуют антифеминисты, подозревая меня в мошенническом нагнетании атмосферы повальной феминизации страны. И те и другие будут правы в рамках обслуживаемых ими субкультур. Феминизм в России сегодня в таком же напряжённом поиске жанра, в каком Симона де Бовуар писала многословные эссе о "втором поле". У него солидные перспективы в следующем поколении и полная несовместимость тканей с предыдущим. Больше всего он похож на слона, которого, ощупывая с разных сторон описывают несколько слепых. И пусть ощупывают, лишь бы никуда не вели, лишь бы дали подрасти зрячим, лишь бы не путали "служение с дежурством". Лишь бы переводились и печатались книги подобные этой, поскольку, как говорил Лотман: "Национальная культура рождается, глядя на себя в зеркало другой культуры."
(фр. Simone de Beauvoir; 9 января 1908, Париж - 14 апреля 1986) - французская писательница, представительница экзистенциальной философии, идеолог феминистского движения. Подруга (оба они были против брака) и единомышленница Жан-Поля Сартра.
«Правда и ложь не уравновешивают друг друга, потому что у них разный удельный вес.»
«Желать свободы себе – значит желать свободы другим.»
«Справедливо утверждают, что найти мужа - искусство; удержать его - профессия.»
«Самый заурядный мужчина чувствует себя полубогом в сравнении с женщиной.»
«Жизнь занята как увековечиванием себя, так и превосхождением себя; если все, что она делает, это себя поддерживает, это значит не жить, а умирать».»
«Каждый ребенок рождается божеством, а затем опускается до человека.»
«Слово "любовь" значит не то же самое для разных полов, и в этом одна из главных причин взаимонепонимания, которое их разделяет.»
«Каждая по-настоящему влюбленная женщина - в большей или меньшей степени параноик.»
«Многие женщины способны полюбить только в случае, если они сами любимы. И наоборот, для того, чтобы влюбиться, им порой достаточно проявления любви. Девушка смотрит на себя глазами мужчины.»
«Если любовь достаточно сильная, ожидание становится счастьем.»
«Нагота начинается с лица, бесстыдство - со слов.»
«Жизнь человека имеет смысл до тех пор, пока он вносит смысл в жизни других людей с помощью любви, дружбы, сострадания и протеста против несправедливости.»
«Никто не поверит, сколько слез может поместиться в женских глазах.»
«Женщиной не рождаются, ею становятся.»
«Свободным человек может стать только через свободу других людей»
«Время иссякает для того, кто покидает мир земной.»
«Женщина прощает все, зато часто напоминает о том, что простила.»
«Любая влюбленная узнает себя в Русалочке Андерсена, которая из-за любви сменила свой рыбий хвост на женские ножки, хотя ступала при этом словно по ножам и иголкам.»
«Чтобы старость не стала нелепой пародией на нашу жизнь, существует только одно средство - преследовать цели, которые придают смысл нашему существованию.»
«Психоаналитики определяют мужчину как человеческое существо, а женщину - как самку; каждый раз, когда женщина поступает как человеческое существо, они говорят, что она подражает мужчине.»
«Я оторвала себя от безопасного уюта надежной и определенной жизни ради моей любви к истине - и истина вознаградила меня.»
«Рассеянному, случайному, множественному существованию разных женщин мифологическое мышление противопоставляет единую, застывшую Вечную Женственность; и если данному ей определению в чем-то противоречит поведение женщин из плоти и крови, виноваты в этом последние; вместо того чтобы признать Женственность отвлеченной категорией, женщин объявляют неженственными. Аргументы опыта бессильны против мифа.»
«В глубине души мужчине нужно, чтобы борьба полов оставалась для него игрой, тогда как женщина ставит на карту свою судьбу.»
«Многие женщины хотят благодаря любви вернуться в детство. Мужчины хорошо знают, что слова: "Ты похожа на совсем маленькую девочку" - больше всего трогают женское сердце.»
«Драма женщины - это конфликт между настоятельной потребностью личности утвердить свою самоценность и её положением, в основе которого лежит представление об её ущербности.»
«Говорят, что найти мужа - это искусство; удерживать его - это профессия.»
«До какой-то степени - может быть, это звучит нескромно - я необходима ему. Внешне он очень независим, но внутри у него вечная буря и смута, а я его единственный настоящий друг, единственный человек, который его по-настоящему понимает.»
«Каждый ребенок рождается божеством, а потом опускается до человека.»
«Никто не относится к женщинам столь надменно - агрессивно или презрительно, - как мужчина, опасающийся за свою мужественность. Те, кто не робеет среди себе подобных, скорее расположены признать себе подобной и женщину.»
«Если ты проживёшь достаточно долго, ты увидишь, что каждая победа оборачивается поражением.»
«Если вы проживете достаточно долго, вы увидите, что каждая победа оборачивается поражением.»
«Странный парадокс заключается в том, что чувственный мир, окружающий мужчину, состоит из мягкости, нежности, приветливости, - словом, он живет в женском мире, тогда как женщина бьется в суровом и жестком мире мужчины.»
«Ни один мужчина не согласился бы стать женщиной, но все они хотят, чтобы женщины были. "Возблагодарим Господа за то, что он сотворил женщину". "Природа добра, ибо даровала мужчине женщину". В этих и подобных им фразах мужчина который раз с наивностью утверждает, что его присутствие в этом мире - факт неизбежный, его право, а вот присутствие женщины - простая случайность, но случайность счастливая.»
«Если любовь достаточно сильна, ожидание становиться счастием.»
\Симона де Бовуар в Чикаго, - вид сзади\
На этот раз, - слова Симоны де Бовуар (Simone de Beauvoir; 1908 – 1986), многолетней подруги Жана-Поля Сартра и одной из самых авторитетных феминисток: «Если вы проживёте достаточно долго, вы увидите, что каждая победа оборачивается поражением».
Симона де Бовуар знала, что говорила: написать «библию» феминисток «Второй пол», всю жизнь крутить вымученные интрижки с младыми девицами (и чуть под суд не попасть за совращение ученицы), - и одновременно всю жизнь носиться, как с писаной торбою, с этим самым неутомимым и жалким бабником Жаном-Солем Партром, воспетым Борисом Вианом в «Пене дней».
«Если вы проживёте достаточно долго…» Дама не уточнила, что за срок такой, – «достаточно долго», подразумевая, должно быть, либо число своих лет, либо оставляя решение о «достаточности» на совести своих читателей-слушателей. Если верно второе, я вполне бессовестен, ибо полагаю, что я уже вполне взрослый для того, чтобы согласиться с вышеприведённой сентенцией. Не безусловно, но всё же согласиться.
Победа, - суть «взять верх», поражение, - и вот ты «повержен в прах». Согласитесь, «взять верх» можно очень ненадолго, - если там, наверху, застрянешь, очень скоро начнёшь выглядеть более чем нелепо. Ну, а если так, как не вспомнить ещё одну безусловную максиму: «Первый шаг, сделанный после покорения вершины, будет шагом вниз». Победа и поражение, - это не одно и то же, только наделённое противоположными знаками «+» или «-». Победа всегда временна, чуть ли не эфемерна, поражение же может длиться сколь ему будет угодно. Так же как некая птица летает высóко, а умирать летит к земле.
К тому же, стоит признать, что чаще всего под «победами» мы подразумеваем нечто абсолютно внешнее, - скажем, повышение своего социального статуса, достижение некоей отстоящей от нас цели (женщины, известности, славы, состояния и т.д.), умаление противника и, - вообще-то, это стоит во главе угла всех «побед», - утоление нашего собственного прожорливого самолюбия.
Но если бы самолюбие было просто прожорливо, - куда там, оно неутолимо, оно страдает булимией в самой запущенной форме, и любому человеку, одержавшему какую-либо из перечисленных «побед», хорошо известен эффект недохваленности, неподлинности «триумфа». Триумфатор маниакально мнителен, он постоянно чувствует, что все хвалебные слова, сказанные ему, - не более, чем безобидная, ни к чему не обязывающая ложь; причём, что самое печальное, это именно так и есть. Любая победа изначально очень похожа на поражение, потому что вкус её пресен, и она не насыщает. Можно даже сказать: «горечь победы», - и она горше «горечи поражения», когда хотя бы ясно, отчего эта горечь… Но осознание «горечи победы» мы старательно скрываем, и верим лжи, которую для нас приготовили, и готовимся к «новым вершинам», тупо надеясь, что уж они-то нас не обманут, там-то мы познаем и сладость.
*
Жизнь моя, за что я ей весьма благодарен, складывается странно. Я никогда не одерживал пресловутых «побед», - однако всё самое важное и прекрасное в ней вовсе не миновало меня, напротив; хотя стоит признаться, что понимаю я это, как правило, post factum.
Но вот если я начинаю играть (бывает) в так называемые «игры престижа», тут же включается мощный многоуровневый механизм противодействия. Я «проигрываю», отчего немало страдаю. И только тогда, когда все эти сопли-слёзы засыхают на лацканах моего видавшего виды пиджака, я совершенно ясно осознаю, что то, к чему я стремился, гроша ломаного не стоило. Причём не стоит думать, что это какой-то компенсаторный самообман, - нет, нет.
Просто некая сила, - и я подозреваю, какая сила, - снова и снова, раз за разом выносила меня на «mainstream» моего жизненного пути, с которого я свернул, потакая своим желаниям и упрямству. Не победа, но возвращение к предначертанной судьбе, – вот что для меня все мои «поражения».
Безусловно, что я фаталист, но несколько своеобычный. Классическое понимание фатализма таково: то, что предначертано Свыше, изменить невозможно. Это безусловно так, но вот вопрос: кто из смертных может знать, что ему предначертано?.. Потому большинство людей «проявляют свободу воли», полагая, что они сами определяют свою судьбу. Я же «проявляю свободу воли» для того, чтобы пройти неизведанное - предначертанное. В этом смысле говорить о «победах» или «поражениях» вообще смешно, - любой мой шаг это всего лишь ещё один шаг в постижении моей судьбы, и так шаг за шагом, - и так до известного предела.
Должно быть, дожив до усталых лет Симоны де Бовуар, я посмотрю на всё это иными глазами. Однако на этот счёт у меня имеется какой-то внутренний протест… Поживём - увидим.
Осенью 1964 года французский философ Жан-Поль Сартр отказался от Нобелевской премии. Это вызвало определенные кривотолки, но его поддержала подруга и единомышленница Симона де Бовуар, и этого оказалось достаточно...
Симона приняла ванну и закалывала волосы перед зеркалом. Да, она уже не так молода - сорок два года, но что значит возраст для женщины-эмансипе? Как хорошее вино, она становится все дороже. И каждая морщинка у глаз - воспоминание.
ФРЕНЧИ В ЧИКАГО
Впереди еще так много счастья… Вот сейчас, например, она гостит у своего любимого, американского писателя Нельсона Олгрена, в Чикаго. Чикаго - сумасшедший город с бешеной энергетикой… Они познакомились три года назад - когда в 1947 году Симона де Бовуар, писательница и философ, приехала с курсом лекций по литературе в США. Квартирка, которую снимал за десять долларов в месяц Нельсон, была столь мала и убога, что там даже негде было помыться, - тогда Олгрен попросил своего приятеля, фотографа Арта Шея, найти для Френчи (так он называл свою Симону) место, где можно принять ванну… Арт квартиру нашел и на следующий день повел туда Бовуар; а потом не удержался и заглянул в приоткрытую дверь ванной… Зрелая красота женщины, по-прежнему моложавой, с изящными руками и тонкой талией. Вот разве что бедра чуть шире, чем диктуют модные журналы… Она услышала щелканье «лейки» - фотограф делал быстрые снимки своей неожиданной модели. Симона рассмеялась низким грудным смехом, чувственным, манящим. «Vilain garcon!» («Противный мальчишка»), -сказала она, мило грассируя. И даже не обернулась. Зачем было оборачиваться, она ведь прекрасно видела в зеркальном отражении Арта с фотоаппаратом, смущенного, вмиг взмокшего. Она специально оставила дверь приоткрытой. Просто она, Симона де Бовуар, была вольная и очень свободная.
Потом, смеясь, она рассказала своему возлюбленному о том, как «бедный мальчик» делал эти «тайные» снимки, а Олгрен сердился и ревновал и спрашивал - не пыталась ли она соблазнить незадачливого Арти?! Приставал он с этим вопросом и к Арту Шею, - тот забросил негативы в дальний ящик и постарался стереть из своей памяти формы французской Венеры…
Снимок всплыл спустя больше чем полвека. Сама Симона - свободная, умная, ироничная, стала знаменем феминизма. И вот 3 января 2008 года во Франции вышел в свет выпуск журнала «Нувель обсерватер», посвященный столетию Бовуар. С той самой - чикагской - фотографией. Ассоциация Choisir la cause des femmes (созданная, к слову, когда-то самой Симоной де Бовуар) усмотрела в действиях редакции погоню за наживой, а фотографию заклеймила «клубничкой».
Томная женщина на фото, занятая своей прической, хранила загадочное молчание. Почему автором снимка был не ее любовник, а какой-то молодой фотограф? Редакция журнала обратилась с вопросом к самому Арту Шею: больше спросить было, увы, уже не у кого… Уже давно не было в живых Симоны де Бовуар, не было и Жан-Поля Сартра, ее «главной» любви.
Роман с Нельсоном Олгреном продлился пятнадцать лет - о нем можно прочитать в романе Симоны!Мандарины»; Нельсон так и не смог простить ей того, что их слишком личная история и переписка оказалась препарированной и обнародованной.
Остались книги Симоны де Бовуар: в них можно найти ответы на множество вопросов. И этот случайный снимок, который называется «Симона де Бовуар в Чикаго, 1950 год».
Он удивительным образом сохранил для нас мгновенье; влюбленная женщина поры своего расцвета.
«Нагота начинается с лица, бесстыдство - со слов», - будто говорит она. Черно-белый снимок хранит легкий запах ее сладких духов, влажность махрового коврика для ног, запотевшее таинство зеркала…
БУНТ БЛАГОВОСПИТАННОЙ ДЕВИЦЫ
Симона Люси Эрнестина Мария Бертран де Бовуар родилась 9 января 1908 года в Париже, в благополучной аристократической семье. Правда, финансовое благополучие отец, преуспевающий адвокат, пустил по ветру: человек азартный, он вложил все состояние под займы царскому правительству России. Это было в начале Первой мировой войны. Мать Симоны была ревностной католичкой и двум своим дочерям старалась дать строгое воспитание - в послушании Богу. Девочек отдали в строгую католическую школу Кур Дезир. Выпускницы этой школы, получив прекрасное образование, выходили замуж и становились идеальными матерями семейства.
В своей книге «Мемуары благовоспитанной девицы», написанной много позже, Симона препарирует свои детские воспоминания: как удивителен, необычен путь юной души, прошедшей путь от страстного поклонения Богу и абсолютной покорности - до смелых идей экзистенциализма. Бунт Симоны начался в двенадцать лет - именно тогда она начала читать страстно, запойно. Книги заменили ей Бога; прагматичный, живой ум требовал восстания в отдельно взятой душе. В четырнадцать - Симона хорошо это запомнила - за какую-то незначительную провинность ее духовный наставник аббат Мартен распекал ее, положив карающую руку на затылок. Рука давила сильнее и сильнее, пригибая голову к полу; а в Симоне росли гнев и нежелание покоряться. Именно тогда она представила, что и религия - это некая возможность обуздать человека, сломить его… А покорность и мадемуазель де Бовуар оказались антонимами. Симона всецело отдалась изучению наук; с жадностью впитывала смелые революционные идеи, нравы бурного XX века. Во время летних каникул 1926 года - ей было восемнадцать - отправилась в путешествие по ночному Парижу, с изумлением наблюдая «свободные» нравы. Но сама она была далека от того, чтобы предаваться плотским утехам; она ждала настоящей любви. «Если я полюблю, то на всю жизнь, я тогда отдамся чувству вся, душой и телом, потеряю голову и забуду прошлое. Я отказываюсь довольствоваться шелухой чувств и наслаждений, не связанных с этим состоянием», - писала Симона.
МЕНТАЛЬНЫЙ ДВОЙНИК
Именно так она и полюбила: на всю жизнь. Ей не нужен был обычный парень; нужен был - ровня.
Встреча с Жан-Полем Сартром произошла в 1929 году. Как-то они сразу узнали, почувствовали друг друга. Они вместе учились в Сорбонне.
«Сартр в точности соответствовал грезам моих пятнадцати лет: это был мой двойник, в котором я находила все свои вкусы и пристрастия…»
Ей был 21 год, ему - 24. Во время экзамена по философии профессор отдал первое место Сартру, а второе - Симоне. Вскоре после экзамена они оба получили должность преподавателя. Путь Симоны лежал в Марсель, Сартр отправился на военную службу. Тогда-то они и заключили друг с другом удивительный союз: не вступая в брак, поклялись хранить верность. Интеллектуальную. В физическом - разрешено было все, любые похождения и измены; единственное условие - необходимо честно рассказывать друг другу обо всем, ничего не утаивая. Им никогда не было скучно; весенний Париж манил - кафешками, цветущими каштанами и тюльпанами, ароматным воздухом любви и свободы… Они все время смеялись и играли: то изображали американских миллионеров, то - благопристойных французских буржуа, а то - вдруг - Жан-Поль вспоминал, что в него вселилась душа морского слона. Тогда он начинал гримасничать и тяжело вздыхать: ведь морские слоны тоже хотят ласк и поцелуев…
«Любая влюбленная узнает себя в Русалочке Андерсена, которая из-за любви сменила свой рыбий хвост на женские ножки, хотя ступала при этом словно по ножам и иголкам», - так говорила де Бовуар о любви. Была ли она той Русалочкой, сменившей хвост на женские ножки? Она была чертовски хороша собой - не холодной классической красотой, а живостью, обаянием, шармом, тонким юмором, хитринкой в раскосых глазах. Сартр - совсем невысокий, полненький, в очках, - брал умом.
Но женщины ведь любят ушами. Договор о «свободной любви» был обоюдным.
Может быть, «русалочьим хвостом» Симоны оказался именно дом, семья в традиционном смысле этого понятия? Она добровольно отказалась от детей, воскресных торжественных обедов и вечерних посиделок у камина.
Для того чтобы соответствовать философу Сартру, основоположнику идей атеистического экзистенциализма, писателю, педагогу, нужно было принести серьезную жертву. И жертва была принесена, только тогда, в 1930-х годах, Симона еще не знала истины, которую напишет много позже: «Если ты проживешь достаточно долго, ты увидишь, что каждая победа оборачивается поражением».
ПА ДЕ ТРУА
Экзистенциалисты утверждают: Бога нет, значит, нет и морали. Человек - это лишь следствие его собственных поступков, личный выбор. Главное в отношениях - это интеллектуальная верность, то, что называется «смотреть не друг на друга, а в одном направлении». Первая половина двадцатых годов - сплошное опровержение «буржуазной морали», всеобщий бунт, время сексуальных экспериментов и всевозможных революций. Сартр и де Бовуар использовали данную друг другу свободу по полной программе. Преподавательница Симона де Бовуар учила своих учениц не только философии; с одной из них - дочерью русского эмигранта и французской горничной Ольгой Козакевич - получился страстный роман на троих, па де труа.
Ольга флиртовала и с Симоной, и с Сартром, не отдавая никому конкретного предпочтения. Кончилось дело тем, что Сартр не на шутку влюбился и, позабыв о принципах свободной любви, предложил Ольге не только сердце, но и руку. Как это перенесла Симона, можно только догадываться; ведь одно дело - провозглашать лозунги, и совсем другое - плакать от ревности в подушку. К несчастью или к счастью, Ольга философу отказала. Пришлось обратить все в шутку, однако потом, в 1943 году, в свет вышла книга де Бовуар «Она пришла, чтобы остаться». С подкупающим откровением Симона рассказывает на страницах этого скандального романа об отношениях супружеской пары - интеллектуалов Пьера и Франсуазы, к которым приезжает юная красотка Ксавье. В конце романа Франсуаза убивает Ксавье - это ли не ответ на главный вопрос, может ли женщина быть счастлива в полигамных отношениях.
Симона, блистательно владеющая пером, все свои переживания, все мысли выплескивала на бумагу. Беспощадно и откровенно анализировала поступки, самые сокровенные фантазии. Такая предельная откровенность способствует не только самопознанию, но и препарирует время, нравы. Саму человеческую сущность.
БУРЯ И СМУТА
«До какой-то степени - может быть, это звучит нескромно - я необходима ему. Внешне он очень независим, но внутри у него вечная буря и смута, а я его единственный настоящий друг, единственный человек, который его по-настоящему понимает», - так она оценивала свою роль в жизни Сартра. «Буря и смута» были и в душе Симоны, по всей вероятности, тоже. Покоя не было и в помине…
Десятки романов - с мужчинами и женщинами. Книги, статьи, участие в феминистском движении. Борьба за легализацию абортов. Издание газеты «Тан Модерн». В конце концов, слава, принесшая деньги. Симона де Бовуар купила себе особняк в центре Парижа. Сартр продолжал жить отдельно, со своей матерью.
Приоткрытая дверь в ванную комнату на фотографии, сделанной в Чикаго.
Я вновь и вновь возвращаюсь к ней. Отсутствие тайны, полная откровенность - для Симоны это было так же естественно, как дышать. Вторая сильная любовь ее жизни, Нельсон Олгрен, не разделял этой ее безграничной свободы.
Ему нужна была вся Симона - с ее темными, вечно взлохмаченными волосами, с морщинками в уголках смеющихся глаз. Он подарил ей кольцо и много раз просил порвать с Сартром, стать мадам Олгрен. Она отвечала отказом. Русалочий хвост был отдан за пару хорошеньких ножек - но чего ей давался каждый шаг!..
После публикации «Мандаринов» Нельсон расстался с Симоной. Она хранила подаренное Олгреном кольцо до конца своих дней.
РАЗОЧАРОВАНИЕ
В жизни Жан-Поля Сартра между тем тоже происходило много событий. Получил Нобелевскую премию - и демонстративно отказался от нее. Восхищался Советским Союзом - и потом прервал всякие отношения с СССР после танков в Чехословакии. Сартр стал, безусловно, великим философом, но свою главную книгу так и не написал.
Симона же, напротив, политикой интересовалась мало, но писала много и с упоением. Ее романы выходили миллионными тиражами.
Книга «Второй пол» на долгие годы стала Библией феминисток. Сартр тоже влюблялся и даже чуть не дошел до вполне обычной мещанской женитьбы на Арлетте Элькаим - хорошенькой еврейской девушке из Алжира. Симона не находила себе места от ревности и удочерила Сильвию де Бон - подругу-ученицу-любовницу… Именно Сильвия впоследствии стала наследницей де Бовуар. «В глубине души мужчине нужно, чтобы борьба полов оставалась для него игрой, тогда как женщина ставит на карту свою судьбу», - горестно усмехается Симона.
Сартр тяжело заболел в 1970-м и болел долгих десять лет. Симона преданно ухаживала за ним до последнего часа, потом едва не умерла сама - от горя.
Спасла, как водится, литература. Написанная в 1981 году книга «Церемония прощания», в которой с присущей своему перу беспощадностью де Бовуар описывает смерть любимого, стала очередным бестселлером. Это была ее последняя книга.
Симона пережила своего экзистенциального партнера на шесть лет и умерла в одиночестве. Она скончалась в середине апреля 1986 года; за открытым окном шумел весенний Париж, цвели каштаны, где-то в парке целовались на скамейке влюбленные - у них все было впереди, и счастье, и разочарование, и потери… «Жизнь человека имеет смысл до тех пор, пока он вносит смысл в жизни других людей с помощью любви, дружбы, сострадания и протеста против несправедливости». Похоронены де Бовуар и Сартр в одной могиле на кладбище Монпарнас. «Его смерть нас разлучила, моя смерть - соединит», написала де Бовуар. Так и произошло.
Загрузка...
